НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-11-05-07-55-03
«Зеленый трамвай». Остановка вторая
2024-11-07-04-59-58
Ох, и гостеприимен же наш русский язык! И какого только беса он не привечает! Вот недавно во вполне официальном сообщении споткнулся на слове «абилимпикс». Сразу и не понял, что за зверь такой, что за набор в общем-то знакомых букв? Раскрыл словарь – а это в дословном переводе с английского означает...
-145-
Он появился на свет 7 ноября 1879 года (по старому, действующему до февраля 1918 года стилю, – 26 октября) – ровно в день, когда в 1917 году победила Великая Октябрьская социалистическая революция, как ее официально, на государственном уровне, именовали в советскую эпоху. И вся биография Льва Давидовича...
c-
Мы тогда под Темрюком стояли. В аккурат под Новый год прислали нам с пополнением молоденького лейтенанта. Мы калачи тертые, видим – не обстрелян, не обмят, тонковат в кости, глаза шибко...
2024-11-12-02-06-44
Эта маленькая светловолосая женщина давно стала символом советской эстрады. Она считалась и считается одним из самых востребованных композиторов СССР и России. По ее песням можно проследить всю историю страны, ее обычной жизни, великих строек и больших побед на военном и мирном...

Судьбы опалённые войной

22 Декабря 2011 г.

alt

Из посёлка Жигалова, что в Иркутской области, на третьем году Великой Отечественной войны все мужчины призывного возраста, кроме белобилетников, сражались с немецко-фашистскими захватчиками или охраняли дальневосточные рубежи от возможного вторжения воинских частей милитаристской Японии.

 

После призыва мужчин в армию посёлок Жигалово и деревни Жигаловского района притихли, как осиротели. Начали приходить похоронки. То в одном доме, то в другом раздавались раздирающие душу крики по погибшим на фронте кормильцам. Даже собаки выли, как волки, вторя плачу женщин. На фронте одни солдаты гибли, другие получали увечья. На смену им призывались семнадцатилетние парни.

В середине ноября 1943 года Жигаловский райвоенкомат получил распоряжение отправить в Кяхтинскую снайперскую школу Бурятии 30 парней, в числе которых оказался и я, автор данной статьи. Собрались мы на призывном пункте райвоенкомата в сопровождении матерей и других близких родственников. Расставание призывников с родными было тяжёлым. Почти у всех провожающих на глазах были слёзы. Я со своей мамой и сестрой Анастасией Алексеевной обнялся, поцеловался и сел в сани, которые во дворе призывного пункта уже были приготовлены для нас. Мама перекрестила меня трижды и сказала: «Сыночек, я верю, что ты вернёшься с войны живым, возможно, даже покалеченным». Её материнское предчувствие сбылось: я действительно с фронта вернулся живым, хотя и без правой руки.

Очень тягостным было расставание Илариона Егорова со своей матерью Марией Петровной. Она, прижав его голову к своей груди, кричала: «Ларя, я не переживу, если ты погибнешь!»

– Я не собираюсь погибать! Успокойся, мама! Мне стыдно, что ты так кричишь. Посмотри на остальных матерей. Никто из них так не убивается, как ты…

Одиннадцать подвод выехали со двора призывного пункта. Молча провожали призывников жители посёлка. Старики снимали с голов шапки и крестились. Крестились и женщины, крестили нас издалека, вытирая платками слёзы на глазах. Когда подводы проезжали мимо школы, ученики и учителя облепили окна, с тревожными лицами смотрели на нас, никто из них нам не улыбнулся и не помахал рукой.

Подводы выехали за ворота посёлка. Мы, прижавшись к саням, во все глаза с тоской смотрели в последний раз на знакомые удаляющиеся дома, улицы. Как хотелось соскочить с саней и ещё хоть разок пройтись по родным улицам, ещё разок посмотреть на каждый дом, попрощаться с каждым жителем. Вот блеснули в последний раз стёкла в крайнем доме посёлка, и он скрылся за околицей. Какое-то время мы в оцепенении глядели на скрывшийся посёлок, а затем соскочили с саней и, чтобы согреться, стали бороться друг с другом. Мы как бы проводили черту между детством и юностью, которые прошли здесь, в родных местах, и новой жизнью, в которую вступали, и которая была пока нам неизвестна. Что ждало нас впереди, одному богу было только ведомо! А судьба у всех сложилась по-разному…

...После полугодовой учёбы в Кяхтинской снайперской школе в Забайкалье в июне 1944 года мы были отправлены на 1-й Белорусский фронт, которым командовал сначала Маршал К. К. Рокоссовский, а затем – Маршал Г. К. Жуков. Все мы оказались в 8-й гвардейской армии генерала В. И. Чуйкова, в 79-й дивизии, но в разных полках.

Я сначала был помощником командира разведки второго батальона, а затем в этой же должности – 220 полка. 1-й Белорусский фронт принял участие в операции «Багратион» (кодовое наименование Белорусской операции 1944 г.), в форсировании Буга, Вислы, в освобождении от фашистских оккупантов польских городов Хелма, Люблина и других.

Ставка Верховного Главнокомандования страны приказала 1-му Белорусскому фронту в районе города Магнушева (60 км южнее Варшавы) форсировать Вислу и на левом её берегу создать плацдарм. Первыми форсировали эту реку 1 августа 1944 года передовые подразделения 8-й гвардейской армии.

