Дом госпожи Гримм

Генри слизар. Перевела с польского иркутянка, «пенсионерка с огромным стажем», как она сама о себе говорит, Валентина Семеновна Долгова.

У машины, которая остановилась перед конторой Аарона Хакера, посредника по продаже недвижимости, был нью-йоркский номер. Но Аарону не нужно было смотреть на номер машины, чтобы определить, что ее владелец не живет ни на одной из улочек их городка.

Машина оказалась красным кабриолетом. Здесь же, в провинциальном городишке, ничего подобного не было. Из нее вышел какой-то мужчина.

– Салли, – обратился Аарон к скучающей молодой даме, сидящей за единственным столом, который стоял в этой конторе. Она поставила на пишущую машинку какую-то книжку и смотрела в нее, мечтательно жуя резинку.

– Слушаю, мистер Хакер.

– Вероятно, к нам клиент. Может быть, начнем что-нибудь делать, – мягко предложил он.

– Сейчас, мистер Хакер, – она широко улыбнулась, отложив книжку в сторону, и вставила чистый лист бумаги в машинку. – Что писать?

– Что-нибудь… Все равно что! – недовольно буркнул Хакер.

Похоже, этот человек действительно был клиентом. Мужчина направлялся прямо к стеклянной двери конторы, держа в руке сложенную газету. Он был неприятно толстым. Одетый в костюм из легкой ткани, он сильно потел, и под мышками образовались большие пятна. Ему было около пятидесяти, но, несмотря на это, его волосы были густыми, темными и кудрявыми. Лицо румяное, но маленькие глазки смотрели ясно и холодно. Он вошел в контору, посмотрел в сторону, откуда доносился стук машинки и, кивнув головой Аарону, спросил:

– Мистер Хакер?

– Да, сэр, – учтиво улыбнулся Аарон. – Чем могу служить?

Толстяк помахал газетой:

– Я прочитал ваше объявление в рубрике «Недвижимость».

– Верно. Я даю объявления каждую неделю. Иногда такие объявления даю в «Таймс». Многие жители больших городов не прочь иметь домик в таких маленьких городках, как наш.

– Уотбор, – представился мужчина, вынул из кармана платок и вытер вспотевшее лицо. – Жарко сегодня.

– Необыкновенно жарко, – подтвердил Аарон. – Но у нас редко бывает такая жара. В среднем температура летних месяцев не превышает 25 градусов. Здесь есть великолепное озеро. Не правда ли, Салли?

Девушка была слишком занята, чтобы услышать его вопрос.

– Не хотите ли присесть, господин Уотбор?

– Спасибо, – мужчина сел в кресло и глубоко вздохнул. – Я поездил уже по городу, прежде чем посетить вас. Очень милый городок.

– О, я тоже так думаю. Не хотите ли сигару?

– Нет, спасибо. У меня нет времени, мистер Хакер. Может быть, приступим к делу?

– Очень охотно, мистер Уотбор.

Он посмотрел в сторону секретарши, поморщился, потом раздраженно позвал:

– Салли!

– Слушаю, мистер Хакер.

– Прекрати же, наконец, этот проклятый стук!

– О, да, мистер Хакер! – она сложила руки на коленях и уставилась на бессмысленное сплетение слов на листе бумаги, которое торопливо печатала.

– Итак, – произнес Аарон, – есть такая недвижимость, которая вас особенно заинтересовала, мистер Уотбор?

– Если хотите, да. Я говорю о доме на окраине города. С ним рядом еще находится какая-то старая постройка. Не знаю, что это за дом, но он выглядел пустым.

– А, это старый холодильник, – ответил Аарон. – Вас, по всей вероятности, интересует дом с колоннами?

– Да. Мне показалось, что я видел на нем табличку «Продается», но я не уверен в этом.

Аарон покачал головой и засмеялся:

– Да-да! Этот дом продается, – он стал быстро рыться в картотеке, посмотрел на запись в ней и добавил: – Боюсь, что из этого ничего не выйдет…

– Почему?

