НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Отступления и победы лейтенанта Яныкина

16 Июня 2011 г.

alt

Яныкин Константин Васильевич – кадровый офицер. После успешного окончания средней школы в 1936 году в курортном городе Минеральные Воды он решил стать военным – окончить в чеченском городе Грозном пулемётно-миномётно-артиллерийское училище. Это желание сына поддержал отец, Василий Васильевич, участник двух войн – Первой мировой и Гражданской. Не стала перечить и мать, Мария Николаевна. В тридцатые годы все парни стремились служить в Красной армии, учиться в военных училищах было престижно...

 

После трёхлетней учёбы в училище Яныкин-младший в звании лейтенанта стал проходить службу в небольшом белорусском городе Гродно, вблизи западной границы. В должности командира взвода знакомил красноармейцев с устройством пулемётов, миномётов, орудий, находящихся на вооружении в пехоте. На полигоне учил их стрельбе. Учились красноармейцы старательно, хотя и познавали эту технику с большим трудом – сказывался низкий уровень образования...

alt Яныкин Константин Васильевич с женой

Минуло два года службы. Наступил роковой 1941 год. На границе стало неспокойно. Кое-кто из офицеров открыто говорил о близости войны. Но из центра приходил неизменный приказ: «Сохранять спокойствие, усиливать наблюдение». Москва хотела всеми силами оттянуть конфликт, не дать немцам повод к нападению.

Успокоительным было сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года, в котором говорилось, что слухи о намерении фашистской Германии напасть на СССР лишены всякой почвы. После такого сообщения лейтенант Яныкин на две недели взял увольнительную – навестить родителей в Минеральных Водах, но успел доехать только до украинского города Ровно, где через начальника железнодорожного вокзала получил распоряжение вернуться в свой гарнизон. Приехал близко к полуночи. Стояла тихая погода, безветрие. Безоблачное небо было испещрено звёздами, от которых струилось мягкое мерцание. Под окном ворковали голуби, в траве жужжали пчёлы.

Лейтенант закрыл окно – хотел заснуть. Сон не шёл. На душе было тревожно.

На рассвете он только-только сомкнул веки, как дом заходил ходуном. Сдвинулись с места стол, шкаф, тумбочка. Открылись настежь створки окна. Схватив в охапку одежду, сапоги, портупею, кобуру с наганом, Яныкин пулей выскочил на улицу. Земля сотрясалась от бомбовых разрывов. Казармы, другие строения были объяты пламенем. Столбы густого чёрного дыма взметнулись в небо. Душераздирающие крики, ржанье лошадей, зловещий свист бомб, взрывы наполнили утренний воздух. Самолёты с чёрными крестами на крыльях на бреющем полёте пронеслись над домами. В мирную жизнь Гродно ворвалась война...

Около четырёх десятков полураздетых военных во главе с командиром полка опрометью бежали к лесу. К ним присоединился Яныкин. У красноармейцев не было ни винтовок, ни гранат. На всю группу было пять наганов с небольшим количеством патронов. Сражаться с фашистами голыми руками было бессмысленно. Решили двумя группами пробираться на юго-восток, к городу Белая Церковь. Одну группу возглавил полковник, другую, из двенадцати человек, – лейтенант Яныкин. Лейтенант повёл своих людей глухими просёлками, минуя хутора и деревни. Пробирались по болотистой, хлюпающей топи, затем по мокрой, вязкой пашне. Вышли на шоссе, остановили порожнюю полуторку. Шофёр гнал машину, не щадя, на подъёмах стучали поршневые кольца, противно щёлкали клапаны. Машина обгоняла толпы беженцев. Замотанные от пыли в шали, платки, шли по дороге с детьми молчаливые, уставшие женщины с испуганными лицами. Временами над их головами низко, на бреющем полёте, проносились вражеские самолёты. Они расстреливали из пулемётов людей и скот. Беженцы и животные в страхе разбегались в разные стороны. Воздух наполнялся людским криком и рёвом скота. При виде этой картины стыла кровь в жилах...

Ехать по дороге стало опасно. Яныкин со своей группой пошёл обочиной с правой стороны дороги. Стал пробираться вдоль пустыря по узкой тропинке, между двумя стенами густого, выше человеческого роста бурьяна. Вскоре вышел на деревеньку из девяти домов на берегу небольшой речки. За скошенным бурьяном стояла старенькая избёнка, одним углом избоченясь, другим припав к земле.

