НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

«Соцсети и СМИ повышают уровень агрессивности»

12 Октября 2015 г.

ssora

Как показали исследования психологов, любой экстремальный безнравственный поступок вызывает в социальных сетях очень неоднозначную, а зачастую полярную реакцию. О том, является ли соцсеть зеркалом социальных настроений, кто осуществляет сегодня нравственный контроль в обществе и почему россияне так агрессивны, в интервью "Росбалту" рассуждает доктор психологических наук, член-корреспондент РАН, заместитель директора Института психологии РАН Андрей Юревич.

— Андрей Владиславович, вы как-то заметили, что психолог Валентин Семенов выделяет в современной России 4 основных типа менталитета: православно-российский, коллективистско-социалистический, индивидуалистско-капиталистический и криминально-мафиозный. Какой из них сейчас начинает преобладать?

— Настолько мне известно, среди этих четырех количественно преобладает первый, но в целом доминирует смешанный, "мозаично-эклектический" менталитет. В целом, мы понемногу становимся мягче, цивилизованнее, добрее, однако в стране пока не исчезает и мода на агрессию. Например, по количеству убийств на 100 тыс. населения Россия по-прежнему остается в числе мировых лидеров, почти в два раза превосходя США и в пять раз — большинство стран Западной Европы. А в области тяжких преступлений все так же проявляется характерная и печальная для нашего общества тенденция: две трети всех убийств совершаются в состоянии так называемой спонтанной агрессии. Иначе говоря, это "бытовуха", свидетельствующая об озлобленности общества.

— Насколько моду на агрессию могут провоцировать соцсети? Уровень взаимной ненависти в них просто зашкаливает. Какую роль они играют: провокатора или громоотвода?

— И того, и другого. Соцсети, как и СМИ, повышают уровень агрессивности.

Скажем, какой-то маньяк публикует злобные посты и комменты в соцсети, изливая в них свою грязную душу. А отключи ему Интернет — может, он тогда выйдет на улицу и кого-нибудь убьет или изнасилует... Однако если соцсеть используется для призывов к терактам или другим экстремистским действиям, она превращается в безусловное зло.

— Согласно вашим исследованиям, безнравственные поступки в российском обществе становятся все более экстремальными. Насколько это связно с анонимностью человека в соцсетях?

— Только отчасти. Любой нормальный человек различает свое поведение в соцсети и в реальной общественной жизни. Трудно ожидать, что если ты кого-то ударишь или ограбишь на улице, то будешь оставаться там таким же анонимным, как в Интернете.

В то же время, любой экстремальный безнравственный поступок, от выходки Pussy Riot до избиения престарелой учительницы ее учениками, вызывает в соцсетях очень неоднозначную, а зачастую полярную реакцию: многие возмущаются, но многие в то же время и поддерживают вопиющие нарушения морали.

Часто голоса "за" и "против" распределяются примерно поровну. Рационального объяснения этому нет, и трудно представить себе нормального человека, который оправдывает чьи-то гнусные поступки. Однако такое деление наглядно демонстрирует состояние умов и может быть более показательным, нежели сухая статистика.

— Помнится, вы называли даже расклад сил в поляризации таких "за" и "против": "пятьдесят на пятьдесят". То есть 50% проклинают насильника, убийцу, порицают преступника — скажем, Брейвика или российского "школьного стрелка", а 50% хвалят их и поддерживают. Это действительно отражает то, что творится у людей в голове?

— Отражает, но не в количественном плане. То, что выставлено напоказ в соцсетях, – это во многом результат подбора позиций администраторами порталов и ведущими блогов по принципу "зло оживляет кадр (блог)". Можно предположить, что эти люди просто стремятся к равной представленности разных позиций, и таким образом формируют искусственное ощущение о примерном равенстве сторон.

Но очевидно, что тех, кто поддерживает негативные социальные явления, достаточно много. Хотя нет достаточных данных, чтобы с уверенностью утверждать, будто их примерно столько же, сколько тех, кто осуждает зло. Я все-таки надеюсь, что осуждающих явное большинство.

— Наверное, те, кто поддерживают зло, более активны в соцсетях?

— Может быть, это тоже сказывается. Если позиция человека естественна и соответствует существующим в обществе нормам, то у него нет достаточной мотивации для того, чтобы публично представлять ее в Интернете. А если он считает свои взгляды очень оригинальными, и к тому же самоутверждается таким образом, то часто использует соцсеть как трибуну для самореализации.

— Ваша фраза: "Нравственный контроль, который, по идее, должны осуществлять школа и церковь, уже не действует, как перестал действовать некогда кодекс коммунизма". Кто или что сейчас осуществляет такой контроль в обществе? Есть ли он вообще?

— Школа – это одна из инстанций привития людям нравственных норм. Безусловно, влияют и семья, и общественные организации, и многое другое. Но роль школы переоценить очень трудно. К сожалению, с начала 90-х годов она фактически отказалась от выполнения воспитательных функций с подачи идеологов, которые провозгласили, что школа должна быть местом "оказания образовательных услуг". То есть учитель превратился в своего рода официанта, который обслуживает клиентов. Поэтому не стоит удивляться той нетерпимости и жестокости, которые мы отмечаем у современных школьников.

