Нелепая, лоскутная, смешная наша жизнь... |
10 Ноября 2016 г. |
Вот уже недели три как с огромным удовольствием читаю книгу моего давнишнего знакомого Игоря Широбокова «Река по имени Время». Радуюсь от прочитанного и от того, что он подписал мне эту книгу первым. Даже номер поставил: «№ 1». И подписал, не удержусь уж от хвастовства, очень хорошо, по-доброму: «Володе Максимову с неиссякаемой приязнью и уважением. Автор. 7 октября 2016 года». С Игорем мы знакомы лет тридцать. И каждый раз, читая его очередную статью (в центральной ли, региональной ли прессе), я всегда поражался его умению точно отобразить самую сложную проблему. Причём написать нестандартно, незаштампованно, без вранья, без заигрывания с читателями или власть имущими. И зачастую вопреки общепринятым тенденциям и взглядам, учитывающим текущий момент. Но в конечном итоге он почти всегда оказывался прав. Ибо, как говаривали древние философы, правы бывают обычно единицы, а не толпы и массы. Последние-то как раз чаще всего и ошибаются. Примеров тому – не счесть. Одни только революции, войны и прочие напасти типа «Перестроек» чего нашей стране стоили. В книгу Игорь Иннокентьевич поместил свои еженедельные «Редакторские колонки», которые он писал в «Моих годах» на протяжении 2006–2014 годов. И вот читая заново эту его еженедельную восьмилетнюю летопись, в которой так нуждались читатели уважаемой мною газеты, пришёл я к такому скорбному выводу: уж слишком медленно меняется к лучшему жизнь большинства россиян. Если вообще меняется. По-прежнему жируют те, кто ворует или приближен к власти. По-прежнему, невзирая на заверения властей о том, что «жить стало лучше, жить стало веселее», бедствуют те, кто от всего этого далёк – те же пенсионеры, которые едва сводят концы с концами. Вот на какие размышления натолкнула меня книга Игоря Широбокова, названная им по жанру «солянкой» (кстати, моё любимое блюдо), в которую он поместил всё, что тревожило его душу. Ибо подобные меты времени нельзя писать без сострадания в душе к простому человеку. Вот и я решил представить вам свою «солянку» – «заметки на полях», которые я регулярно делаю, если вижу что-то интересное, смешное или просто любопытное. Заметка перваяНа Пестерёвской улице (ныне Урицкого) ярко накрашенная полная дама едва сдерживает на коротком поводке злобного пса бойцовой породы, который пришёл в неистовство от весёлого лая собачонки чуть больше рукавички. Собачка меж тем кружится по крышке картонной коробки и продолжает заливисто лаять, совсем не обращая внимания на грозный рык бойцового пса. И посмотрев на эту картинку, я отчего-то ясно представил себе злобно брызжущую слюной Америку и целую свору европейских «собачат», подлаивающих ей в унисон в сторону России. То санкциями они ей грозят, то войной даже. Только вот Россия давно уже не маленькая собачонка и может сама перекусить хребет любому бульдогу. А санкции ей только на пользу пошли – вон те же сельхозпроизводители лишь плечи расправили. Заметка втораяС Пестерёвской перехожу на улицу Большую (Карла Маркса) и оказываюсь в небольшом скверике перед торговым комплексом «Сезон». Прохожу мимо бюста Ленина и замечаю, что на его голове копошится целая стая воробьёв. Оказывается, ему на лысину какой-то чудак высыпал целую горку чипсов. Вот птахи и склёвывают их, долбя клювами темя вождя мирового пролетариата. А заодно, в восторге от обилия еды, и гадят тут же, покрывая бывшего идола минувшей эпохи белёсыми подтёками экскрементов. И пришла тут на ум картинка о том, как на одном из центральных каналов нашего ТВ в канун 7 ноября целая группа разношёрстных «экспертов» пыталась осмыслить величие и трагизм Великой Октябрьской революции и роль во всём этом её вдохновителя. Заметка третьяКак-то, ещё по теплу, иду по улице Некрасова в потоке студенток, которые из общежития следуют на учёбу в свой пединститут (ныне университет). Платьица на девушках ещё по-летнему открыты. И вот из-под этих платьиц то на руках, то на шее нет-нет да и мелькнёт какая-нибудь замысловатая татуировка. Более того: лица некоторых будущих педагогов разукрашены пирсингом – не в носу, так на бровях блистает какая-нибудь фитюлька. «Может, это и не студентки вовсе?» – начинаю сомневаться я. Как-то трудно представить этих девушек в школьных классах. Нет, слышу, говорят о парах, подготовке к зачёту, перемежая порою свои весёлые диалоги отборным матом. И так мне грустно и тоскливо стало за будущее своих внуков, которые, не дай бог, конечно, попадут к таким вот носителям разумного, вечного, доброго... «Как же только таких в институт-то (пардон, университет) принимают? – грустно размышляю я по дороге. – Ведь там же обучать будущих педагогов должны лучшие из лучших в этой профессии? Или сборы от платного обучения студентов настолько застили глаза ректорату, что они о будущем и своей профессии, и своей страны даже не задумываются?» И нет мне ответа... Заметка четвёртаяЛетом этого года меня стали осаждать сначала звонками, а потом и визитами люди из различных социальных служб. Долгое время я не мог понять этого вот обострившегося интереса к своей скромной персоне. Как я живу? Хватает ли мне денег на еду и лекарства? «Надо же, какие стали внимательные у нас специалисты в соцзащите», – умилялся я. Но ларчик, оказывается, открывался просто. Во