«Сад моей памяти». Любовь Сухаревская

Эта книга известного иркутского фотохудожника Александра Князева ещё не издана, но уже привлекла к себе внимания многих. «Сад моей памяти» автор не просто написал, а сложил из фотографий и скупых воспоминаний. Получился цикл фотоэссе, где, кроме иркутян, вы встретитесь со многими интересными людьми... Читайте и смотрите!

Молчаливая осень,

Твой тих и печален пейзаж.

Так полна ты дождями

И тёплою тяжестью хлеба,

Так роскошно скользит

По лесам золотой карандаш,

Так сиротски сквозит

Меж ветвями убогое небо.

Из столетья в столетье

Костры твои жадно горят,

Из минуты в минуту

Весна из тебя убывает,

Да ещё этот ветер,

Свершая извечный обряд,

Словно тайные книги,

Прозрачные рощи листает.

Читать бы не перечитать написанные Любой Сухаревской строки. Её слово легко, празднично, весомо, подобно спелому яблоку, готовому прилететь прямо в темечко. Но кто б только ведал, как эта гармония рождалась из вечного разлада с миром, что был задуман иным, а мы нашли его дремучим и убогим. И стоило долго пожить, чтоб отречься от его сует и понять, что покой и воля достижимы в любое царствие, и достижение это равно подвигу, что именуется поэзией.

Любина «Молчаливая осень» строга и сосредоточенна, как всякая непостижимая загадка, она не липнет в поисках пощады или искупления – гармония в том не нуждается, ежели даётся однократно и необратимо. Да и сама жизнь дана точно так же. Однажды и вдруг. Обрывается, оставляя загадку, которую привычно именуем Судьбой, охотно отсылая ей все недосказанное.

Однако есть неумолимое искушение родным словом, жажда по которому неутолима, а высказывание его бесконечно – земные лета не утолят! Наверно, это единственный способ существования в истине, которым Любовь Иосифовна владела от природы – любое речение её стиха приводит в суть, что дрожит и вибрирует от сказанности, подобно драгоценной арфе. Отсюда ненасытность бытия, неисполнимая жажда работы, перед которыми частная жизнь растворяется уже в чашке утреннего кофе, после которого всё бегом!

...Не добежала... Боль схватила крепко. Но она оставалась у всех на виду, бодрой, уверенной и светлой. Никто и представить не смел, что свет этот уйдёт через мгновения, но не угаснет, а пуще того засияет в кристалле её стихов. Так случилось.

Дерево моё, дерево, ветхая твоя голова!

Стою под деревом, сероглазая и седая.

Дерево надо мной пустое, растерянное.

Душа во мне пустая, растерянная.

Такие мы с тобой осиротевшие,

Будто и меня опалило

Смертельное

Осени дыхание.

• Расскажите об этом своим друзьям!