НА КАЛЕНДАРЕ

Если завтра война…

Э. Я. НУРАЕВ, ветеран труда   
29 Июня 2024 г.

О трагедии 22 июня 1941года издано немало литературы военного и политического характера. Однако о событиях, предшествующих этой дате, на самом деле известно очень мало, а та информация, которая доступна, весьма противоречива, фрагментарна и сумбурна.

На фронт. Июль 1941-го

Данная статья не претендует на сенсацию, а доводит до читателей общеизвестные факты. Другое дело, что мы часто проходим мимо фактов, соглашаясь с привычной для нас версией.

О трагедии 22 июня 1941года издано немало литературы военного и политического характера. Старая версия гласит, будто И. В. Сталин игнорировал сообщения разведки и верил, что нацистское руководство Германии не начнет войну против СССР, по крайней мере, в 1941 году, и поэтому не были приняты все возможные меры для отражения германского вторжения. Но многие факты говорят о другом. По свидетельству А. М. Коллонтай (тогда посла СССР в Швеции), во время ее приезда в Москву в ноябре 1939-го И. В. Сталин в кругу советских должностных лиц, явившихся к нему на прием, сказал: «Время уговоров и переговоров кончилось. Надо готовиться к отпору, к войне с Гитлером».

18 ноября 1940 года на заседании Политбюро после возвращения наркома иностранных дел В. М. Молотова из Берлина, где он по поручению советского руководства вел переговоры с Гитлером, Сталин сказал о нацистском фюрере следующее: «История еще не знала таких фигур, как Гитлер, который постоянно твердит о миролюбии, но главным в его политике является вероломство. Мы все время должны помнить об этом и усиленно готовиться для отражения агрессии».

13 мая 1941 года с одобрения Сталина была обнародована директива Генштаба о выдвижении четырех армий второго стратегического эшелона в западные приграничные округа. Командующим западными приграничными округами было приказано разработать детальные планы обороны госграницы. Кроме четырех армий были переброшены и другие войска.

24 мая 1941 года на совещании с высшими военными и государственными лицами Сталин предупредил, что нападение Германии на СССР может последовать в самое ближайшее время. Хотя в то же время он полагал, что нападение не будет совершенно внезапным, а вначале Гитлер выдвинет некий ультиматум.

27 мая 1941 г. был отдан приказ о срочном строительстве в западных военных округах полевых командных пунктов. Маршал А. М. Василевский свидетельствует, что 12–15 июня всем приграничным округам приказано вывести дивизии, расположенные в глубине приграничных округов, ближе к границе.

19 июня 1941 г. округа получили приказ о маскировке аэродромов, складов, баз, воинских частей. Мероприятия должны быть завершены к 21 июня.

В начале 50-х годов Генеральный штаб Советской армии провел широкомасштабный опрос оставшихся в живых генералов, начинавших воевать у западных границ СССР. В частности, были заданы такие вопросы:

1. Когда они получили приказ на приведение войск в готовность для отражения возможного немецкого удара?

2. Когда вывели свои войска на рубежи обороны?

По ответам выяснилась следующая картина:

Генерал П. П. Полубояров (командующий бронетанковыми частями Прибалтийского военного округа): командование подчиненных ему механизированных частей получило директиву о приведении соединений в боевую готовность 16 июня 1941 года.

Генерал П. П. Собенников (бывший командующий 8-й армии.): приказано развернуть части для обороны 19 июня 1941 года.

Генерал М. С. Шумилов (бывший командующий корпуса 8-й армии): приказали занимать оборону 18 июня 1941 года.

Генерал М. А. Пуркаев (начальник штаба Киевского военного округа): согласно распоряжению самого Пуркаева, стрелковые дивизии должны быть развернуты для обороны 14 июня 1941 года.

Генерал И. Х. Баграмян в своих воспоминаниях указал, что оперативные резервы Киевского военного округа должны начать развертывание соединений за пять дней до войны.

Почему же не выполнялись эти приказы?

