НА КАЛЕНДАРЕ

Их подвиг военному равен!

Николай ЛАПТЕВ   
03 Декабря 2023 г.

В этом материале я хочу рассказать только об одном периоде из жизни моей мамы – военном. С призывом на фронт своего мужа она, Лаптева Мария Семеновна, осталась одна с шестью детьми на руках: самому старшему из них было 14 лет, а младшему, мне, – только два годика.

Их подвиг военному равен!

О своем детстве мама рассказывала нам мало, так что и писать о нем особо вроде и нечего. Помню только, что она в мои школьные годы иногда запугивала меня: «Хорошо учиться не будешь – будешь как я пасти гусей!» По всей вероятности, ее с малых лет привлекали к этому занятию. О том, что мама не имела настоящего детства, свидетельствует тот факт, что она очень рано привлекалась к домашнему труду, и даже в церковно-приходскую школу ее не отдали, – она так и не научилась ни писать, ни читать. В восемь лет мама стала нянькой для младших сестер и брата, и я помню, как уже будучи взрослыми они называли ее няней. К сожалению, это все, что я могу написать о ее детских годах. Когда ей исполнилось 22 года, она вышла замуж за Михаила Лаптева, рыбака из соседнего села Образцово-Травино – моей будущей малой родины.

В этом селе у Лаптевых было крепкое хозяйство: добротный дом с придворными постройками, в состав которых входили амбар для хранения сетей и неводов, летняя кухня и хлев для скота. Работящая невестка пришлась ко двору. Свекровь ее уважала и помогала растить детей, а потом и своих внуков. Брак с Михаилом был, как я полагаю, счастливым, если в нем последовательно родилось шестеро детей. Главной работой мамы после рождения первенца – сына Александра в 1927 году стали домашние дела и воспитание детей.

Муж ее, колхозный рыбак, почти все время года был на лове рыбы. Его заработок позволял кормить и одевать все увеличивавшуюся семью. В целом жили небогато, но в достатке, и все было хорошо, пока не началась война. Как и в миллионах советских семей, она оставила свой кровавый след и в нашей семье.

Когда началась Великая Отечественная война и была осуществлена массовая мобилизация мужчин на фронт, отец получил бронь и должен был ловить рыбу, теперь для Красной армии. Но в августе 1942 года он с группой односельчан был все же мобилизован в армию и участвовал в Сталинградской битве. В октябре он был ранен в обе ноги и эвакуирован в Кисловодск. Вместе с ним также по ранению был эвакуирован односельчанин Матвей Воронин. Он и рассказал маме о том, что, когда их везли в Кисловодск, у отца началась гангрена, и ему уже в госпитале ампутировали обе ноги. Во время операции отец скончался от остановки сердца.

Когда в начале 1943 года почтальон принес в наш дом похоронку, отчаяние матери и ее горе были настолько страшными, что мать решила покончить с собой, чтобы не видеть, как будут умирать от голода ее дети. От «петли на шее» спасли ее соседки – сестры Лиза Власова и Вера Орлова, которые жили в соседних домах. Они сказали, что будут помогать поднимать детей, хотя их мужья тоже были на фронте, а детей и своих хватало – десять на две семьи.

Их моральная поддержка помогла победить отчаяние, хотя горе осталось с ней, и горькую судьбу ей пришлось испытывать до тех пор, пока старшие дети не начали самостоятельно трудиться, зарабатывать деньги и помогать матери растить младших. Началась борьба за выживание.

Старший сын, Александр, как было принято на Руси, остался за отца, стал работать и в 1943 году пошел на лов рыбы. В 14 лет он начал работать помощником колхозного рыбака и стал вторым кормильцем в доме. Но главным кормильцем в нашей многодетной семье оставалась мама.

До Великой Отечественной войны она не работала в колхозе, а была домохозяйкой. Рожала и воспитывала детей, занималась огородом, ухаживала за домашним скотом. Как только отца призвали на войну, она устроилась на работу в сельский совет уборщицей и по совместительству конюхом. Совет у нас был районным и имел несколько лошадей для поездок по селам.

Просыпалась мама очень рано. Ей надо было истопить печь в доме и приготовить нам на весь день какую-нибудь еду, а затем натопить две печки в сельском совете. За свою работу мама получала две хлебные карточки, на которые можно было получить 800 граммов хлеба в день. Карточки в селе давали только рабочим, служащим и их детям-иждивенцам (по 200 грамм), а колхозники и их дети карточек не получали. Таким образом, наша семья в семь едоков получала на день маминых 800 грамм, которые выдавали нерегулярно. Семья постоянно голодала, как почти все жители села, среди которых были случаи голодной смерти. Частичным спасением от нее была рыба.