Аарон протянул мужчине карточку… Пусть сам прочтет. «Настоящий колониальный стиль! Восемь комнат, две ванные, просторная веранда, огород. Магазин и школа близко. Цена 75 тысяч».

– Это интересует вас? – спросил Аарон. Мужчина беспокойно поерзал в кресле.

– А почему бы нет? Что же в этом такого?..

Аарон почесал затылок:

– Но если вам действительно нравится у нас и вы хотите поселиться здесь, то я мог бы предложить несколько домов более подходящих, чем этот…

– Минуточку, – толстяк недовольно посмотрел на Аарона. – Что это вообще-то значит? Меня интересует этот дом, в колониальном стиле. Вы хотите его продавать или нет?

– А я разве говорю, что не хочу его продать? – нервно засмеялся Аарон. – Дорогой сэр, я уже пять лет занимаюсь этим домом и очень хотел бы вычеркнуть его из своего списка. Но мне до сих пор это не удавалось.

– Ну и что же вы думаете?

– Да то, что вы тоже его не купите. Я принял этот заказ только ради старой госпожи Гримм. Если бы я не знал ее столько лет, то не стоило бы даже тратить листа бумаги. Поверьте мне!

– Все же я вас не понимаю.

– Сейчас объясню, – Аарон вынул сигару из коробки. – Пять лет тому назад, после смерти сына, она решила продать свой дом. Дала мне, как посреднику, заказ на продажу. Я не хотел его принимать. Поверьте мне, сэр. Я сказал ей откровенно, что эта развалюха не стоит тех денег, которые она требует за него. Он не стоит даже 10 тысяч!

Лицо толстяка раскраснелось:

– Даже 10?! А она требует 75 тысяч?

– Да. Но не спрашивайте меня, почему. Дом действительно старый и не такой большой, как другие. Его жрут термиты, с которыми никто не борется. Через два года наверняка рухнет потолок. В погребе постоянно стоит вода. Первый этаж начинает уже оседать. С одной стороны он осел на 20 см. А сад так запущен, что выглядит как джунгли.

– Но почему она хочет так много?

Аарон пожал плечами:

– Я уже говорил, что не знаю. Может быть, причина в сентиментальности старухи. Этим домом семья владеет уже более 150 лет.

Толстяк сидел, задумчиво глядя в пол.

– Это нехорошо, – сказал он. – В самом деле нехорошо!

Он поднял голову, посмотрел на Аарона и улыбнулся:

– Но при всем этом мне нравится этот дом. Не знаю, как объяснить вам это, но именно такой стиль дома меня интересует. Я догадываюсь, о чем вы сейчас подумали: «Старый дом с традициями… За 10 тысяч его можно было бы купить, но за 75 000?! – засмеялся он. – Впрочем, я, кажется, понимаю, чего хочет госпожа Гримм. У нее мало денег. Ее сын неплохо зарабатывал в городе и помогал ей. Потом он умер, и она поняла, что благоразумнее было продать этот дом. Но ей очень трудно с ним расстаться, и поэтому она назначила такую цену, чтобы его никто не купил. И совесть при этом у нее спокойна… Ведь она дала объявление на продажу дома. Странные вещи бывают на этом свете? Не правда ли?

– Да, – ответил Уотбор сдержанно. Потом он поднялся и сказал: – Держу пари, господин Хакер, что попробую с ней поторговаться.

– Не стройте иллюзий, мистер Уотбор. То же самое пытались сделать пять лет назад.

– Кто знает? Может, приедет какой-нибудь иностранец и попытается…

Аарон Хакер развел руками:

– Может, вы и правы. Мы здесь живем в странном мирке, госпожа Гримм тоже странная.

– Ну, так я поеду к ней сейчас?

– Отлично. Но, может быть, прежде позвонить госпоже Гримм и предупредить ее о вашем визите?

