НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Планета по имени «Герасимов»

06 Июня 2016 г.

gerasimov sergei

3 июня исполнилось 110 лет со дня рождения Сергея Аполлинариевича Герасимова, великого режиссера и педагога, воспитавшего несколько поколений звезд отечественного экрана. Накануне юбилея в столичном Доме кино прошел творческий вечер, посвященный памяти мастера.

1Никита МИХАЛКОВ:

— Сергей Герасимов — ​великая планета. А для меня дядя Сережа был как влетавший в наш дом снаряд. С юмором, хитрым глазом, он заговаривал со мной как со взрослым, лепил пельмени. Помню его в фартуке. В галстуке увидел Герасимова лишь во ВГИКе.

Он знал, как держать дистанцию, — ​великий русский художник, легкий, хлесткий, реактивный. С какой-то внутренней пружиной и мужским кодексом, ни в одной компании не был чужим.

Еще студентом с удивлением узнал, что Герасимов за километр от площадки «Тихого Дона» вырывал окоп и прятал в него ревущий лихтваген — ​он первый из наших режиссеров снимал на натуре чистый звук. Зачем? Это было его абсолютное чувство правды, жажда ее донести.

2Сергей НИКОНЕНКО:

— Герасимов умел надевать маску для высоких трибун, но она к нему не прилипала. Помню, как во время съемок на Южном Урале Сергей Аполлинариевич пригласил меня на рыбалку, завел неспешный разговор:

— Первые четыре картины у меня не получились... Привез фильм в Москву, его не принял сам Шумяцкий, сказал: «Сережа, ты снял очень плохую картину, режиссера из тебя не получилось, но ты — ​замечательный актер, отправляйся в Ленинград и играй там!»

Герасимов заикнулся: «Мне выдали плацкартный билет, нельзя ли поменять на купейный?» — ​«Как работал, так и поедешь!» — ​отрезал Шумяцкий. Но мастер не послушался, а сделал затем «Семеро смелых».

На съемках «Журналиста» мне нужно было заполнить паузу, сказать что-то непонятное. Стали перебирать варианты. Раскрыли том «Советской энциклопедии», я называл незнакомые слова — ​он знал все! Прибежала съемочная группа, Герасимова игра забавляла около часа, но он споткнулся на статье «Метастронгилез». Оказалось — ​редкая свиная зараза. Эта «глубокомысленная» реплика и вошла в фильм.

Говоря: «Герасимов», мы вспоминаем и Макарову. Мой однокурсник, детдомовец Коля Губенко жил на одну стипендию. Однажды Тамара Федоровна пришла в аудиторию: «Ребята, я обратила внимание, как вы едите в столовой. Пройдет немного времени, вы сыграете главные роли и поедете на зарубежный фестиваль. Так и будете там хлебать суп, как похлебку? Это никуда не годится!» Дала денег, послала в гастроном и велела сварить целую кастрюлю сарделек. Первым вызвала Колю — ​посадила за стол, вручила нож, вилку, хлеб и начала учить культурно есть. Он умял штук шесть. Распутин еще не написал «Уроки французского», а мы их уже проходили.

Как жаль, что не сохранился на пленке наш потрясающий спектакль «Карьера Артуро Уи», где Коля играл главную роль, и как играл! На просмотре присутствовал Юрий Любимов, угощал Губенко бутербродами, поил чаем и шептал: «Ко мне иди, ко мне!» Уже планировал ставить «Доброго человека из Сезуана».

Тогда во ВГИКе училась Екатерина Васильева. Мастер, Лев Свердлин, приходил в институт лишь за деньгами. Катя поинтересовалась: «Вы нас учить будете или только зарплату получать?» Тот заявил, что с хамами ему не по пути, пошел в деканат и написал приказ об ее отчислении. Сергей Аполлинариевич в это время налаживал культурные связи с кинематографистами Южной Америки. Вернувшись, узнал, как дела на кафедре. «Васильева, — ​говорит, — ​талантливая студентка, а кого же мы будем выпускать?» На собрании кафедры Свердлин настаивал: «У нас должны учиться интеллигентные люди. Если вы продолжите ее защищать, я подпишу заявление об уходе!» — ​«Что ж, — ​заметил Герасимов, — ​этот шаг станет фактом вашей биографии». Тот подал в отставку, а Васильеву на следующий день восстановили.

Герасимов был великим созидателем. Надеюсь, памятник ему появится на малой Родине, в Челябинске.

3Валентина ТЕЛИЧКИНА:

— Я училась у Свердлина, с Катей. То, что он приходил раз в месяц, — ​полбеды. Всякий раз переворачивал с ног на голову все, что мы наработали самостоятельно. На экзаменах мы плавали. Сергей Аполлинариевич любил наш курс и фактически спас.

Он читал свои сценарии в актовом зале. Но в тот день, когда ребята слушали «Журналиста», у меня была репетиция. «Успокойся, — ​сказали мне, — ​тебе там ничего не светит! У Герасимова снимаются его студенты — ​Никоненко, Польских. Осталась только роль какой-то дуры-журналистки». У меня все внутри затрепетало. На первом курсе мой этюд понравился Макаровой, она меня даже расцеловала и пригласила мужа на экзамен.

Но на этот раз Герасимов заключил: «Не буду даже пробовать, зачем зря расстраивать девчонку? Мне нужно другое!» И уехал на съемки. Вдруг приходит телеграмма: срочно вызывают на пробы на Южный Урал. Фактически Герасимов подарил мне мою творческую судьбу. Сергей Аполлинариевич умел увидеть в актерах то, чего даже мы сами в себе не предполагали. У него была счастливая рука, и он очень ревностно следил за тем, как складываются биографии учеников — ​и профессиональные, и личные.

