НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Ролан Быков - вулкан, не затихавший ни на минуту

09 Октября 2014 г.

bykov-rolan

Если определить одним словом сущность Ролана Быкова и в искусстве, и в жизни, это будет вулкан. Эйзенштейн назвал одного из коллег вулканом, извергающим вату, и навсегда внес в эту характеристику элемент фарса. Но у Быкова все было очень серьезно. Это был вулкан, не затихавший ни на минуту, и его раскаленная лава, затвердев, почти всегда обращалась шедевром. Актера, которому исполнилось бы 85, вспоминает "Российская газета".

Он клокотал постоянно. В его небольшом по габаритам теле бурлили неземных масштабов силы. Максимализм во всем: в любви, в ярости, в увлечениях. Было ощущение, что он жил в другом временном измерении: быстрее. Все процессы - движение рук, перемещения в пространстве, перемены настроений и бег мысли - свершались стремительно. Это можно видеть в его актерских работах: как бы серьезны они ни были, в них есть элемент гротеска - комедийного или трагического. Он всегда спешил, пусть размеренно и обдуманно, но его сердце явно билось чаще, кровь пульсировала энергичнее, и он не терпел пауз.

В нем нелегко разделить многочисленные таланты - он актер, режиссер, поэт, педагог, и над всем этим обобщающее: он деятель. Его все касалось лично, и его выступления на съездах и пленумах Союза кинематографистов становились сгустком тревоги, боли и отчаянных надежд докричаться до коллег и общества. Начав актерский путь в детском театре, он мог отвлекаться в сторону множество раз: то снимался в фильме про разведчика ("Мертвый сезон"), то играл скомороха ("Андрей Рублев"), то партизана ("Проверка на дорогах"), то гоголевского Башмачкина ("Шинель"), то пророка-ученого ("Письма мертвого человека"), то сердобольного еврея (запрещенный "Комиссар") или низвергнутого Хрущева ("Серые волки"), работая на полной выкладке и создавая незабываемое. Но главной линией жизни для него были дети - для них бурлила его фантазия.

В "Айболите-66" он взбил лихой коктейль из сказки, озорных приключений, лукавства, музыки и аллюзий, из-за которых фильм сочли "порочным" и выпустили минимальным тиражом. В "Автомобиле, скрипке и собаке Кляксе" экспериментировал с киноэкраном, то вытягивая его в длину, то ставя "на попа", а то и спуская актеров с экрана "в зал", - это был ошеломляюще изобретательный детский мюзикл. В "Чучеле" он первым внедрился во взрывоопасную тему детской жестокости, которой дай только повод - затравит кого угодно. Сегодня отупевший зритель не увидит в этой картине никакого ЧП, а в начале 1980-х мосфильмовское начальство хваталось за голову и требовало вырезать треть эпизодов. Быков на сдаче фильма госкомиссии поминутно доставал таблетки валидола - дело его жизни снова было под смертельной угрозой. "Я побит - начну сначала!" - эти слова стали его девизом. Люди его поколения были романтики: они еще надеялись искусством делать людей лучше, побудить задуматься: почему мы такие? "Что с нами происходит?" - задавался горьким вопросом Шукшин. Фильм "Чучело" заставлял всерьез думать об этом. Спустя годы он остался в памяти именно этой отчаянной, вечно актуальной нотой: индивид против массы, всегда готовой закидать непохожего камнями.

Стране нужны были люди стандартные, одинаково думающие, ликующие. А Быков, человек без кожи, выламывался из стандарта и создавал проблемы - делился своей болью и страдания других ощущал как свои. Его то и дело запрещали снимать как артиста: некрасив, мал, лыс, не подходит под ранжир образцового советского героя. У него редкостно живое лицо, а нужны были лица, замороженные на одной официально вдохновенной гримасе. Ему все время запрещали снимать то, что он мечтал. Список неосуществленных идей займет всю статью.

Его записи 1990-х полны тревоги за страну. Он острее других чувствовал: не строим - разрушаем. "Хотим демократии, но недемократичны до безумия, хотим верить, но не умеем, хотим любить, но не способны на это, хотим общения, но слышим только себя, хотим коммерции, но не понимаем ее без воровства; хотим действовать, но для нас сегодня это только бить, уничтожать". И самое страшное, что постигло думающих художников России: сознание бесполезности усилий. Два века русское искусство старалось сделать общество человечнее, и вся эта постройка на глазах рассыпалась: словами "гуманизм", "мораль", "нравственность" стали браниться, идея демократии обращалась в свою противоположность, враги либерализма и демократии стали присваивать эти понятия и выворачивать их наизнанку. "В собственной жизни живу как высланный. Силы нужны для жизни бессмысленной..." - писал Быков.

Последние годы он посвятил тому, чтобы вернуть единство киносообщества. Он много говорил о созданном им Фонде развития кино и ТВ для детей и юношества, разрабатывал планы возвращения на экран детских фильмов, проектировал студию "Союздеткино", выступал с предложениями учредить Чрезвычайный (!) госсовет детства при Совмине - понимал, что мы теряем новые поколения. Снова и снова вступал в спор с критиками, подводившими под уже заметное расчеловечивание искусства теоретическую базу и "со снисходительной генеральской усмешкой" ополчавшимися на каждого, кто пытался напомнить о поруганных вечных ценностях и о долге искусства, - слово "долг" у этих деятелей, претендующих рулить нашим кино, вызывало аллергию. Писал по этому поводу отчаянные стихи: "Во мне все лава и отрава, / "Во мне и буря, и поток, / И я кошмарно одинок..."

Его фильмы - его миссия, созданный им университет для поколений. Его стихи - это для себя. В них он выплескивал душу, из них становится ясно, через какие тернии лежит дорога к звездам. ...Полон смертной я тоски, / что я не доживу и не успею / всего, что разрывает грудь в куски, / всего, что должен, что могу и смею .

Он умер в 1998-м, не дожив до семидесятилетия один год и шесть дней.

alt

  • Расскажите об этом своим друзьям!