Офицер. Священник. Учитель |
22 Января 2013 г. |
Недавно мне попала в руки книга, которую написала Татьяна Жилкина. Среди её предков был замечательный человек – Николай Афанасьевич Стуков. Сын протоиерея Афанасия Стукова, один из десяти детей этой немаленькой семьи, он прошёл долгий путь, приведший его в годы Гражданской войны на чужбину. Сначала путь подпоручика Николая Стукова лежал в Корею, а затем в Китай - с отступившим Первым Пластунским полком. Там он принял монашество и был зачислен в состав Российской Православной Миссии в Китае, был законоучителем и настоятелем Церкви шанхайской женской гимназии, настоятелем тяньцзинского Свято-Покровского Собора. В конце сороковых годов отец Афанасий уехал в Америку, как и тысячи его русских сограждан – эмигрантов и потомков эмигрантов первой волны. Но и там сохранил Николай Афанасьевич чувство родины, родной язык, семейные традиции. Он стал основателем и многолетним директором Свято-Кирилло-Мефодиевской Русской Церковной Гимназии при Кафедральном Соборе Пресвятой Богородицы Всех Скорбящих Радости в городе Сан-Франциско. А рассказал мне о нём его племянник и мой сосед Валерий Вениаминович Стуков. В его квартире среди книг на стеллаже во всю стену я увидела фотографию семьи Стуковых. Пять дочерей и пять сыновей – такое вот богатство было у матушки Марии и отца Афанасия. Справа на фото с выражением озорника, который с трудом сдерживается, чтобы не шалить, пятилетний Вениамин – отец моего соседа по дому. Фото сделано примерно в 1910 году. Семья Стуковых родом из Забайкалья. Неподалёку от Нерчинска, тогдашней столицы края, было село Монастырское – родина Стуковых. Поблизости, в Преображенке, до недавнего времени жил последний из старшего поколения Вениамин Стуков. Его дом с голубыми расписными ставнями и геранями на окнах стоял на околице. Будучи уже глубоким стариком, он всё ещё занимался крестьянским трудом: носил ведром воду из озера Арахлей, возил сено, заготавливал дрова. Обладал железным здоровьем, до старости зимой купался в проруби. Работал землемером, увлекался живописью, прекрасно рисовал. Рассказывал сыну Валерию об отце и деде, которые были священниками. Вспоминал брата Николая, их детство, которое прошло на маленькой железнодорожной станции Андриановка. Из воспоминаний Вениамина Афанасьевича Стукова Родители наши были счастливы в семейной жизни. Для мамы брак был ранний, ей было всего 16 лет, а отцу 25 лет. Отец был человек мягкий, добрый и мудрый. А мама – с характером, весьма неординарная личность. Много читала, хотя в семье росло десять детей, и на маме лежали все домашние хлопоты. В доме была богатейшая библиотека. К отцу приезжали высокие гости, и она в застольной беседе блистала умом и начитанностью. Когда папу произвели в протоиереи, он получил дворянство. Брат Николай был старше меня на пять лет. От меня он отличался послушанием и недетской серьёзностью. И исключительной религиозностью. После революции наша жизнь круто изменилась. В Чите было создано военное правление во главе с атаманом Семёновым. В 18 лет Николай был мобилизован в армию и ушёл на фронт бороться с большевиками. К этому времени он даже не успел окончить военное училище в Чите. Долгое время родные о брате ничего не знали. Но как-то на запад через Читу ехали русские беженцы из Китая. Они чудом разыскали маму и передали ей записку от Николая и его фото. Брат уже был в рясе, стоял на какой-то колокольне. Потом его след вновь затерялся. Мы не разыскивали, боялись. Нас часто вызывали в ГПУ, там знали, что Николай с белой армией ушёл в Маньчжурию. А ещё – что мы дети священника. Как-то пришли на Рождество, а у нас ёлка. Отобрали ёлку и сожгли. А иконы все конфисковали. Мама, когда стала старенькая, всё в угол молилась, где раньше были иконы. А там уже находился электросчётчик. Так и жили в страхе. От брата Николая известий не было. Вспоминает Марина Владимировна Ильина С отцом Афанасием (в миру – Николай Афанасьевич Стуков) наша семья встретилась в Шанхае во время войны. Он преподавал в Коммерческом училище Закон Божий. Отец Афанасий очень любил нашу семью, и мы платили ему взаимностью. Он много рассказывал о своей семье, очень скучал по родным. Говорил, что его отец был священником при железной дороге, поэтому он с семьёй много путешествовал по России. Отец Афанасий гордился тем, что он – сибиряк, гордился красотой Байкала. Говорил, что в чудо-озере есть удивительные рыбы, некоторые могут гореть как свечи. Зимой там птицы замерзают на лету и падают на землю, а летом вокруг Байкала дивной красы цветы. Жить в Шанхае было трудно и опасно, китайские коммунисты продвигались на север. Мы подали документы на переезд в Америку, собрался туда и отец Афанасий. В Калифорнию он прибыл на год раньше нас, в 1947 году. Мы же отбыли в Сан-Франциско едва ли не последним пароходом. В Америке я вышла замуж, мы с мужем жили на ферме в Колорадо, а позже, уже с детьми, вернулись в Сан-Франциско, где я вновь увиделась с отцом Афанасием. Моих детей он сразу же записал в созданную им русскую православную гимназию. В это время ещё были живы некоторые русские из первой волны эмиграции, цвет и гордость прошлой России: музыканты, актёры, художники. Некоторые из них преподавали в гимназии у отца Афанасия. Своим