- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Комсомольские годы |
| Александр ТАБАЧНИК |
| 10 Декабря 2023 г. |
|
Совершенно случайно мне в руки попал очень интересный документ обо мне. Он был с грифом Министерства обороны Союза СССР: «Личное дело ст. лейтенанта Табачника Александра Давидовича». Этому документу в 2024 году будет ровно 70 лет.
Глава 1. Как я стал комсомольцемНачато было личное дело военной кафедрой института, в котором я учился с 1950 по 1955 год, а закончено и закрыто – за ненадобностью, по достижении мною пенсионного возраста. В деле 27 листов, которые бесстрастно зафиксировали многие важные даты моей биографии, в том числе и дату вступления в комсомол. Произошло это 18 ноября 1947 года. В актовом зале нашей средней школы состоялось комсомольское собрание, на котором рассматривалось мое заявление с просьбой «…принять меня в ряды Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза молодежи». Сейчас на такое событие можно взирать с усмешкой, но тогда это было знаменательным явлением в жизни большинства молодых советских людей. Собрание было бурным. Присутствовало на нем, кажется, человек 80–100. Мне пришлось рассказать, как это было положено, свою биографию, обозначить свое отношение к репрессированию моих родителей, честно и правдиво признаться в своем образе жизни на «временно оккупированной немецко-румынскими войсками советской территории»… Чем подробнее и честнее я рассказывал, тем больше возникало вопросов и сомнений в моей искренности. Были даже вопросы типа «Не пособничал ли ты оккупантам?» Хорошо еще, что у меня хватило ума не рассказать о родах, которые моя тетя принимала у жены власовского офицера!.. Самыми трудными все же были вопросы об отношении к репрессиям родителей. Это были очень болезненные вопросы. Отмежеваться от родителей публично не позволяла совесть. Да и приставшая ко мне в школе от недоброжелателей кличка Троцкист, очень обидная, не позволяла этого сделать. На эту кличку я всегда бурно реагировал и давал обидчику сдачу. Правда, и мне при этом нередко доставалось… Я считал, что мои родители ни в чем не виноваты, об этом мне твердили с детства все мои родственники, особенно тетя Ева, «втихаря» поносившая Сталина (« … изверг он!»). Но и советской власти и партии я свято верил – эту верноподданность нам вдалбливали днем и ночью, в школе и на улице, в книгах и газетах, по радио и на митингах. Такая раздвоенность много лет разъедала мою душу, да и не только мою. Я не мог, сперва своим детским, а позднее юношеским умом проникнуть в эту тайну жестокости и лицемерия власти, отнявшей у сотен тысяч детей их ни в чем не повинных родителей… Поэтому на собрании я честно отвечал, что родителей своих врагами народа не считаю, а их арест – это недоразумение, в котором наша партия и советская власть рано или поздно разберутся. ( Я оказался прав: они действительно разобрались, реабилитировали их, но слишком поздно – после их казни…) Такой ответ многим комсомольцам очень не понравился, и закипели страсти. Я сидел в зале взволнованный и ждал своей участи – голосования. Значительным большинством голосов меня приняли в комсомол! Но противники такого решения не унимались и подали протест в райком комсомола. Через несколько дней меня вызвали в райком, и экзамен на благонадежность был продолжен. Бюро в составе примерно шести или семи человек сидело у продолговатого стола, а мне предложили стул напротив, и допрос начался… Секретарь райкома комсомола: – Александр, что тебя побудило вступить в ВЛКСМ? Ответ: – Стремление активно участвовать в строительстве коммунизма! Секретарь: – Почему многие комсомольцы на собрании были против? Ответ: – Меня оскорбили, обвинив в троцкизме… Даже прозвище дали – Троцкист… Член бюро: – А ты знаешь, кто такой Троцкий? Ответ: – Конечно! Он главный враг советского народа! Член бюро: – А вот у нас – письмо от вашего комсомольца (зачитывает): «Табачник многократно утверждал, что Троцкий-Бронштейн был главным творцом нашей Октябрьской революции…» Ответ: – Извините, товарищ, я вас не знаю, но от вас первый раз слышу такое!.. Мы все знаем, что революцию сделали Ленин и Сталин! На минуту воцарилось молчание… Секретарь райкома (после небольшого покашливания): – А почему ваши родители стали врагами народа? Ответ: – Это большое недоразумение! Я от них ничего антисоветского никогда не слышал! Даю вам честное