Живая история Иркутска: Я всё чаще вспоминаю свою маму |
01 Марта 2012 г. |
Родилась Мария Илларионовна в селе Бодай Усольского района. Cемья занималась крестьянством, имея надел в 16 десятин. Их предок по отцовской линии был татарин по фамилии Горбунов. Ещё в начале XIХ века ссыльный татарин пришёл в кандалах в это село. Он был работящим и имел грамотность. Здесь ему пришлось наниматься к людям, и его часто приглашал к себе тогдашний поп. А у попа была дочь — молодая вдова Матрёна. Она- то и приглянулась Горбунову. Заметив это, поп вызвал его на совет и сказал: «Если примешь русскую веру, я женю тебя на своей Матрёне». Ссыльный обрадовался, упал на колени в ноги батюшке и целовал ему руки. С Матрёной они нажили трёх сыновей. Звали их Василий, Иван, Алексей. А от Василия родились наш дедушка Илларион, дед Егор и баба Груня. Ссыльный Горбунов умер рано — в 49 лет, был сильно простужен. На его могиле была надгробная плита. В церкви прислуживали все наши родичи, пока не наступили времена разорения церквей. Дедушка наш Илларион считался грамотным, умел читать, писать и тоже служил при церкви. Ещё был писарем уезда — придёт какой пакет с писаниной, он собирает всех крестьян и читает — о земле, о лесе (как сохранять леса, кому землю делить). И был он уважаем в селе. В 1911 году его, ещё не старого, имеющего семерых детей, парализовало — стал инвалидом. Но службу в церкви не бросал, был старостой церкви. Умер дедушка в 1939 году. Бабушка моя Анастасия, жена Иллариона, была из семьи зажиточной, её брат Иннокентий, продав 6 лошадей, дал тогда 30 рублей для постройки начальной школы в селе.
Учителя были приезжие из Иркутска, в основном молодые барышни, и квартировали в доме маминых родителей. Мама моя родилась в 1905 году в том же селе Бодай. Она с детства знала все религиозные обряды, соблюдала религиозные посты, знала молитвы, церковные праздничные пения. Замуж вышла за батрака. Трудилась молодая чета сначала в коммуне, потом в единоличном хозяйстве и в колхозе. Перед началом войны отец перевёз семью в Иркутск, устроившись на вновь открывшийся кирпичный завод от Лисихинского кирзавода. Квартиру дали временно в деревянном бараке ( в бывшей конюшне), где и оставил нас, уйдя на фронт, сложив голову за отчизну в 1943 году. Мама работала дояркой на подсобном хозяйстве того же завода. Много детей у них поумирало ещё до войны, и остались к тому времени трое детей. Военное время, всю тяжесть, что перенесла с нами мама, не описать, но веру свою в Бога она не забывала. Не помню, молилась она тогда или нет, но икона Николая Чудотворца всегда висела. А позднее, когда я подросла, я услышала, как она говорила: «Слава Богу, открыли для нас, верующих, церковь!» И она всегда выкраивала время, особенно по большим праздникам, чтобы сходить помолиться в церковь. На Пасху она ходила на ночь со своими подругами-соседками, брали они с собой и нас — детей. Но ходить мне в церковь пришлось только до того времени, пока я не вступила в пионеры. Мама говорила: верь в Бога в душе, люби Его и почитай, как своих родителей. В долгие зимние вечера, когда мама была посвободнее, мы больше были с нею вдвоём, она учила меня молитвам. Многое мне было непонятно, но памятно до сих пор. Прожила моя мама всю свою жизнь в бедности. Всё добро её умещалось в один узелок, а другой узелок у неё хранился на случай смерти. Уже живя много лет с нами в п. Харанжино Братского взморья, мама постоянно молилась. Её молитвы были перед сном и утром, перед едой и после еды. В выходные и праздничные дни никогда не шила, не стирала и запрещала мне. Иногда быстро приходили у неё решения. Ничего не говоря заранее, она вдруг утром объявляла мне: — Валентина, скажи пожалуйста парням, пускай они подвезут меня на мотоцикле до аэропорта. — Это зачем ещё? — спрашивала я. — Поеду в Иркутск, схожу в церковь, надо причаститься, и встречу там Пасху. — Но ты не собралась ещё, — говорю ей. — А долго ли нищему подпоясаться? И, забирая свой узелок, она улетала на самолёте в город. А в последние годы её жизни, когда перестали летать у нас самолёты, она встречала праздники Христовы только дома. Пасху и другие праздники со свечами по ночам, стоя на коленях перед образом. Мама прожила 89 лет. Бог её миловал от всех мучительных болезней и операций. Никогда никому не завидовала, не обсуждала никого, не гнушалась нерадивых, любила и старалась помогать им. У меня, в отличие от маминой, совсем другая жизнь. Я всю жизнь в каких-то мирских заботах. Мне всё недосуг помолиться Богу, вспоминаю его, когда бывает мне или родным совсем уж плохо. Но иногда в бессонные ночи начинаю вспоминать мамины молитвы, с которыми всё же засыпаю. За это я благодарна своей родительнице, всегда храню о ней добрую память. Уважаемая редакция, очень хочется чтобы что-то осталось в нашей родословной внукам и правнукам. Бывает так, что они недоумевают, когда кто-то из детей похож на татарина. Видно кровь предка пошла далеко...
Тэги: |
|