Уотбор ехал медленно по тихим улочкам. Тенистые деревья, высаженные по обеим сторонам улиц, весело шелестели листвой, которая бросала сетчатую тень на капот машины. Под ним тихонько ворчал мотор. Иногда Уотбор мог слышать чириканье птиц над собой. Он доехал до дома госпожи Гримм, не встретив ни одной машины на пути. Немного задержался перед ветхим деревянным забором. Газон перед домом был смесью сорняков и степной травы, а колонны, подпирающие веранду, исчезали в гуще вьющихся растений. Перед дверью висела колотушка. Он стукнул ею два раза. Женщина, которая ему открыла, была маленькой и коренастой. Седые волосы казались местами розоватыми. Складки на ее морщинистом лице отвисали к маленькому энергичному подбородку. Несмотря на жару, на ней была толстая шерстяная кофта.

– Это, вероятно, господин Уотбор? – спросила она. – Аарон мне сказал, что вы приехали.

– Да, это я, – ответил толстяк с улыбкой. – Как вы себя чувствуете, госпожа Гримм?

– Спасибо, неплохо. Конечно, вы хотите войти в дом?

– Сегодня ужасно жарко, – улыбнулся он.

– Ну, так входите же. У меня есть лимонад в холодильнике. Только не воображайте, сэр, что будете со мной торговаться. Я не принадлежу к таким особам!

– Это сразу видно, – подтвердил мужчина и вошел за госпожой Гримм в дом. Там было темно и прохладно – ставни были закрыты.

Они вошли в жилую квадратную комнату, где вдоль стен стояла тяжелая мебель в стиле барокко. Единственным цветным пятном в комнате был выцветший диван. Старая женщина подошла к расшатанному креслу и села, сложив на коленях морщинистые руки.

– Итак, – сказала она. – Если хотите что-то сказать, то говорите сейчас.

Толстяк кашлянул:

– Я, собственно, разговаривал с посредником, госпожа Гримм…

– Я уже знаю об этом, – прервала она его. – Аарон глупец… хотя бы потому, что позволил вам приехать ко мне в надежде, что я изменю свое решение. Но я стара, чтобы пойти на это, господин Уотбор.

– Я… я совсем не хотел бы влиять на ваше решение. Я, в сущности, хотел бы только поговорить с вами.

Она откинулась в кресле, которое вдруг затрещало:

– Ну, так говорите же! Не стесняйтесь!

– Ну, итак… – Он снова вытер лицо и положил платок в карман. – Я когда-то был интересным человеком, работал много, и мне удалось скопить немного денег. А теперь я хотел бы выйти из дела и осесть где-нибудь в тихом городке. Ваш городок мне очень понравился. Несколько лет тому назад я был здесь проездом. Уже тогда подумал я, что хорошо бы когда-нибудь поселиться здесь. А сегодня, проезжая мимо вашего дома, я был восхищен им. Мне показалось, что этот дом как раз для меня.

– Мне тоже нравится этот дом, господин Уотбор. Поэтому я прошу за него такую умеренную сумму.

Уотбор игриво подмигнул:

– Умеренная сумма? Но, госпожа Гримм, этот дом стоит сегодня не более чем…

– С этим покончено, – заявила старуха. – Я уже сказала, что торговаться со мной бесполезно. Я не намерена сидеть с вами целый день и ругаться. Если вы не хотите платить столько, сколько я прошу, то нам просто не о чем говорить. До свидания, господин Уотбор.

Она поднялась с кресла, давая понять, что ожидает от него того же. Но он не встал.

– Минуточку, госпожа Гримм, – сказал он. – Только минуточку! У меня есть еще варианты, но я согласен. Я заплачу столько, сколько вы требуете.

Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом.

– Хорошо ли вы подумали, господин Уотбор? – она криво усмехнулась. – Лимонад уже, наверное, достаточно охладился, я принесу вам стаканчик, а потом расскажу еще что-нибудь об этом доме.

Он снова вытер вспотевшее лицо, когда старуха появилась с подносом в руках. Он жадно выпил стакан желтоватой жидкости.

