Дом в деревне

Купили мы дом в деревне. Продавала его молодая пара, мол, родителям дача не нужна, а бабушка умерла год назад... После смерти старушки никто в дом не наведывался, только вот продать приехали. Спрашиваем: забирать будете вещи? Они в ответ – зачем нам этот хлам, мы иконы забрали, а остальное можете выкинуть. Муж на стены посмотрел, где светлели квадратики от икон.

– А фотографии что же не взяли?

Со стен деревенской избы смотрели женщины, мужчины, дети... Целая династия. Раньше любили стены фотографиями украшать.

Я помню, к бабушке приедешь – а у нее новая фотография в рамочке появилась, моя и сестренки.

– Я, – говорит бабушка, – с утра проснусь, родителям поклон, мужу поцелуй, детям улыбнусь, вам подмигну – вот и день начался.

Когда бабушки не стало, мы добавили ее фотографию на стенку и теперь, приезжая в деревню (которая стала именоваться дачей), всегда утром бабушке шлем воздушный поцелуй. И кажется, что в доме сразу пахнет пирогами и топленым молоком. И чувствуется бабушкино присутствие. Дедушку мы никогда не видели, он в войну погиб, но его фотография висит в центре, бабушка много про него рассказывала, а мы в это время на снимок смотрели, и нам казалось, что дедушка с нами сидит. Только было странно, что он молодой, а бабушка уже старенькая. А теперь вот ее фотография висит рядом с ним...

Для меня эти выцветшие снимки настолько ценные, что если бы стоял выбор, что забрать, то я бы, несомненно, забрала фотографии. А тут их не просто одиноко оставили на стене и в альбомах, но и цинично записали в хлам. Но хозяин-барин.

После покупки мы принялись за уборку, и знаете... Рука не поднялась выкинуть вещи этой женщины, которая жила для своих детей и внуков, а они ее просто бросили...

Откуда я это знаю? Она им письма писала. Сначала писала и отправляла, без ответа. А потом перестала отправлять и три аккуратные стопочки любви и нежности так и покоились в комоде. Каюсь, прочитали... И я поняла, почему она их не отправила. Побоялась, что затеряются, а тут они в сохранности, она думала, что после ее смерти они все же прочитают... А в письмах целая история, про годы жизни в войну, про ее родителей, бабушек, дедушек и прапра- – она пересказывала то, что ей поведала ее бабушка, чтобы не умерли семейные ценности, чтобы помнили. Как выкинуть такое?

– Давай, отвезем ее детям? – со слезами предложила я мужу. – Такое нельзя выкидывать!

– Думаешь, они лучше внуков? – с сомнением протянул муж. – Ни разу, вон, не появились...

– Может, они старенькие, больные, мало ли...

– Я им позвоню, спрошу.

Через внуков узнали телефон и услышали бодрый женский голос:

– Ой, да выкиньте вы все! Она нам эти письма пачками слала, мы даже не читали в последнее время! Ей делать там нечего было, вот она и развлекалась...

Муж даже не дослушал, трубку бросил. Говорит: вот стояла бы она сейчас рядом – придушил бы!

– А знаешь что? Ты же писатель, вот и переложи эти письма на рассказы!

– Они потом предъявят...

– Да, они, я уверен, и книжки-то такие не читают! – хмыкнул муж. – Но я ради тебя съезжу к этим, возьму у них письменное разрешение.

И он действительно съездил и оформил все нотариально. А я тем временем добралась до подполья. Знаете, в деревенских домах прямо из избы спускаешься вниз под пол, и там прохладно так, вроде погреба. А там банок с соленьями, вареньями... А на каждой баночке бумажка приклеена с выцветшей надписью: «Ванятке его любимые грузди» (Ванятка умер десять лет назад, так и не пригодилась баночка.); «Сонечке лисички»; «Соленые огурцы для Анатолия»; «Малина лесная для Сашеньки»...

P. S. Всего у Анны Лукьяновны было шесть детей. Все они умерли раньше ее (в основном несчастные случаи), кроме последней, поздней дочки, которая записала все в хлам...

А мама ждала, что дети приедут с внуками, заботливо катала банки, с любовью подписывала... Последние банки с грибами датированы прошлым годом, ей на тот момент было 93 года. 93 года!!! А она в лес ходила, чтобы внучкам грибов, ягод насобирать! А они...

Цените своих родных!!!

• Расскажите об этом своим друзьям!