Воздушная гавань Киренска |
Михаил ДЕНИСКИН |
13 Июля 2023 г. |
95 лет тому назад здесь встретили первый самолет. 7 июня 1928 года самолет «Юнкерс» Ф-13 под именем «Моссовет» вылетел из Иркутска и с набором высоты пошел над Ангарой на северо-запад.
Для пилота Ангара была не только ориентиром: у самолета было поплавковое шасси – в случае чего он мог сесть на воду. Достигнув Балаганска, машина изменила курс и приводнилась в Грузновке, уже на Лене-реке. Далее маршрут строился так: Жигалово, Усть-Кут, Марково, Киренск, Витим, Бодайбо, Якутск. Пилотировал машину Демченко, ему помогал механик Винников, а замначальника управления Сибирских воздушных линий Корф командовал полетом, цель которого определялась кратко: разведать и организовать авиалинию между Иркутском и Якутском. В тех краях люди самолет видели впервые в жизни. А потому где-то он задерживался на несколько дней, а где-то всего на день. Например, 14 июня в Марково, куда собралось население десяти окрестных деревень. Событие было нешутейное, потому марковчане салютовали экипажу из старинной «петровской» пушки, а сход даже постановил: вывесить на сельсовете памятную доску с именами летчиков. Во второй половине дня самолет причалил у города-острова Киренска, где был встречен всем населением вместе с окружным съездом Советов, который по такому случаю прервал заседание. Чем занимались «крылатые посланцы» в Киренске неделю – неизвестно, а 20 июня киренчане проводили гостей. Впрочем, вряд ли правильно называть трех отважных людей «гостями». Они работали, много работали. С воздуха экипаж зарисовывал извивы рек, перекаты, плесы и заводи, обследовал много населенных пунктов, продавал акции «Добролета». Для приводнения выбрали всего 11 мест, удобных для постройки гидроаэростанций. Здесь местные власти должны были заготовить бензин и масло, построить причалы, а у берега – домик, где экипаж и пассажиры могли бы отдохнуть, распорядиться грузом, сдать-принять почту. От станций до телеграфа необходима телефонная линия. А еще – персонал: начальник станции, грузчик (он же сторож), повариха-уборщица. Трасса, разумеется, сразу проектировалась как круглогодичная. Поэтому зимой, когда «Юнкерс» прилетал на лыжах, для него должна быть готова утрамбованная полоса, и для этого привлекались еще рабочие. Домик и ГСМ тогда перемещали подальше от берега, и в помещении предусматривались койки для ночлега, ведь зимний день короток. Пилот А. С. Демченко в отчете отметил: «...3-й участок (Усть-Кут – Киренск) аналогичен участку Жигалово – Усть-Кут. Река Лена заметно расширяется около Киренска, по пути – переводы телеграфных проводов. Подход к Киренску удобный, но необходимо опасаться телеграфных проводов, которые проходят как раз в месте, выбранном для причала самолета. Прямая проходит до 5 километров. По реке плывет очень много дров, бревен и деревьев, приходится опасаться, чтобы не пробить поплавки. Город очень маленький, расположен на острове...» Летом 1986 года Восточно-Сибирское управление гражданской авиации СССР отмечало свое 60-летие. Я тогда работал в газете «Советская молодежь» и выпросил у начальства командировку, чтобы написать о киренских вертолетчиках. Я, конечно, слегка слукавил: в то время подспудно уже собирал материал об авиатрассе Аляска – Сибирь, по которой в годы войны наши летчики перегоняли для фронта самолеты. В Киренске базировался 5-й перегоночный полк, а потому попасть в этот приленский городок мне было крайне необходимо. Я еще застал ветеранов, которые помнили первые самолеты на Лене. От них-то и услышал слово «баламут», но не с ироничным оттенком, а применительно к авиации. Да-да, именно так называлась специальность человека, который делал на воде волны, чтобы летчик мог визуально «привязаться» к поверхности. Мне даже имя назвали: Дмитрий Иванович Суворов... За годы поисковой работы ко многому становишься терпимым. Но