Весной, когда начинался ее ход на нерест, наши матери и старшие дети становились рыбаками и ловили в многочисленных волжских ильменях и ериках сазанов, воблу, тарань и лещей и запасали впрок – солили, вялили, а точнее сказать, сушили, так как в мае наступала жара и вяленая рыба превращалась в соленые рыбные сухари.

Хорошим подспорьем в борьбе с голодом был огород, в основном тыква и капуста. Картофель астраханская земля недолюбливает из-за глинистых почв, и картофеля мы накапывали очень мало. В марте и апреле в продуктовый рацион добавлялся «подножный» корм – корни рогоза и других растений, которые мы называли свинками, так как они были лакомством диких кабанов.

Очень важным природным даром был для нас водяной орех – чилим. Его в дельте Волги было много. Рос он в ильменях, в стоячей воде под лопухами. Сбор ореха проходил в августе – сентябре, так как именно к этому сроку чилим созревал. Тут уж наши мамы всегда начеку! И в свободное от работы время устремлялись на лодках и куласах в ильмени на сбор водяного ореха. Брали с собой и нас – ребятню.

Сбор чилима – нелегкая работа: он колючий, и орешины находятся под лопухом в воде. Если собирать с лодки, то быстро устает спина, поэтому наши сборщицы заходили в воду с тазами или ведрами и наполняли их орехом, а мы помогали им, собирая чилим с бортов лодки. Собранный орех высыпали в лодку и привозили домой. По приезде два или три ведра чилима варили в большом рыбацком котле и, расколов скорлупу, вынимали горячие ядра и ели. В этом «пиршестве» всегда принимала участие детвора нескольких соседских домов. Основную же часть собранного ореха сушили на чердаках и после просушки ссыпали в мешки. Запасенный орех подвешивали в сарае, чтобы сберечь от мышей. Высушенный орех зимой кололи и ядра добавляли в тыквенную кашу или в щи, которые всегда были постными.

Но и чилим не спасал нас от голода. Мы постоянно хотели есть. И даже когда закончилась война, голод не отступил. В 1946 году в стране был неурожай, и хлебные карточки отменили только в 1948 году. Все голодные шесть лет мама и ее соседки (а наших три дома жили как одна маленькая коммуна), делали все, чтобы ослабить силу голода. Мама вспоминала и рассказывала нам эпизоды из военной жизни. Один из них я постараюсь по памяти воспроизвести.

Дело было ранней весной 1944 года. Табунщики перегоняли колхозный табун лошадей через реку Карасан в пяти километрах от нашего села. Лед был уже рыхлым, и несколько кобылиц вместе с жеребятами провалились под лед. Кобылицы выбрались на берег самостоятельно, а жеребята утонули. Об этом происшествии первой узнала мама, так как она работала в сельсовете, а все сельские новости стекались туда. Табунщик Ачан, казах, рассказал об этом председателю сельсовета и назвал место, где это произошло. Мама знала про это место и сообщила своим соседкам. Они втроем ночью пошли вытаскивать затонувших жеребят. Долго бродили неводом у берега и одного выловили. На берегу его разрубили на части, упаковали в мешки и принесли домой. Больше месяца в семьях Власовых, Лаптевых и Орловых был сытный стол: ели жареную и вареную конину. И еще потом некоторое время солониной питались. Но бесследно этот «ледовый поход» для наших добытчиц не прошел. Они застудили ноги и поясницы, ведь жеребят искали в студеной воде, и не с лодки, а бреднем, и в воде находились несколько часов. Но в то время они были молоды и болезни переносили на ногах.

Вот так мы и выжили! Своим неимоверным трудом наши матери спасали нас от голода. Они, сберегая детей и поднимая их на ноги в тяжелое военное время, совершили такой же подвиг, как и наши отцы на фронте. К сожалению, подвиг этот, на мой взгляд, не оценен по достоинству ни в советский период нашей истории, ни в настоящее время. По моему мнению, их следует приравнять к участникам Великой Отечественной войны, предоставив им такие же льготы. Тем более что их осталось совсем мало, а скоро уйдут из жизни и последние из этих героинь. Мамы моей, как и ее соседок, уже нет в живых, но их подвиг живет и в нашей памяти, и в памяти детей и внуков наших.

  • Расскажите об этом своим друзьям!