На стук в окно в двери показалась хозяйка. Ей было года двадцать два или двадцать четыре. Была красива. На пришлых хозяйка смотрела вопросительно-тревожно.

– Пробираемся к своим, идём от самой границы, – сказал хозяйке лейтенант. – Живёшь одна?

– Почему одна? С сыном, – кивнула она на лежанку у русской печи, откуда краснощёкий карапуз с чёрными, как арбузные семечки, глазёнками уставился на незнакомых дяденек. – Его отец – в Красной армии.

Солдатка Настя постелила на стол чистое холщовое полотенце, поставила на него чугун с мамалыгой и деревянную миску с дюжиной солёных огурцов. Принесла ковригу ржаного хлеба...

Разомлев от тепла, от сытости и жилого уюта, бойцы улеглись вповалку на полу и тотчас же мертвецки заснули...

Ещё до рассвета Яныкин с трудом растолкал своих невольных попутчиков, спавших в верхней одежде и сапогах, и повёл их дальше на юго-восток. Перед уходом подошёл к солдатке и низко поклонился ей.

– Ну, спасибо тебе, Настя, за хлеб-соль, за приют. Молись за своего мужа-красноармейца. Храни тебя Бог...

Лейтенант со своей группой в одиннадцать человек (двенадцатый, красноармеец Хамаза, вывихнул ногу; его оставили у приветливых старых людей на глухом хуторе) дошёл по оккупированной земле до Корсуни. В городе хозяйничали фашисты. Со своими бойцами на рассвете севернее города Яныкин переправился на восточный берег небольшой реки Россь, чтобы встретиться с какой-нибудь частью Красной армии.

Все испытывали сильный голод. Красноармеец Петруха предложил снять с берёз кору, истолочь, сварить в котелке и есть, как горькую кашу. Собрали сучья. Отсыревшие, они долго не хотели разгораться, но вскоре от них потянуло горьким дымком и побежали извилинки огня.

Вдруг справа, рассекая туман, золотой лентой взвилась к небу ракета. Она описала дугу и, точно разбившись о небо, с треском рассыпалась в искры.

– Вперёд! – Крикнул лейтенант во всё горло, и первый опрометью побежал, а за ним остальные...

Бежали более двух часов. Пот обильными ручьями катился по их лицам, нательное бельё прилипло к телу, ноги заплетались. Воины стали задыхаться от бега и не могли говорить.

– Стой! Пароль! – Раздался властный голос. С бега красноармейцы перешли на шаг, а затем и остановились.

– Свои! Свои! – Радостно закричал лейтенант...

Группу Яныкина привели в отряд народного ополчения. Лейтенанта завели в блиндаж штаба отряда, а его бойцов оставили в траншее. Командир отряда Кухаренко, мужчина лет пятидесяти, среднего роста, широкий в плечах, полулежал на нарах, пуская кольца дыма. Он нахмурился, вынул изо рта изжёванную папироску, приложил циферблат к уху, чтобы убедиться, что часы идут, и строго спросил: «Кто такие? Предъявите документы!»

...Сражался Яныкин в рядах ополченцев в должности командира взвода всего лишь пять дней. На шестой день в жестоком бою с немцами был ранен. Раненым чуть было не угодил в лапы фашистам. Начались скитания по госпиталям. Едва полечившись в одном городе, уже переводился в другой, чтобы вскоре также покинуть его. Долечивался в городе Инзе Ульяновской области.

Небольшой город Инза был наводнён беженцами из западных районов страны. Беженцев подселяли к местным жителям. Ими были переполнены бараки, разные подсобные помещения. Жили они даже в землянках и банях, но жилья катастрофически не хватало. Это было головной болью для городских властей. Горожанам и беженцам выдавали хлеб по карточкам, остальные же продукты (картофель, овощи, яйца, мясо) они приобретали на рынке по бешеным ценам или у сельчан выменивали на одежду и обувь. Тяжело стало жить людям в военное время, а беженцам – вдвойне, втройне.

