Эксперт: Ждать, что частный бизнес обеспечит дешёвыми лекарствами – наивность |
Николай Васильев, sobesednik.ru |
01 Мая 2021 г. |
Генеральная прокуратура РФ обнаружила на отечественном фармакологическом рынке около 20 картельных сговоров. Помимо того, что картельные сговоры создают неконкурентную ситуацию на рынке лекарств, из-за них в конечном счёте цена лекарств сохраняется на максимальном уровне. Мнение об этой ситуации озвучил экономист, член партии КПРФ Олег Комолов. Он объяснил, почему в России такие дорогие лекарства, и предложил выход. Почему в России такие дорогие лекарства и как снизить цены– Я бы сказал, что ситуация в России мало отличается от общемировой, – считает эксперт. – Фармацевтический бизнес – одна из самых монополизированных отраслей мировой экономики, известно даже такое полунаучное понятие «биг-фарма», объединяющее крупнейших производителей в мире: меньше десяти компаний контролируют 90% мирового рынка лекарств, а большая их часть сконцентрирована под контролем американского капитала. Лекарства – товар первой необходимости, имеющий низкую эластичность: при росте цены спрос на такую продукцию будет падать медленно, люди всё равно будут покупать товар первой необходимости, от него невозможно отказаться. Понятное дело, что это требует особого надзора со стороны государства, антимонопольного регулирования. Но мы видим, как во всём мире антитрестовое, антикартельное законодательство отступает под давлением монополий. Потому что это естественное для рыночной экономики движение по пути накопления капитала. – Можно пытаться как-то смягчить ситуацию локальным образом и ограничивать картельные сговоры, способствуя снижению цен на лекарства. Но мне представляется, что единственный способ действительно сделать лекарства доступными – инвестировать в эту отрасль государственные средства, создать производственные мощности, подконтрольные правительству. Из Фонда национального благосостояния инвестировать в строительство какого-нибудь фармацевтического завода, который выпускал бы продукцию по ценам, установленным правительством, исходя из социальных задач. Это усилило бы конкуренцию на данном рынке и способствовало бы снижению цены. Иным способом ждать, что частный бизнес обеспечит нас всех дешёвыми лекарствами – большая наивность, такого нет нигде в мире. – Тут могла бы помочь только антимонопольная конкурентная политика и, в первую очередь, конкурентная среда на рынке? – Антимонопольная политика, конечно, необходима, но в этом направлении ни в одной стране мира не добились успехов. Это противоречит естеству рынка: если вы ограничиваете рынок, он перестаёт эффективно работать, тут надо выходить за рамки рыночных отношений, переходить к плановым отношениям. Государство должно быть не столько регулятором экономики – через процентную ставку, через правила игры, а само контролировать и держать в своих руках производственные мощности. – Госзавод должен создать лекарство и продать его по той цене, которая необходима, чтобы обеспечить лекарством широкие слои населения, даже если это производство будет убыточно. Эти убытки должны покрываться из государственных резервов. То есть такой завод должен функционировать не ради прибыли, а ради удовлетворения потребности, а это совершенно иной подход, который не укладывается в логику рынка. Как не допустить высоких цен и дефицита на рынке лекарств– Наше государство, которое и составляет, по большому счёту, основу нашего капитализма, делает какие-то продуктивные шаги в направлении доступности лекарств для населения? – Крайне ограниченные. Несмотря на заявления о политике импортозамещения, которая является совершенно вынужденной в условиях внешних санкций, поползновения в этом отношении очень медленные, потому что государство не готово взять на себя эту ответственность. Наше государство, наоборот, всячески скидывает с себя ответственность, проводит процессы приватизации в экономике – во всех отраслях, кроме нефти, где рента и так позволяет получать сверхдоходы. – Во всём, где нужно проявить управленческие навыки и взять на себя ответственность, инициировать реализацию долгосрочных планов, государство умывает руки и говорит: сделайте как-нибудь сами. А потом удивляется, почему у нас высокие цены на лекарства. Наше государство не готово идти по такому пути, потому что само тесно связано с крупным бизнесом и не имеет в своей политике такого интереса, чтобы решать эту задачу системно. Единственное, на что они способны: сделать вид ручного управления, где-нибудь подкрутить цены на лекарство, сахар, муку и представить это обществу как мудрую политику, направленную на защиту интересов населения. Всё это неэффективно, ситуативно и не может решить проблему базисно. Нынешнее правительство даже не пытается это сделать, это выходит за рамки парадигмы их мышления.