Западный особый военный округ. Командующий генерал Д. Г. Павлов и его начальник штаба В. Е. Климовских даже после телеграммы начальника Генерального штаба не приняли никаких мер по развертыванию войск.

Совершенно иная картина первого дня войны была на морских рубежах, где нарком Военно-Морского флота Кузнецов сделал это своевременно. В 3 часа 30 минут немецкие самолеты пересекли советскую границу, а через несколько минут дружно загрохотала вся зенитная артиллерия Балтийского и Черноморского флотов. Ни один советский военный корабль не был потоплен, потому что моряки четко выполнили приказ командующего.

В многочисленных ссылках военачальников о внезапности просматривается попытка снять с себя всю ответственность за промахи в боевой подготовке войсковых соединений в начальный период войны. Трагедия 22 июня 1941 года ни в какой степени не связана с какой бы то ни было внезапностью, тем более по вине Сталина. Накануне войны Сталин никуда не пропадал, не растерялся и не скрывался от своих соратников. Ранним утром 21 июня один из ценных сотрудников ГРУ (военной разведки) Герхард Кегель («ХВЦ»), сотрудник германского посольства в Москве, передал своему куратору полковнику ГРУ К. Б. Леонтьеву сведения, что война Германии против СССР начнется в ближайшие 48 часов.

Сталин сразу приказал дать директиву о приведении всех войск в полную боевую готовность. И уже к 19:30, то есть вечером 21 июня располагал неопровержимыми данными, что в случае нападения Германии, США и Великобритания станут на сторону СССР. Зная, что германский посол Шуленбург получил срочную телеграмму (текст ноты об объявлении войны), которую он должен вручить правительству СССР, Сталин приказал Молотову вызвать в Кремль Шуленбурга и потребовать от него объяснений по поводу отсутствия реакции официального Берлина на примирительное сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года.

В это же время советский посол в Берлине В. Г. Деканозов по приказу Сталина направился в МИД Германии под предлогом вручения вербальной ноты о нарушениях границы СССР. Однако статс-секретарь МИД Германии Вайцзеккер сказал, что ответ будет дан позже. В результате одновременно проведенной операции было подтверждено, что война грянет в ближайшие часы. После этого Сталин приказал Молотову не принимать немецкого посла Шуленбурга, который потребует срочного приема, до особого распоряжения. В третьем часу ночи 22 июня Шуленбург позвонил Молотову, но в НКИД ему сказали, что Молотов отдыхает на даче, и незаметно для него звонок переключили на Кремль. Шуленбург стал требовать немедленной аудиенции у Молотова для вручения ноты. Расчет Гитлера строился на том, что Шуленбург добьется приема у Молотова 22 июня в 3 часа, а в 3:30 первая волна самолетов люфтваффе должна пересечь границу СССР и начать бомбардировку городов и военных объектов.

По указанию Сталина Молотов оттянул время приема до 5 часов 30 минут, то есть до момента, когда пограничные части доложили о начале вторжения немецких войск на территорию СССР. Таким образом, у Гитлера была выбита всякая основа, что он поступил в соответствии с нормами международного права. Шуленбургу Гитлер этого не простил.

В заключение об общегосударственном пароле « Гроза», который означал сигнал, по которому в случае прямой угрозы войны вводились в действие «красные пакеты», в них должны были находиться планы обороны и прикрытия государственной границы. Вводить пароль в действие должны были начальник генерального штаба и нарком обороны. Вместо этого пароль «Гроза» ввел в действие резидент советской военной в Берлине «Арнольд», он же советский военный атташе при посольстве СССР в Германии генерал-майор В. И. Тупиков, который еще до рассвета 22 июня направил последнюю радиограмму-молнию, в ней было всего лишь одно слово – «Гроза», что означало прямое подтверждение реальности нападения Германии на СССР.

Много негатива о трагедии 22 июня было выплеснуто на Сталина Н. С. Хрущевым на XX съезде КПСС в 1956 году. По этому поводу можно привести высказывание Л. Н. Толстого: «В истории существуют два вида лжи – искажение фактов и умолчание».

  • Расскажите об этом своим друзьям!