Школа старшего брата |
22 Декабря 2011 г. |
В сентябре 1979 года в Афганистане произошёл очередной государственный переворот – диктатор Амин сверг демократический режим Тараки. И Советский Союз, выполняя, как говорили, интернациональный долг по оказанию содействия афганскому народу в отражении вооружённой агрессии, ввёл 27 декабря 1979 года в чужую страну свои войска.
27 декабря, в тридцать вторую годовщину ввода советских войск в Афганистан, иркутские воины-интернационалисты соберутся вместе. На площади Декабристов, где памятник воинам-интернационалистам, на белый снег упадут алые гроздья гвоздик. По извечной русский традиции будет поднята чарка за неостывающую память, за погибших и скончавшихся от ран друзей, за живых, за тех, кто честно исполнил свой солдатский долг. Среди воинов, вернувшихся домой грузом 200, тулунчанин Андрей Ермаков… С бугра, где разместилась школа, заснеженный город как на ладони. Спускаюсь по скрипучему снегу, раздумывая над солдатскими строчками из письма Андрея: «До чего хочется пройтись по снегу, интересно так: скрип-скрип, и морозец такой приятный и дома вкусно пахнет». Воспоминания о своей малой Родине рождались у тулунского парня в далёком знойном Афганистане, где выжженная солнцем почва годами ждёт дождя, где мрачные стреляющие горы буреют от палящих лучей светила и единственная дорога, прозванная Дорогой жизни, связывает южный Кандагар с Кабулом. Идут и идут по ней мощные КАМАЗы с грузами. Всего пятьдесят километров от Пакистана, откуда приходят душманы Исламского союза, благословлённые на убийства. Они минируют дорогу, нападают на трудных участках, жгут машины и грузы. Наши солдаты сопровождают колонны, сапёры ведут разминирование. Сапёром был и Андрей Ермаков. Я не могу его представить в жизни, а одноклассники, кто знал парня, не могут поверить, что Андрюшки уже нет. По поручению бывшего 10 «А», туда, где служил Ермаков, написал Володя Шендрик с надеждой, что произошла нелепая ошибка, и сразу пришёл ответ от армейского друга Андрея Купцова. Письмо подписал весь взвод. Андрей Купцов сообщал: «Я единственный из всего подразделения был тогда рядом с ним. Нелегко такое вспоминать… Пошли проверить дорогу, где наибольшая возможность минирования. Мы закончили проверку и ждали бронетранспортёр. Когда БТР подъехал, с гор хлестнули автоматные очереди. Выстрелом из гранатомёта подбили БТР, и он по инерции пошёл, Андрюша прикрывал его из автомата, а сам оставался на открытом месте… Мы все его уважали и любили». Спускаешься с бугра по скрипучему снегу, по которому так мечтал пройти Андрей, а перед глазами новенькая мемориальная доска перед входом в школу: «Здесь учился Ермаков А. Ю…» Как близки даты рождения и смерти (1968–1987), как это непривычно для нашего послевоенного поколения! Нарядные выпускники 10 «А» смотрят с цветной фотографии, в центре классный руководитель Татьяна Игоревна Чечёткина. Среди ребят и Андрей. В тот памятный день он взял на себя обязательство стать организатором встреч одноклассников. Первая состоялась, когда школе передавали посмертную награду – орден Красной Звезды гвардии младшего сержанта Андрея Юрьевича Ермакова. Он каждый год будет собирать их вместе, первая потеря ещё сильнее сплотила бывший 10 «А». Классный руководитель создала крепкую ребячью семью, она была для всех настоящим старшим другом, и когда разлетелись питомцы, то Татьяна Игоревна осталась связующим центром для однокашников, и с ней, как и прежде, делились самым сокровенным в радости и в горе из иной самостоятельной жизни. С Андреем Ермаковым отношения сложились особые: она смогла заменить мать, трагически ушедшую из жизни, стали опорой для потрясённого утратой подростка. Жизнь безжалостно била Андрея семейными неурядицами, но устоять перед ударами помогла учительница. Он оставался честным и чистым, по словам Татьяны Игоревны: «Не говорил громких слов, поступал так, как считал нужным. Андрей был «лёгким» человеком, но не любил, когда лезут в душу, и мы понимали друг друга». Он писал стихи, но никому не читал их вслух, всё оставлял в дневниках. Читаю письма, поздравительные открытки от Андрея: «Дорогой Татьяне Игоревне». Первые армейские послания из военного округа, где начал службу Ермаков. «Строевая и физическая подготовка замучили, – сетовал он, – на строевой шагаем так, что асфальт на плацу дымится, на физзарядке бегаем и отжимаемся до седьмого пота». Через пять месяцев у Андрея появился иной взгляд на армию: «Уже окончательно адаптировался, сознание согласилось с тем, что службу надо тащить в любом случае». Младшему брату Сергею он будет писать о первых днях службы без жалоб, как старший: «Трудно привыкнуть сразу, но ещё труднее привыкнуть без подготовки физической. Жалею, что не занимался спортом и не