слово! Член бюро: – Значит, по-вашему, их незаконно осудили?! Ответ: – Не знаю… Суда над ними ведь не было… Член бюро: – Значит, вы не признаете своих родителей врагами народа? Да или нет?.. – Не признаю!.. Думаю, что компетентные органы разберутся в этом недоразумении! Секретарь райкома: – Александр, подожди в коридоре решения бюро райкома… Ждать пришлось, наверное, не меньше получаса… Секретарь райкома вышел ко мне в коридор и доброжелательно сказал: –Ты не волнуйся, мы еще переговорим с директором вашей школы и тебя известим. Он похлопал меня по плечу, улыбнулся, и мы расстались… Хорошо, что большинство членов бюро райкома оказались здравомыслящими людьми, которые меня внимательно слушали, знали о моем примерном поведении на уборке урожая, выслушали также мнение директора школы и учителей. Наконец мне вручили комсомольский билет!.. Ура! Я стал комсомольцем! Примечание. Оба моих родителя в 1958 году постановлением трибунала Одесского военного округа, утвержденным Генеральной прокуратурой СССР, были посмертно реабилитированы. Глава 2. Каким я был комсомольцем (подручный партии)По своему характеру и менталитету я человек общественный, никогда не замыкался в своей индивидуальной раковине, не был равнодушен к событиям своего коллектива – будь то школа, институт и последующие предприятия и организации, где мне довелось «инженерить». Активно причастным я считал себя и к политическим событиям в нашей советской стране. Не ошибусь, если скажу, что подавляющее большинство советской молодежи было воспитано в таком же духе – преданности коммунистическим идеалам, советской власти, коммунистической партии, великому вождю всех народов – И. В. Сталину… Встречаются, однако, люди, которые задним числом пытаются изобразить себя в молодости, при сталинском режиме, чуть ли ни героями-диссидентами… Если и были такие люди, то они уже давно закончили свою жизнь в ГУЛАГе… Правда, некоторые из них, совсем малость, подобно А. И. Солженицыну и некоторым другим, все-таки дотянули до наших дней… Однако немалое количество лагерников до последних своих дней оставались верными Сталину (или старались демонстрировать такую верность…). Я никогда не демонстрировал свою верноподанность режиму, я просто искренне поддерживал его, был его идейным сторонником или, как это называется по-научному, – апологетом коммунизма… Поэтому я уже на первом курсе института был замечен комсомольским руководством и выдвинут в члены курсового бюро ВЛКСМ. В это время Одесса буквально кишела множеством мелких магазинов, буфетов, торговых точек, ломбардов, легальных и нелегальных заведений по скупке и продаже золотых изделий и даже иностранной валюты (конечно, с рук иностранных моряков и различных темных дельцов). Большие обороты набирала торговля винно-водочными изделиями – в традиционной стеклянной таре и в розлив. Торговцев спиртным у нас тогда называли барыгами. Они загребали солидные деньги, имея надежные связи на крупном Одесском коньячно-водочном заводе, где, по слухам, процветало воровство. Когда правоохранительные органы стали подбираться к этому предприятию, на нем «вдруг» возник огромный пожар. Помню, как в один из будних дней, под вечер, мы через открытые окна нашего общежития услышали какие-то отдаленные звуки, напоминавшие то ли одинокие хлопки выстрелов, то ли короткие автоматные очереди. Через полчаса вдалеке появилось оранжевое зарево пожара, и мы поняли, что где-то полыхает пламя, от которого трескается шифер… Подавить свое любопытство удалось немногим, и большинство из нашей студенческой «братвы» пешком и на трамвае быстро добралось до коньячно-водочного завода и увидело потрясающее зрелище… Пламенем были охвачены все складские помещения, в которых хранились спирт и винно-водочная продукция. Полыхали и старинные лабазы, и навесы, и стоявшие на отгрузке штабеля с ящиками горячительных напитков. Вокруг пожара скопились сотни людей и уже стояло милицейское оцепление, работало много пожарных команд. Температура на расстоянии 50-60 метров от пламени была такой высокой, что более одной минуты нельзя было вытерпеть. Хорошо помню, как отчаянные храбрецы, подставив себя под мощные водяные струи пожарников, пытались бегом приблизиться к заветным ящикам и отхватить на халяву хоть несколько бутылок спирта или водки, рискуя при этом сгореть заживо… Милиция, конечно, препятствовала таким выпадам… После этого