поведением, манерами, даже своей речью они создавали особый микроклимат. Четверо моих детей выросли при Скорбищенском соборе, в котором служил отец Афанасий, и были привязаны к нему любовью с детства. И у нас в семье он был совершенно свой человек. Возвращаемся с заутрени в полшестого утра, звонок в дверь. Отец Афанасий, сияет весь: «Я к вам первый! Христос Воскресе!» Мой муж купил старенький автобус, подремонтировал его, покрасил в жёлтый цвет и подарил школе. На этом автобусе отец Афанасий сам привозил детей в гимназию и сам развозил по домам. Во многом благодаря ему мы, прожившие всю жизнь вне родины, чувствовали себя русскими и гордились этим. Вспоминает Константин Константинович Чикин Отец Афанасий был яркой личностью. Самостийный был человек. Трудно было стоять близко к церковной кухне и сохранить веру. Занимаясь делами школы, он не мог не сократить своё участие в богослужениях. В Соборе это многим не нравилось. Ему завидовали, потому что у него всё получалось, за что он ни возьмётся. Коллеги не понимали его подвижнического деяния в работе с детьми. Тогда он создал свою Церковь при школе. Вспоминает Владимир Беляев Отец Афанасий оставил о себе прекрасную память. Он был настоящим отцом для своих учеников. Благодаря ему несколько поколений наших русских выросло в православном духе и в любви к русской литературе и языку. Был он исключительно жизнерадостным человеком. Его проповеди всегда отличались простотой, искренностью и, я бы сказал, радостью. Дети чувствовали его большое сердце. Те, кто его знал, понимали, что этот человек выполняет важнейшую миссию. Это было высокое и бескорыстное служение людям на протяжении долгих лет. Он передавал из поколения в поколение целое культурное наследие. Вспоминает Александра Ивановна Леонтьева В 1949 году мы приехали в Сан-Франциско. Я работала на швейной фабрике, пришивала пуговицы. Нужно было поднимать двух сыновей – Николая и Ивана. Помню день открытия русской школы с отцом Афанасием во главе. Он рассказал свой сон, который приснился ему ещё в детстве, на родине. Стоит он во дворе какого-то дома, день ясный, тёплый, а вокруг много птенчиков. Уже тогда ему кто-то напророчил, что он будет иметь дело с детьми. Так и получилось. Часто бывал он и у нас дома. Рассказывал о своей юности, о том, как ему пришлось воевать в годы Гражданской войны, о Забайкалье, объятом пламенем пожаров. Мой муж тоже был белым офицером, окончил в Омске артиллерийское училище. Воевал, вместе с Колчаком продвигался вглубь Сибири. После гибели адмирала он ушёл в Китай. У них с Николаем Стуковым были общие воспоминания. В Сан-Франциско жили и однокашники Николая по военному училищу в Чите. У них было ощущение вечной взаимной связи. Вспоминает Евфалия Николаевна Хидченко В поведении отца Афанасия были какая-то детская непосредственность и простота. А к детям он относился с отеческой заботой. Увидит, что у девочки нет школьной формы, непременно купит для неё синюю юбочку и белую блузку. Или мальчишку оденет – сорочку, штанишки принесёт из магазина. А сам жил очень скромно, в его комнате при Соборе было много книг, стол и кровать – вот и всё. Был ли он одинок? Думаю, мысли о матери и семье никогда не оставляли его, хотя он понимал, что связь с родиной для него утрачена навсегда. Но одиноким он, думаю, не был – при той радости, которую дарили ему дети. И том уважении взрослых, которым он был окружён. Татьяна Жилкина, автор книги «Стояние в истине» об отце Афанасии (Николае Афанасьевиче Стукове) Подпоручик Николай Стуков - один из многочисленной армии белых офицеров, покинувших Россию, но не предавших её. Он вышел из огня гражданской войны совсем молодым с бесценным грузом – любовью к Человеку. Такое удалось немногим. А мне, одной изо всей его бесчисленной сибирской родовы, выпало счастье собрать и записать воспоминания о нём. И сквозь даль этих воспоминаний почувствовать и тоску его по оставленной родине, и отчаяние одиночества на чужбине, но самое главное – великую радость служения Богу и людям, чем освещена вся его оставшаяся жизнь. Живёт в Иркутске потомок рода Стуковых Валерий Вениаминович Стуков. Тоже знаковая личность. В крови у Стуковых не только религиозность. Мужчин в этой семье тянуло к искусству. Валерий Стуков прекрасно пел и играл на гитаре, хорошо рисовал. В 60-х годах он общался с цветом художественной интеллигенции Иркутска. Вспоминает, как с бывшим одноклассником и другом, позднее – известным писателем Геннадием Машкиным - зашёл как-то в редакцию газеты «Советская молодёжь», где работал Александр Вампилов. У Валерия была с собой гитара. Вампилов взял её и запел романс на стихи Дельвига. А потом спел Стуков, который сам писал музыку на стихи русских поэтов. Такая была среда, такие вкусы, такие люди. Позднее Вампилов стал частым гостем в доме Стуковых, как и другие яркие личности, писатели и художники. Своего сына Валерий Стуков назвал в честь деда Вениамином. Сын тоже человек творческий, пишет музыку, играет на саксофоне. По-разному сложились судьбы братьев и сестёр большой семьи, запечатлённой на фото в конце первого десятилетия XX века. В этих судьбах – страницы истории России. И одна из самых ярких представлена в книге Татьяны Жилкиной «Стояние в истине» о жизни Николая Афанасьевича Стукова.
Тэги: |
|