Михаил НОЖКИН:

4— Герасимов — ​удивительно многогранный человек, с ним можно было пойти не только в разведку, но и во власть, что гораздо опаснее. Очень крепкий и последовательный в мировоззрении, характере, поступках... Сергей Аполлинариевич относился к кино как гражданин. Убеждая сниматься в картине «У озера», прямо говорил: «Не вмешаемся всерьез, запустят вторую очередь целлюлозно-бумажного комбината и погубят Байкал!» Правда, от моей роли цензура оставила одну десятую, но все равно горжусь, что в этом участвовал.

Как-то он огорошил, предложив сыграть князя Бориса Голицына в «Юности Петра». Я ознакомился со сценарием и отказался: фильм большой, роль маленькая... Герасимов попросил перечитать, настаивал: «Это же главный боярин и военачальник, поддержавший Петра!» Я отнекивался, он не унимался: «Все понимаю — ​жизнь идет, все меняется. Ну спасибо тебе за приговор!» Я опешил, о чем это он? «Все знают, что у меня всякий рад сниматься даже в эпизодах. Но, видно, это время ушло, спасибо вам, Михаил Иванович, что напомнили!» Разумеется, я немедленно согласился сыграть все, что он велит, но попросил подобрать коня помощнее. Когда приехал на площадку, обнаружил зверюгу — ​полтонны мышц, под два метра в холке. Начали работать: несусь с горы, одной рукой держусь за поводья, другой погоняю (скакать надо красиво!). На третьем дубле стер ладонь в кровь. Всякий раз, видя, как эта громадина на него летит, Петр I — ​Дима Золотухин — ​с воплем исчезал из кадра...

Приехали военные моряки-фронтовики погулять по Москве и один, на спор, поступил во ВГИК. Пришла пора возвращаться на службу. Что делать? Герасимов пошел к адмиралу Кузнецову и упросил его демобилизовать парня. Друзья-однокурсники из мореходки каждый месяц слали Вадиму Захарченко посылки и деньги со всех концов земного шара. Играя Прохора в «Тихом Доне», он упал с лошади, так Сергей Аполлинариевич переписал график, на полгода перенеся съемки его эпизодов.

Так он заботился о людях и с каждым умел поддержать разговор на равных. Часто общался с учеными, академиками, брал меня с собой. Колмогоров, Александров, Марчук... С каким юмором они обсуждали высокие материи! Как-то один из них предложил попробовать редкое блюдо из Парижа — ​спаржу. «У нас на Урале этой спаржи завались, копкИ называется», — ​вспылил Герасимов. Что за невидаль? Поспорили и отправились искать. Утро, туман, Герасимов ворчал: «Великие ученые, комаров под носом повывести не могут!» А ему в ответ: «Угу, и за это Вы воспеваете нас в своих дурацких фильмах?» Ходили-бродили несколько часов по холодку, вдруг раздался крик Аполлинариевича: «Нашел!» Оказалось, дикой спаржи и правда полно... Выиграл ящик коньяка. Так крепился союз советской науки и культуры в нашем бесклассовом обществе.

Любовь ПОЛЕХИНА:

5— Сергей Аполлинариевич умел тесно связывать природу с актером, передавать их отношения через ритм. И, на мой взгляд, «Тихий Дон» — ​это прежде всего река, небо, земля, из которых появляются люди.

Все были уверены, что сценарий «Дочек-матерей» Володин писал для меня, но это не так — ​текст лет двадцать пролежал на студии Горького, как будто дожидался, пока подрасту.

Недавно ко мне обратилась женщина: «Я вас узнала! Мой папа, директор Бюро пропаганды кино, представлялся вашим мужем!» Я изумилась, а потом вспомнила. Как-то стояла у ВГИКа, подошел незнакомец и сказал, если я с ним не уеду, он сотворит со мной всякие мерзости. Я вырвалась, убежала в институт и попросила наших ребят выйти разобраться. Но он скрылся. А вскоре мы поехали представлять фильм в Тбилиси, молодые люди меня все время спрашивали: «Люба, а вы правда замужем?» Не знала, что и думать. Оказалось, Герасимов попросил приятеля сыграть роль моего супруга, боялся, как бы чего не вышло.

Сергей Аполлинариевич всегда нес за нас ответственность. Однажды у меня в гостях мастера спросили: «А если кто-то из учеников предаст ваши идеалы, как вы к нему будете относиться?» Он рассмеялся: «Мировоззрение может меняться, а моя любовь к вам — ​нет!»

Неожиданно вызвали в «Ясную Поляну» на съемки эпизода похорон Льва Толстого — ​выехала, не раздумывая, не зная роли. Увидела тысячную массовку. Герасимов ждал меня, а сзади напирала толпа — ​каждый хотел заглянуть в объектив, людей за моей спиной еле сдерживали. Но когда мы работаем, ничего не замечаем вокруг. После ко мне подбежал ассистент, сказал, что видел, как Герасимов плакал, и предложил мне к нему подойти. А я побрела в другую сторону — ​не могла видеть его слез.

Незадолго до смерти он разрешил мне навестить себя в больнице. Вошла в палату. Сергей Аполлинариевич — ​в свежей рубашке, сером пиджаке и брюках. В углу стоял чемодан, как в гостиничном номере. По телевизору показывали отрывки из сказок под классическую музыку. Он хохотал и просил меня угадать. А я не могла. Перед тем как расстаться, обнял и произнес, что очень любит меня. Я промолчала. Но сейчас хочу ответить: Сергей Аполлинариевич, я вас люблю!

По инф. portal-kultura.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!