– Понятно, что картельный сговор создаёт преимущество на рынке для определённых производителей. Но вы также упомянули инициативы государства и импортозамещение. Как вам кажется, правило «второй лишний», при котором фармкомпании, имеющие полный цикл производства на территории Евразийского экономического союза (ЕАЭС), будут иметь преимущество в госзакупках лекарств, действительно поднимет отечественную фармакологию или только доходы её крупных игроков? – Опять же вопрос о собственности является здесь ключевым. – Если собственником этих компаний будет частный инвестор, он обязательно воспользуется своим преимуществом и будет продавать товары по цене значительно выше их стоимости – той цены, которая сложилась в условиях конкурентного рынка. Государство зачистит ему пространство от конкурентов и создаст благоприятную среду для максимизации прибыли. Вообще, такой путь допустим, если государство будет контролировать ценообразование. Но если государство, например, устанавливает частнику цену не выше 50 рублей, это в условиях рыночной экономики приведёт к дефициту: частник просто снизит объём продаж. Государство должно иметь собственные производственные мощности, чтобы решить эту проблему. А перекладывание карт из одной колоды в другую путём урегулирования «кейсианского» типа проблему не решит. Все заявление государства в контексте долгосрочной стратегии, может быть, и неплохие, но не хватает главного: ответственности государства как макроэкономического агента, который стал бы источником долгосрочного планирования. Время «свободного рынка» ушло в прошлое, мы находимся в условиях глобализации, протекционизма, экономических войн. Надеяться на то, что система будет функционировать в рамках свободного рынка, где «невидимая рука» всё расставит, наивно. – Надо переходить, как это уже сделали другие страны, к полумобилизационной экономике, сконцентрироваться на приоритетных отраслях. Наше государство поставит перед собой такие задачи только в том случае, если его к этому принудит общество. Что будет с ценами на лекарства и доступностью медицины в России: прогноз– Той же критике можно подвергнуть и государственную идею обязательной маркировки лекарств? На реализацию этой меры уходят сотни миллионов, и производители обязательно заложат эти траты в цену лекарств... – Конечно. И важно отметить: с одной стороны кажется, что они внесут это всё в цену, цены вырастут, и потребитель ответит на это снижением спроса. И потеряет в итоге не только потребитель, но и производитель. Но это будет работать, только если вы продаёте швейцарские часы с такой маркировкой. Это товар, от которого можно отказаться. А в случае с лекарствами чем более значимы эти лекарства для поддержания жизнедеятельности человека, тем в большей степени все эти тяжёлые поборы, издержки, внесённые государством в данную отрасль, лягут на плечи потребителя. Ключевые направления и отрасли должны принадлежать государству. – Иначе чем значимее товар, тем больше и дольше можно «доить» потребителя? – Конечно, это такой естественный закон рынка. Получается, государство у нас потворствует ему, расчищая дорогу для монополистов и проводя очень слабую антимонопольную политику. – По качеству антимонопольного регулирования наше государство находится далеко за пределами первой сотни государств мира. Если брать аналитику Всемирного Банка – на 112-м месте (на первом месте – Сингапур). Наше государство использует антимонопольную политику скорее для того, чтобы зачищать рынок для крупных производителей. С истинными монополиями оно находится в очень тесных институциональных связях, и очень часто не определить, где госчиновник, а где бизнесмен – сращены они очень крепко. Это вообще свойство современного капитализма. Где-то это делается более изящно, а где-то более грубо. Вот у нас такая грубая, неприкрытая форма. В США это делается более мягко, но всё равно сотня крупных подрядчиков американского правительства распределяют 80% средств, выделенных на госзакупки США. Там это всё более институциализировано, правила более чёткие. У нас же такая дикая система, но по содержанию она не отличается от ситуации в мировой экономике, которая движется по пути монополизации, и мы не найдём крупных отраслей, в которых наблюдались бы признаки высокой конкуренции. – Наша ситуация с ценами на лекарства сущностно напоминает американскую? – Конечно, Россия – часть мировой экономики, и здесь нет фундаментальных отличий, только в «обёртке». – Вы, наверно, слышали о коррупционном скандале с бывшим губернатором Пензенской области Белозерцевым и бизнесменом Борисом Шпигелем, бывшим крупным фармигроком, который сейчас может сесть в тюрьму. В свете передела фармацевтического рынка – кто займёт на нём решающие позиции и как это отразится на здоровье россиян? – Я не знаю, как идёт борьба в рамках этой отрасли. Но новым хозяином точно не станет какой-то новый игрок, малый бизнес, доросший до крупного, как это обычно описывается в притчах про «американскую мечту». Процесс монополизации проходит, в том числе, через слияния и поглощения между крупнейшими гигантами. Те или иные активы будут поглощены таким же крупным производителем, процент монополизации и концентрации капитала в отрасли усилится, а для потребителя это будет выражаться лишь в дополнительном повышении цен. – А доходы россиян продолжат падать... – Это вопрос даже не столько к отрасли, сколько к модели российской экономики, которая давно утратила развитие. Как только РФ достигла по уровню ВВП уровня РСФСР 1989 года, тут же экономический рост в нашей стране и прекратился. Рост прошлого десятилетия был восстановительным: были задействованы производственные мощности, простаивавшие в 1990-х годах. Ничего, кроме использования советской инфраструктуры, наш капитализм предложить не может. – Доходы будут падать, и ожидать возврата в 2000-е даже при дорогой нефти не стоит. Она была только катализатором, и не благодаря дорогой нефти росла российская экономика. Надо создавать что-то новое, а у нас с этим проблемы. – Возвращаясь ко второй части вопроса: какого качества жизни в плане здравоохранения и продолжительности жизни россияне могут ожидать в течение ближайших 5 лет? – Какой-то социально-экономической катастрофы я не жду, хотя многие пугают тем, что Россия не сегодня-завтра развалится. После мирового кризиса мы наконец-то сможем понять истинное значение слова «застой» (в 1970-1980-х экономический рост был выше, чем сегодня). – Медицина и образование не будут становится доступными, мы будем жить примерно так же, как сейчас, но относительно остального мира – всё хуже и хуже. И это печально. О тех геополитических задачах, которые Россия ставит перед собой в ходе мировой конкуренции, при нынешней экономической модели придётся забыть. Цены на лекарства – важная тема, особенно для пенсионной аудитории. И утешительного в плане стоимости препаратов от эксперта не прозвучало. За все решения властей мы, потребители, будем расплачиваться своими кошельками. А так как без лекарств иной раз и жить невозможно, выбора в плане покупать или не покупать, к сожалению, нет. На нашем сайте читайте также:
|
|