время очередного визита ко мне немолодой уже дамы я спросил её о причинах такого вот повышенного внимание её коллег к себе. Выяснилось, что сии визиты нужны им для отписки. Дескать, отреагировали на поручение губернатора от 28 марта о бедственном положении некоторой части пишущей братии, то бишь писателей. А предшествовало этому поручению главы региона следующее. Вновь избранный губернатор посетил региональное отделение Союза писателей России. Ну и, естественно, наслушался писательских жалоб выше крыши. И государевых издательств нет, и книги приходиться издавать за свой счёт, и гонораров-то теперь писателям никто не платит. В общем, живут современные «инженеры человеческих душ», мягко говоря, плоховато, поскольку пенсий хватает лишь на совсем не шикарное пропитание... Вот губернатор и выдал предписание помочь писателям, а работники соцзащиты рьяно взялись его выполнять – обзванивать и посещать иркутских литераторов. Интересоваться, не нужна ли кому сиделка по уходу? А может, кому-то пайком или памперсами там помочь необходимо? Но увидев, что доморощенный писатель не голодает, передвигается, куда надо, на своих двоих, отрапортовали куда следует, что не всё в писательском цеху так уж печально. Живут, мол, не хуже других. А и то верно! Чем это писатели, тем более находящиеся на заслуженном отдыхе, должны от других пенсионеров отличаться? Это вам не СССР или царская Россия какая-нибудь, чтобы огромные гонорары за книги выплачивать или брать на полное гособеспечение особо выдающихся властителей душ человеческих. Нет на это денег в бюджете. Только вот зачем надо было шумиху в соцслужбах поднимать? И сами эти службы для чего, если ни защитить, ни помочь не могут? И вновь нет мне ответа. А тут ещё пришлось мне как-то оформлять бесплатные лекарства, ибо на платное лечение никакой пенсии не хватит. Так при этом такое количество бумаг пришлось заполнить, столько справок собирать, что враз выздоровел. А ведь такая ситуация у нас во всех сферах, где государство собирается раскошелиться хотя бы на рубль. Очереди, справки, «специалисты». И нет им конца... Заметка пятаяНедавно от палёной водки умер одноклассник моего сына. Назовём его Андрей. (Настоящее имя и фамилию я, по понятным причинам, называть не буду.) Пил Андрей постоянно и по-чёрному. С недавних пор его основной задачей стало достать с утра денег на выпивку. Именно достать, так как на работу, имея высшее образование, он, якобы, устроиться нигде не мог. Много раз занимал деньги и у меня. То на еду, то на дорогу, чтобы поехать, якобы, на собеседование. Моя жена устроила его на работу в свой институт. И он около года там работал. Даже стал по её примеру посещать по воскресеньям храм. А потом всё вернулось на круги своя. Пьянки, драки, разбитое в кровь лицо. И просьба переночевать у нас, поскольку домой его в таком виде родители не пускают. Мы пускали. Водили его к батюшке на исповедь. Надеялись, что человек одумается. Потом перестали пускать и одалживать деньги. Не было просто сил уже видеть одно и то же. И слышать одни и те же слова. И оставалось только одно: молиться за него. Что мы с женой и делали, надеясь на милосердие Господнее. И вот его уже нет на этом свете. И я молюсь теперь за его упокой, а ведь ему не было ещё и тридцати пяти. А младший его брат давно и прочно подсел на иглу. И все об этом знают. Но помочь ничем не могут. Поскольку жизнь человеческая складывается как бы из двух частей. В первой части – то, что заложили в тебя твои родители, воспитатели, учителя. Вторая – право выбора – зависит уже только от самого человека. И тут уже не властны ни родители, ни даже сам Творец, это право человеку даровавший. А ведь я помню этих ребят такими славными, весёлыми детьми, которых я вместе с моим сыном водил в школу Романова. И у них там были хорошие результаты и проглядывались перспективы...
Но позже, после окончания ими школы, я заметил, что оба брата стали похожи на старичков: глаза их потускнели и потухли, им было всё неинтересно и их ничего не удивляло. А ведь молодость заканчивается именно тогда, когда люди перестают чему-либо удивляться. И всё это происходило во вполне, на первый взгляд, благополучной семье. На днях, во время своей обычной утренней прогулки, я встретил ещё одного молодого человека из нашего двора. Он пробегал мимо, в очень хорошем темпе, и, узнав меня, остановился. – Здравствуйте, дядя Володя, – поприветствовал он меня и широко улыбнулся. – Привет, Андрей (это уже настоящее имя героя)! – ответил я ему. – Как дела? – Да хорошо всё. Мореходку во Владике закончил. Вот приехал мать навестить (мать воспитывала его одна). Скоро снова в рейс по южным морям. Как только квартиру куплю – маму к себе заберу. А у вас как дела? Я слышал, что вы уже дважды дед. – Да. У меня два внука. Одному два с половиной года, другому – только полгодика. – Здорово! – ответил Андрей. И, будто извиняясь, проговорил: – Ну, я побегу. – Беги, конечно, – ответил я, любуясь и им, и его спортивной фигурой. А ведь все эти ребята почти ровесники. Из одного двора. А теперь вот в этом дворе будут расти и мои внуки. И так мне страшно порой бывает за них. Какая им выпадет доля? Какими они станут людьми? Ведь всем нам хочется, чтобы и дети, и внуки наши были лучше нас. И чтобы Родина не была им мачехой... Тэги: |