закалялся. Ты, Сергей, на секцию исправно ходи, зарядку делай, закаляйся – честно говорю – пригодится». Наиболее глубоко раскрылся характер Андрея в переписке с братом, на которой надо остановиться подробнее: «Сергей, ты почему мне оценки не выслал за год? Я вот даже из твоих писем вижу, что ты плохо занимаешься, у тебя в десяти словах по ошибке. Выучиться тебе надо, чтобы потом плохо не говорили о тебе, о нас, а я через двадцать четыре месяца приеду, и посмотрим, как жить дальше. Только не оставляй в прошлом ничего худого и не приобретай его в будущем. И как можно больше принципиальности. Ты меня понимаешь, ты славный малый». Или: «О любой ошибке, о любом незаконченном деле рано или поздно, в той или иной степени, начинаешь жалеть. Делай всё до конца и хорошо. Ведь, как говорят: «Настоящий мужчина может столько, сколько он может, и ещё столько же». Я ещё хуже тебя учился и ничего с этого не приобрёл, а потерял. Ты должен меня понять. Не обижайся. Просто хочу, чтобы ты стал человеком». Первое письмо из Афганистана Андрей всё же написал учительнице. «Здравствуйте, дорогая Татьяна Игоревна. Шлёт Вам привет и наилучшие пожелания бывший Ваш ученик, а ныне воин-интернационалист, исполняющий свой долг солдатской доблести и чести в Афганистане. Ну, вот, кажется, Вы улыбаетесь. Этого я и хотел. Состою на должности командира отделения, думаю стать заместителем комвзвода, если, конечно, не споткнусь». Сергею пришло такое письмо: «Здравствуй, дорогой мой братишка. В Афгане третий день. Почитай про Афганистан, смотри телевизор. Я приеду через две зимы, мы сядем и помолчим. Будь молодцом, и я буду как надо». Андрея сам старался разобраться во всех сложностях происходящих событий, обосновать своё присутствие в чужой стране, наблюдая за жизнью народа, узнавая его обычаи и нравы. Его по-детски удивляли паранджа на женщинах, крики муллы с мечети, яркие цвета восточных базаров: «Я увлечённо рассматриваю здешнюю экзотику. Магазин здесь называют кантин – это лавки типа ларьков, и они на каждом шагу. Если бы не оружие, то чувствуешь себя туристом. Нам сказали, что, возможно, будет перемирие и душманы пересмотрят свою политику, сдадутся, это, конечно, здорово, но они оставили много «подарков» на дорогах, и нам, сапёрам, работы ещё надолго хватит». В Афганистане он мыслями был дома и думал, как все бойцы: «Служу, дни считаю, жду дембеля – птицу счастья, а пока каждый день на сопровождение…» С нетерпением ждал писем из Афгана младший Ермаков – ученик восьмого класса школы, которую закончил старший брат. В ещё большем ожидании весточки из Тулуна был Андрей: «Большая радость была сегодня, получил от тебя письмо. Заждался! Утром собрался на сопровождение и уже автомат забросил на БТР – слышу, кричат мою фамилию, но прочитать письмо сразу не удалось, только вечером. Да, надо объяснить тебе, что такое сопровождение. Это когда мы, сапёры, прощупываем дорогу, а за нами колонна. Завтра поедем и послезавтра. Пиши чаще. Ходи к мамке на кладбище, поклонись за меня». Были и очень короткие весточки, писал, чтобы Сергей не волновался: «Здравствуй, братишка! У меня всё хорошо, только домой хочется. За всё время ни одной капли дождя. Высылаю свою фотографию с другом». Приближался 1987 год, последний год службы Андрея. Он не думал о смерти, хотя она бродила рядом, пряталась в горах, таилась в многочисленных минах, которые он обезвреживал. Ни в одной строчке своих писем не обмолвился о постоянной опасности, не было и бравурных тирад: «Стал понимать, зачем воюем за чужой народ, но всё больше чувствуется неопределённость и тяга к жизни… Скоро Новый год, а тут ни снега, ни морозов, ни ёлок. Остаётся вспомнить, как было на гражданке. Это теперь моя мечта. Но ничего, мы с тобой встретим Новый, 1989-й год». В скупых строках наградного листа сообщалось: «Во время сопровождения через «зелёную зону» провинции Кандагар, гвардии младший сержант Ермаков А. Ю. действовал в составе колонны. При входе в «зелёную зону» колонна была обстреляна мятежниками, в результате чего была повреждена одна из боевых машин. Быстро оценив обстановку, гвардии младший сержант Ермаков А. Ю. прикрыл товарищей огнём из своего автомата, но был смертельно ранен осколками разорвавшейся мины. За мужество и героизм, проявленные в оказании интернациональной помощи ДРА, достоин награждения орденом Красной Звезды (посмертно)». Скорбно звучит это слово. За ним – целая жизнь, хотя и не длинная, и не лёгкая, но не бесцельная, потому что оставлено после себя бесценное богатство младшему брату, землякам. Всему поколению. Только вслушайтесь в строки последнего письма: «Желаю самой светлой и ровной дороги, по которой ты должен с честью, весело, даря людям счастье и радость, прошагать многие десятки лет».
Тэги: |
|