Все жители города, при всей своей занятости, не пропускали радиопередач о положении на фронте, с нетерпением ждали весточек от своих родных и близких. Хотели получить весточку от лейтенанта и его родители. Переписка с ними оборвалась с первого дня войны, так как у Яныкина-младшего не было постоянного адреса. На своё первое письмо из Инзы он получил не только ответ, но и посылку с фруктами и сухарями, что было кстати: Константин нуждался в усиленном питании, а его не было.

После выздоровления весной 1942 года Константин Яныкин был направлен на Западный фронт, участвовал в оборонительных боях западнее крупного железнодорожного узла Сухиничи в Калужской области. А с июля этого же года в должности командира миномётно-артиллерийской роты в составе 3-го танкового корпуса – на Сталинградском фронте.

Немцы рвались к Сталинграду. Фашистские самолёты-штурмовики, наполняя всё вокруг оглушительным воем, сбрасывали бомбы на оборонительные рубежи измотанной в непрерывных боях 62-й армии. Солнце поднималось в зенит бурым пятном и изредка выглядывало в просветах дыма. Противник душил обороняющихся массой огня, не давая бойцам поднять головы. Но они не только поднимали головы, но и отражали танковые атаки врага – прямой наводкой из противотанковых пушек выбрасывали снаряд за снарядом в приближающиеся стальные чудовища. Десятки германских стальных машин каждый день пополняли ряды подбитых танков...

Но силы были неравны. От бомбежек и артобстрелов все противотанковые орудия роты Яныкина вышли из строя, превратившись в металлический лом. Рота почти вся полегла, в живых осталось лишь четверо, считая лейтенанта. Одним из четверых был тяжело раненый старший сержант Михаил Ольшанский. Один осколок угодил ему в живот, другой – в правый глаз. Простившись с Михаилом Ольшанским, Яныкин со своими двумя бойцами стал искать за Доном свою часть...

Наша тяжёлая артиллерия находилась на восточном берегу Волги, а на западном действовали противотанковые пушки и батареи катюш, размещённых на грузовиках. Они обрушивали на фашистов лавину огня. Спрятанные за высоким западным берегом, они неожиданно выезжали на огневую позицию, быстро выпускали ракеты и вновь скрывались в убежищах. Шестнадцать 130-миллиметровых ракет по полтора метра в длину молниеносно, с душераздирающим рёвом устремлялись к цели, вызывая у фрицев шоковое состояние. Досаждали немцам и наши двухмоторные бомбардировщики, и манёвренные самолёты У-2, разбрасывающие бомбы во время ночных рейдов...

Противник упорно пытался овладеть Мамаевым курганом, железнодорожным вокзалом, тракторным заводом и другими стратегическими объектами. Железнодорожная станция за пять дней боёв пятнадцать раз переходила из рук в руки. В её защите участвовал Яныкин. Лейтенант командовал батареей противотанковых пушек.

Благодаря большому перевесу в танках, орудиях, снарядах, мощности огня немцам в конце концов удалось захватить станцию, заплатив большую цену – её развалины были устланы трупами захватчиков. Немало полегло и советских воинов. Полегли здесь все бойцы батареи Яныкина. Сам он, раненый в плечо, с трудом добрался до берега. Медицинская сестра сняла с него гимнастёрку и куском нательной рубахи перевязала рану. Бинты она уже давно все израсходовала...

После полуночи лейтенант на лодке был переправлен на восточный берег Волги и через несколько дней привезён в город Сызрань Куйбышевской области. Рана у Яныкина долго затягивалась. Выписали его через четыре месяца. В звании старшего лейтенанта воевал он в составе 5-й гвардейской танковой армии на 2-м Украинском и 3-м Белорусском фронтах. В должности командира батальона участвовал в Кёнигсбергской операции 1945 года. Демобилизовался в 1946 году. Работал в Ульяновске помощником машиниста паровоза, затем трудился на стройке в Златоусте, в Челябинской области, и до ухода на пенсию – в СМУ-2 Иркутска. В 1946 году женился на вдове Александре Степановне. В любви и согласии прожил с нею все эти годы, вырастил двух дочерей – Нину и Татьяну, а также сына Владимира.

За ратные подвиги капитан Яныкин (это звание было присвоено ему после войны) награждён орденом Отечественной войны – дважды, медалями «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и юбилейными.

...На восемьдесят шестом году капитан Яныкин ушёл из жизни. Пусть земля ему будет пухом!

  • Расскажите об этом своим друзьям!