– Этим домом, – начала она, снова удобно усевшись в кресле, – наша семья владеет с 1802 года. Он был построен на 15 лет раньше, прежде чем наша семья приобрела его. Все члены семьи рождались в спальне наверху, за исключением моего сына Майкла. Я единственная, кто пробил в этом брешь. У меня в голове были новомодные идеи – больница… и так далее. Я знаю: этот дом не принадлежит к лучшим в нашем городишке. Еще тогда, когда я вернулась из больницы с Майклом, вода залила подвал и с того времени так и не уходит. Аарон утверждает, что здесь гнездятся термиты. Но я люблю этот старый дом. Вы меня понимаете?

– Конечно! – согласился Уотбор.

– Отец Майкла умер, – продолжала старуха, – когда ему было девять лет. Мне тогда было очень трудно. Мой отец оставил мне небольшую ренту, на которую я живу до сих пор. Когда Майкл был маленький, я зарабатывала шитьем. Майклу очень не хватало отца. Со временем он становился… боже мой, как это назвать… диким, что ли. Это единственное слово, которое пришло мне на ум. Окончив школу, он покинул наш тихий маленький городок вопреки моей воли. Но он был, как и многие молодые люди, оптимистом, хотя и не знал еще, чего же он хочет. Чем он занимался в большом городе, не знаю. Но, видимо, ему было там неплохо, он регулярно присылал мне деньги.

Ее глаза затуманились.

– Я не видела его девять лет. Мне было нелегко без него, но еще тяжелее стало, когда он вернулся домой. Он был очень озабочен… Он появился неожиданно ночью, выглядел намного старше и худее, чем я могла предполагать. У него не было с собой никакого багажа, только маленький черный чемоданчик. Когда я хотела его взять, он чуть не ударил меня, меня, родную мать! Я отвела его тотчас же в постель, как будто он снова был маленьким мальчиком.

Я всю ночь слышала, как он плачет. На следующий день он попросил меня выйти из дома на несколько часов, сказав, что хочет что-то сделать дома, но не сказал, что именно. Я вернулась под вечер домой и заметила, что маленький черный чемодан исчез…

Глаза толстяка, смотрящие поверх стакана, округлились.

– Что это все значило? – спросил он.

– Я тогда еще не знала, но скоро, ужасно скоро узнала. Той ночью в наш дом пришел какой-то мужчина. Не знаю, как он вошел в дом. Я заметила его только тогда, когда услышала его голос в комнате Майкла. Я подкралась к двери, хотела подслушать, о чем они говорят, узнать, чем так озабочен мой сын. Но услышала только крики, угрозы и… выстрел. Выстрел из пистолета. Когда я вбежала в комнату, окно было раскрыто, незнакомец исчез. А Майкл лежал на полу. Он был мертв. Это произошло пять лет назад, пять очень долгих лет. Только потом я узнала, что, собственно, было. Полиция рассказала мне все. Майкл и тот мужчина были впутаны в преступление. Они украли много, очень много тысяч долларов. Майкл взял деньги и убежал с ними. Он хотел эти деньги оставить себе и спрятал их где-то в этом доме. Где, до сих пор не знаю. Тогда появился тот, второй мужчина, чтобы забрать свою долю. Но узнав, что деньги исчезли, он убил моего мальчика.

Она подняла глаза на толстяка.

– И поэтому я заявила, что хочу продать этот дом за 75 тысяч долларов. Я знала – убийца моего сына когда-нибудь вернется сюда и захочет купить этот дом за любую цену, потому что он знает, что здесь спрятаны деньги. Мне ничего не оставалось больше, как ждать человека, который захочет заплатить старой женщине эту сумасшедшую сумму.

Она покачалась в кресле. Уотбор отставил пустой стакан. Глаза стали мутными, голова безвольно упала на плечо.

– Ох, – произнес он, – этот лимонад был странно горьким…

• Расскажите об этом своим друзьям!