к внезапным встречам и находкам привыкнуть нельзя. Да, где-то в душе, глубоко, их ждешь, веришь, надеешься, но все равно они случаются вдруг... Судите сами. Прошло 35 лет. Готовлю к печати книгу «Летящие». Вдруг звонок из Киренска: здравствуйте, я – внучка Дмитрия Ивановича! Конечно, знаменитая трудовая книжка «баламута» не сохранилась. Но осталось немного фотографий, а главное – жива память. И понемногу мы со Светланой, как из клока шерсти, вытянули из прошлого нить-пряжу... Дима Суворов родился в Киренске в 1917 году. Окончил школу-семилетку и школу ФЗУ – в 30-е годы страна остро нуждалась в квалифицированных рабочих, и система фабрично-заводского ученичества стала первой ступенькой, основой для подготовки почти трех миллионов человек. К сожалению, на работу парня нигде не брали: в 1937 году его отец, простой счетовод, был репрессирован. И хотя повсюду говорили, что «у нас сын за отца не отвечает», этот печальный факт долго довлел над кадровиками и Дмитрием, который перебивался случайными заработками. Наконец кто-то внимательно разглядел толкового и расторопного парня: его взяли на работу в гидропорт – на моторную лодку. Там-то он помогал причаливать самолеты, для них же резал гладь реки в штиль – создавал волны, а в свободное время помогал чинить авиадвигатели: тянуло его к технике... Лина Пономарева родилась в 1918 году в деревне Пономарево Жигаловского уезда. В 15 лет попала в деревню Грузновка: скорей всего, позвала подружка, которая наблюдала за погодой в гидропорту (напомню: в Грузновке на Лене дозаправлялись самолеты, идущие на север области).
Лина мыла полы в конторе и приглядывалась к работе подруги. Вскоре научилась обращаться с приборами, которых было всего три: барометр, термометр и флюгер. Заодно штудировала «Атлас облаков». Через два года ей доверили работать самостоятельно: четырежды в сутки снимать показания, составлять сводки, которые передавали в Иркутск и другим станциям – по запросам. В 1937 году Лина приехала в Киренск, как она признавалась, «по воле судьбы». Устроилась на метеостанцию в порту. Потом грянула война. Девушку отправили на курсы радистов в Читу. После учебы вернулась в Киренск, где уже с октября 1941 года по распоряжению Государственного комитета обороны строился сухопутный аэродром. Из-за окрестной гористой местности стройку развернули вдоль Лены: здесь подобрали относительно ровную площадку вытянутой формы: чем не взлетно-посадочная полоса? Да и пришедшие по воде грузы не надо было далеко возить, можно складировать тут же. Стояла поздняя стылая осень. Земля уже схватилась звонкой коркой – в эту землю вгрызались кирки и лопаты. Каждый день на строительство аэродрома выходили 700 человек. Ближние колхозы выделяли сотню лошадей и подвод. Из техники наличествовали один трактор и два грузовика. Цитирую документ: «Решение исполкома Киренского райсовета депутатов трудящихся от 3 ноября 1941 года «О введении трудовой и транспортной повинности на постройку Киренской аэроплощадки». Для быстрейшего окончания строительства Киренской аэроплощадки, так как таковая имеет государственное и политическое значение в области военного времени, ввести трудовую и транспортную повинность. Привлечению трудовой повинности подлежат граждане, проживающие на территории Киренска, Хабаровского, Сидоровского и Змеиновского сельсоветов с явкой на место работы с необходимым инструментом и инвентарем. Привлечению трудовой повинности вовсе не подлежат: не достигшие 18-летнего возраста, мужчины старше 45 и женщины старше 40 лет. От привлечения трудовой повинности освобождаются: лица, по болезни или увечью временно утратившие трудоспособность – на срок, необходимый для ее восстановления, беременные женщины за 35 календарных дней до родов и роженицы в течение 28 календарных дней после родов, женщины, кормящие грудью, инвалиды труда и войны, женщины, имеющие детей