В этих первых подразделениях были Иларион Егоров и я. Дело в том, что за два дня до форсировании реки совершенно случайно на берегу Вислы я встретился нос к носу с Егоровым. Мы оба шли к реке умыться и напиться воды. Всегда бодрый, аккуратный, собранный, подтянутый, Илларион на этот раз выглядел неряшливым, ремень болтался под животом.

Мы обнялись, и я спросил:

– Ларя, почему у тебя такой неприглядный вид?

– Мне сейчас не до вида. В Люблине на моих глазах был убит Витя Корзинников.

Это был лучший друг Егорова. Умывшись в Висле и немного поговорив, мы расстались. Как оказалось, расстались навсегда.

Через день пошёл дождь, зарядил почти на неделю. Батальонная разведка, в составе которой был Егоров, без потерь форсировала Вислу и стала продвигаться в глубь плацдарма. Во время дождя разведчики, потеряв бдительность, напоролись на немецкую засаду и погибли. Погиб и Илларион Егоров. Но об этом я узнал много позднее…

На Магнушевском плацдарме 1-й батальон 220 полка занял польскую деревню Грабовская Воля. Его командир на левом фланге впереди батальона выставил секрет (передовой сторожевой пост). Из секрета за действиями противника вели наблюдение два Николая – Ларионов и мой родственник Жигалов.

Немецкая часть танками стала теснить батальон. Комбат забыл отдать приказ Жигалову и Ларионову покинуть секрет. Ларионов понял это и побежал к отступающему батальону. Немецкий танкист выпустил по нему снаряд. Левую руку Ларионова по локоть срезало словно бритвой…

Исключительно дисциплинированный Николай Жигалов без приказа комбата не оставил свой пост. В окопчик угодил вражеский снаряд и разорвал на куски моего родственника.

Бои за Магнушевский плацдарм носили исключительно ожесточенный характер. К середине сентября 1944 года он был расширен по фронту до 44 километров и до 15 км в глубину. Фронт стабилизировался. Немцы усиленно укрепляли свою оборону, опоясали её до четырёх и более линий траншей.

79-я дивизия в расширении плацдарма понесла большие потери и была в октябре 1944 года переведена во второй эшелон. Наша разведка 220-го полка как-то шла по плацдарму. На пути мы видели много братских могил. На одной из них мой взгляд задержался. Братская могила была в огороде сожжённого дома. Над могилой возвышался шест с прибитой наверху фанеркой, на которой были написаны химическим карандашом шесть фамилий. Вторая фамилия – Иларион Иванович Егоров. «Неужели мой земляк?», – мелькнуло у меня в голове. В штабе 227-го полка подтвердили, что И. И. Егоров, уроженец Жигаловского поселка Иркутской области, действительно погиб.

Об этой братской могиле, в которой покоился Иларион Егоров, я рассказал в письме сестре Анастасии Алексеевне, жившей в Жигалове на одной улице с матерью Егорова. Сестра, конечно, это письмо показала Марии Петровне…

В мае 1945 года я выписался из ереванского госпиталя № 1472 и поехал в город Якутск, в котором в то время жили мой брат Александр Алексеевич, две сестры и мама. По дороге в Якутск заехал в посёлок Жигалово. На другой день после моего приезда в дом сестры Анастасии Алексеевны вихрем вбежала Мария Петровна и, увидев меня, издала вопль. О смерти сына она знала не только из моего письма, но и из похоронки. Сестра и я понимали, что облегчить страдания человека утешительными словами невозможно, утешением только можно раздражать. Лучше помолчать. Так мы и поступили, дали Марии Петровне выплакаться вволю…

…Шестеро жигаловских парней: Николай Хохряков, Николай Наумов и другие погибли при штурме Зееловских высот в апреле 1945 года (Зееловские высоты находятся в пятидесяти километрах восточнее Берлина). Незадолго до этого, после освобождения от захватчиков польского города Люблина, эти парни окончили трёхмесячные курсы младших офицеров. Я с ними встречался в октябре 1944 года на Магнушевском плацдарме. В новеньких гимнастёрках и брюках, в кирзовых сапогах, они, гордые, оживлённые, прибыли в 79-ю дивизию, стали командовать взводами…

В то же самое время эти же курсы младших офицеров окончил Пётр Машуков. Демебилизовался без единой царапины. После войны работал в Жигалове кузнецом, рано ушёл из жизни…

Из всех моих земляков-жигаловцев крупно повезло рядовому Михаилу Наумову. Имея семь классов образования, он в 220-м полку был в штабе писарем.

В конце октября 1944 года на восточном берегу Вислы был создан дом отдыха 220-го полка. В десяти уцелевших небольших домиках польской деревни были сделаны топчаны (деревянные койки на козлах), на них матрасовки и наволочки, набитые соломой. После окопов это казалось раем. Попал и я в этот фронтовой дом отдыха. Во время моего нахождения там был произведён набор в полку на шестимесячные курсы младших офицеров. Хотели на курсы отправить меня, но я был в доме отдыха. Вместо меня на курсы направили писаря Наумова.

После окончания курсов он служил в Германии, а затем – на Курильских островах, где год службы приравнивался к трём годам. Рано вышел в отставку в звании полковника, работал в Подмосковье комиссаром в райвоенкомате. Попади я тогда на эти курсы, возможно, подобная судьба ожидала бы и меня…

Насколько мне стало известно позже, на польской и немецкой землях остались навечно лежать 12 жигаловских выпускников Кяхтинской снайперской школы. Двое вернулись домой покалеченными. Остальные парни вернулись домой без серьёзных ранений и контузий. Из числа вернувшихся домой 10 человек ушли из жизни по разным заболеваниям уже после войны.

  • Расскажите об этом своим друзьям!