пожара, заметавшего, по слухам, неблаговидные дела нарождавшейся в городе водочной мафии, началась кампания тотальной проверки одесской торговой сети, в которой я принял активное участие. Первое же дело комсомол поручил мне на ниве торговли. Тогда модно было формировать комсомольские ревизионные бригады для проверки финансовой дисциплины и обнаружения хищений социалистической собственности в этой сфере. Возглавил бригаду из трех человек какой-то опытный бухгалтер-ревизор, а мы, два институтских комсомольца, должны были играть роль бдительных общественных комиссаров… Первым объектом нашей проверки был небольшой магазин в полуподвальном помещении, расположенном на углу улиц Чижикова и Преображенской (Красной Армии). Магазин торговал винно-водочными изделиями и бакалейными товарами. Торговали в нем супруги Фельдманы (фамилию указываю не подлинную) – довольно пожилые, благообразного вида люди, которые жили в примыкающей к магазину небольшой отдельной квартире. Проверка проходила в воскресный день, для чего магазин, естественно, закрылся на учет. В ходе проверки, протекавшей в довольно деловой и даже дружественной атмосфере, созданной торговым «дуэтом», мы установили, что отчет и учетность, буквально вся бухгалтерская документация, находились в идеальном порядке. Остаток товаров на момент проверки тютелька в тютельку соответствовал учетному сальдо. Если к этому прибавить прекрасный обед, которым нас угостили проверяемые после подписания акта ревизии, с коньяком марки «КВ», черной и красной икрой, другими деликатесами, о которых мы раньше даже и не слышали, обе стороны остались друг другом весьма довольны… В ходе проверки и общения мы узнали, что супругам и их родителям до Октябрьской революции принадлежал весь этот дом, но советская власть его национализировала, оставив им только маленькую квартирку. Во время войны они эвакуировались, а после возвращения возобновили работу в этом магазине в качестве работников государственной розничной торговли. Под воздействием коньяка и хорошей закуски я осмелел и задал хозяину неуместный вроде бы в подобной обстановке вопрос: – Простите, Абрам Мойсеевич, откуда у вас средства на такие угощения? На что он с видимым удовольствием ответил: – Я, молодой человек, давно ждал этого вопроса… Вы бы меня обидели, если бы его не задали. Я бы тогда понял, что вы меня принимаете за жулика… И далее он прочел замечательную лекцию на тему, как надо успешно торговать, чтобы в кармане был навар и одновременно не обманывать покупателя и чтить Уголовный кодекс… За давностью времен я не могу изложить сейчас читателю эту инструкцию по жизни, но в то время она мне показалась довольно убедительной… Вторым серьезным поручением комсомола, уже более высокого уровня (на втором курсе, в 1951 году), было назначение меня общественным пропагандистом. В то время была в разгаре ссора между двумя вождями: Иосифом Виссарионовичем Сталиным и Иосипом Броз Тито. Многие нынешние современники, вероятно, не знают или же подзабыли эту историческую ссору, поэтому я позволю себе вкратце ее напомнить (цитирую выдержки из интернетовского сайта): «25 мая 1892 года, 100 лет назад, родился Иосип Броз, принявший партийную кличку Тито. В годы первой мировой войны он попал в русский плен, после революции в России примкнул к коммунистам и сражался за них в гражданской войне. В 20-м году вернулся в Югославию, сидел там в тюрьме за коммунистическую деятельность в 1928–29 годах, а в 1937 году стал генеральным секретарем югославской компартии. Во время Второй мировой войны возглавил отряд коммунистических партизан, а после войны стал президентом Югославии. Однако в 1948 году Тито отказался подчиняться диктату Москвы. Союз коммунистов Югославии был исключен из Коминтерна, против Тито началась бешеная пропаганда». И далее приводилась уничижительная политическая частушка той поры против югославского вождя: «Тито, Тито, погляди ты, ты дошел до Уолл-стрита, Дальше некуда идти-то – полететь придется, Тито!»