Тем не менее, у нас еще остается немало замечательных педагогов, которые личным примером пытаются воздействовать на своих учеников. И это обнадеживает. Регресс воспитательной роли школьного образования по сравнению с советскими временами очевиден, но все же совсем девальвировать роль школы я бы не стал. В то время была действенная система идеологических, но отчасти небесполезных институтов – октябрята, пионеры, комсомол и т.д. Парткомы с профкомами и комитетами комсомола, при всей их идеологизированности и прочих недостатках, все-таки выполняли какие-то функции нравственного контроля. Когда человек совершал безнравственный поступок, не преступая при этом закон, его наказывали, как говорится, "по партийной линии". Сегодня таких институций нравственного контроля практически не осталось.

В сфере воспитания образовался некий вакуум, и, как следствие, предпринимаются попытки заполнить его православной церковью – то есть придать функции нравственного контроля именно ей. Но далеко не все наши сограждане – православные, многие – вообще не верующие, а многие верующие не воцерковлены. Некоторые верят условно, лишь допуская существование Бога. К вере, требующей абсолютного соответствия нормам христианской морали, приходят немногие.

Но все-таки церковь — и православная, и мусульманская — имеет большое воспитательное значение. К тому же остаются и школа, и семья, от которой тоже зависит многое, остаемся и все мы, общество в целом. В России немало общественных организаций, которые тоже выполняют воспитательную функцию, хотя и не ставят перед собой такую задачу. Одна из положительных тенденций последних лет – развитие волонтерских движений. Сейчас, если, например, пропадает ребенок, то всем миром начинают его искать, чего не наблюдалось в 90-е, когда каждый был "сам за себя".

— А почему, на ваш взгляд, российское общество с таким недоверием относится к благотворителям и волонтерам — их подозревают в нечестности и жульничестве? Откуда вообще такое отношение к меценатам и бескорыстным делам?

— С 1917 года традиция меценатства и благотворительности у нас была прерванной на долгое время. Осталась только память о российских купцах, которые этим занимались. В мировом рейтинге благотворительности Россия занимает 137 место, и 15 — по распространенности оказания непосредственной помощи нуждающимся людям.

Конечно, чтобы меценатство возродилось, нужно время. Так сразу это не произойдет. С другой стороны, у нас есть немало и мошеннических организаций, которые, прикрываясь благовидными и миссионерскими целями, обирают население, – различные "пирамиды", фирмы, практикующие разного рода аферы. Многие формально благотворительные организации и фонды себя дискредитировали. Тут недоверие людей вполне оправданно. Благотворителям требуется приложить усилия, чтобы заработать себе хорошую репутацию, а обществу, со своей стороны, нужно заново привыкнуть к тому, что благотворители – порядочные люди, а не мошенники и аферисты.

Так же и с волонтерами. Отношение к их движению в целом благожелательное, но даются и негативные оценки: "Эти люди оказывают помощь небескорыстно, они чего-то хотят для себя лично". Им не верят, или верят не до конца. Если богатый человек жертвует на доброе дело, то его начинают подозревать в том, что он отмывает грязные деньги и свой криминальный имидж, либо собирается идти в политику.

— Насколько сильно изменится психологический облик наших сограждан в будущем? Понятия добра, сострадания, отзывчивости, взаимопомощи – это уже уходящая натура?

— Мой прогноз позитивный, но осторожный. Мы пока находимся на очень зыбкой почве. Любое экстремальное событие может повернуть все позитивные тенденции вспять. Поскольку мы живем в очень неспокойном мире и в очень неспокойной стране, все возможно.

Но сегодня, например, мы стали гораздо чаще уступать места в общественном транспорте и, находясь за рулем автомобиля, пропускать пешеходов на "зебре". Такие явления говорят о том, что в нашем обществе складывается мода на цивилизованное поведение.

— Как в этом смысле влияют на настроения россиян поездки за рубеж? Чего мы там набираемся больше – плохого или хорошего?

— Я думаю, больше хорошего.

Мы сейчас много ругаем Европу и отчасти справедливо, но чего не отнимешь у большинства западноевропейских стран — так это позитивного отношения к окружающим, хотя нынешняя волна миграции угрожает его изменить. И хочется надеяться, что это – тот ориентир, к которому мы идем. Если мы будем развиваться без каких-то эксцессов, то тоже будем становиться добрее и цивилизованнее.

— А может, наоборот, наши люди приезжают из благополучных стран, где все друг другу улыбаются, и, снова попадая в сверхагрессивную среду у себя на родине, испытывают крайнее раздражение и разочарование?

— Такое тоже есть. Конечно, нельзя переоценивать доброжелательность западного общества, равно как и агрессивность нашего. Не все так просто. Но, в принципе, подобная реакция вполне возможна: приехал из какой-то вежливой страны, тут тебя обхамили, ты стремишься вернуть это обществу еще большим хамством — и началось...

Однако положительные ориентиры тут все-таки перевешивают. Когда приобщаешься к нормам цивилизованного поведения, одичать снова уже довольно трудно, хотя, конечно, возможно. Нормы доброжелательности начинают все более глубоко укореняться в нашей жизни. Хотя пока они и идут рука об руку с хамством и агрессией.

По инф. rosbalt.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!