до 8-летнего возраста при отсутствии лица, ухаживающего за ними...» Итак, работа – в приказном порядке. Хотя, честно говоря, и приказывать-то никому не надо было. Возраст – чистая условность. На аэродром шли, потому что здесь и хлеба давали чуть больше нормы, и в обед кормили горячей «болтушкой» (для видимости густоты суп слегка приправляли мукой). Подростки до 18 лет, мужчины старше 45 и женщины старше 40 – они как раз и составляли главную рабочую силу. Например, ежедневно в несколько раз перевыполняла план женская плотницкая бригада, которой командовала Е. И. Горнакова (интересно, есть ли в Киренске или районе родственники этой героической женщины?). В январе 1942-го на аэродроме построили водомаслогрейку, радиостанцию, гараж. Ближе к лету два жилых дома и столовую бывшего дома отдыха отвели под общежития для летчиков и обслуживающего персонала. Киренчане с нетерпением ждали «своих» авиаторов: здесь должен был разместиться 5-й перегоночный авиаполк. Для самолетов впрок заготовляли горючее и смазочное масло. Часть грузов доставлялась баржами по реке и гужевыми подводами из Осетровского порта. Все, что приходило по реке, разгружалось вручную. Например, бензин в бочках сначала вытаскивали из барж веревками по трапу, потом на берегу сливали в цистерны. Только за месяц жители Усть-Кута на 272 подводах перевезли в Киренск 89 тонн бензина. Сами киренчане на 1 154 подводах перевезли к самолетам 446 тонн бензина... Наверное, здесь-то и повстречала радистка Диму Суворова: к тому времени он сдал технический минимум и работал в аэродромных мастерских. С октября 1942 года началась доставка самолетов своим ходом из США, все имущество порта и гражданский персонал поступил в распоряжение начальника авиабазы. Дочь Суворовых, Вера Дмитриевна, вспоминает: – Дисциплина была очень строгой. А путь на работу в аэропорт был непрост. Тогда еще не было дамбы, соединяющей город-остров и материк. Переправлялись через реку на баркасах, которыми управляли мужчины. Иногда за весла садились и женщины. А потом быстрым шагом, а часто и бегом бежали по тропинке или даже через летное поле к своим службам... Если смены у папы и у мамы совпадали, то они переплывали на своей моторной лодке. Труднее всего было в осенне-весеннюю распутицу. Тогда родители жили в порту – им предоставляли комнату, чтобы не прерывать работу. А мы с братишкой оставались под присмотром бабушки Феоктисты Николаевны... После войны папа работал техником аэропорта, а позднее был назначен начальником автобазы. Его рабочий день порой длился до 12 часов. Он был справедливым руководителем, не терпел лодырей и матерщинников. Если ему случалось распекать нерадивого работника, вместо крепких выражений в крайнем возмущении почему-то говорил «перекись марганца»: – Эх ты, перекись марганца, ты почему… Супруги Суворовы были трудолюбивыми и добросовестными людьми – такими их сделали трудные предвоенные годы и война. Оба имели поощрения по работе, Почетные грамоты, медали «За победу над Германией» и «За победу над Японией»... И еще интересный факт сообщила мне внучка «баламута»: – Оказывается, у моего дедушки была подаренная на его пятидесятилетие машина Willys, на которой ездил сам комдив Мазурук. После смерти дедушки она стояла у его сына А. Д. Суворова. В детстве мы играли в ней. А потом ее продали... В подтверждение Светлана прислала фото 1972 года, на котором Вера Дмитриевна стоит возле джипа. И то, что такой автомобиль был в Киренске, показывает фото 1945 года: начальник трассы генерал-майор Шевелев (в центре) осматривает аэродром, а на заднем плане виден «Виллис»... Интересно, где он теперь? работник гидропорта Дмитрий Суворов; Очерк печатается в сокращении. Полностью опубликован в книге «Летящие», которая признана «Лучшим краеведческим изданием года». По вопросам приобретения можно связаться с автором по телефону: 8-950-050-65-72.
|
|