… И еще: была издана феноменально лживая книга Ореста Мальцева «Югославская трагедия», тут же получившая Сталинскую премию. Но после смерти Сталина Хрущев помирился с Тито, который правил своей страной до самой смерти в 1980 году. Диктатура Тито была, может быть, значительно мягче сталинской, но все равно это была жестокая диктатура, и ее последствия мы видим сейчас в жуткой братоубийственной войне, охватившей бывшие югославские республики… Мне в качестве «подручного партии» было дано важное задание: самому проштудировать указанную книгу Мальцева и через институтский радиоузел довести до сознания студентов серией радиопередач весь ужас того положения, в которое вверг югославский народ «кровавый палач Тито», подлый ревизионист… Я, конечно, постарался с честью выполнить это задание и почти два месяца, еженедельно, по зимним вечерам морочил голову своим коллегам-студентам реальными и вымышленными в Кремле событиями в бывшей Югославии… Суть действительной югославской трагедии во многом была похожа на нашу советскую трагедию. (Балканы всегда были пороховым погребом для Европы и мира. Волею истории, там, на относительно небольшой территории, сошлось много народов с различными вероисповеданиями, менталитетами и геополитической ориентацией. Кровавые междоусобицы между сербами, хорватами, албанцами, мусульманами и христианами стали печальной и суровой действительностью.) Югославия как несостоявшееся суверенное государство волею враждующих политиков распалось, исчезло из географической карты… Историю невозможно обмануть: как только диктатор умирает, искусственно созданное им государство распадается, как карточный домик (рано или поздно). В острой политической борьбе политики умело смешивают правду с ложью и преподносят эту ядовитую смесь через пропагандистов всех мастей своему народу в качестве якобы достоверной информации. Именно таким пропагандистом я и оказался, преподнося ядовитую смесь своим радиослушателям, будучи искренне убежденным, что говорю правду и только правду… Конечно, сейчас такое мое признание не доставляет мне, мягко выражаясь, никакого удовольствия, а точнее говоря, я вынужден констатировать, что был политической «шестеркой» в большевистской пропагандистской системе и выполнял ее заказ… Единственным слабым, да и то сомнительным утешением является то, что подобных мне пропагандистских «шестерок» в стране были многие миллионы… Дабы быть объективным в оценке своего общественного поведения в рамках тогдашних уставных требований комсомола и партийных идеологем, я позволю себе дословно привести выданную на меня характеристику для военной кафедры нашего института, которая вместе с моим личным военным досье совершенно случайно попала мне в руки в 2004 году в целости и сохранности: ХАРАКТЕРИСТИКА на члена ВЛКСМ ТАБАЧНИКА Александра Давидовича, рождения 1931 года, еврея. За время пребывания в комсомольской организации Одесского Технологического института имени И. В. Сталина проявил себя как хороший студент и дисциплинированный комсомолец. Все возложенные на него поручения выполнял в срок, честно и добросовестно. Хорошо занимался, был членом профбюро, членом комсомольcкого бюро курса и группы, старостой группы. Везде проявил себя как исполнительный и аккуратный комсомолец. Активно участвовал во всех проводимых мероприятиях и является примером организованности и дисциплины. 22 ноября 1954 года Секретарь комитета ЛКСМУ ОТИ им. И. В. Сталина (Конина)» Печать Подпись Вот, оказывается, каким примерным комсомольцем я был! А ведь семь лет назад до этого многие школьные комсомольцы не хотели меня принять в свои ряды… Заметьте, уважаемые читатели, с какой самокритичностью я оценил свою общественную работу и комсомольские достоинства по сравнению с приведенной выше характеристикой... Конечно же, в течение всей моей последующей жизни и работы я остался верен своему характеру: был добросовестен, активен, инициативен и т. д., и т. п., получил немало почетных грамот, знаков отличий, чем могут похвастаться миллионы советских людей – строителей коммунизма… Сейчас в моих строках легко угадывается ироническое отношение ко всему этому, но согласитесь, что в советскую эпоху без массового энтузиазма, без искреннего патриотизма, без высокой дисциплины и веры в светлое будущее, то есть без целеустремленности, трудовой и общественной активности большинства народа вряд ли удалось бы добиться больших успехов во многих сферах промышленного производства, в строительстве, в военном деле, в культурной жизни страны. К сожалению, теперь, в постсоветское время, понятия патриотизма и энтузиазма девальвированы и скептически воспринимаются подавляющим большинством населения. И в этом во многом была виновата сама власть, не оправдавшая кредит доверия к ней народа…
|
