НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Наталия Белохвостикова: «Всю жизнь мечтала сбежать к характерным ролям»

29 Июля 2016 г.

belohvost natasha

28 июля юбилей отметила народная артистка России Наталия Белохвостикова.

1культура: Вы провели детство в Англии, дебютировали в кино на Байкале, снимались в Париже, Венеции, Таллине, Ташкенте, Баку. Какая точка на карте совпадает с Вашим внутренним ландшафтом?

Белохвостикова: Россия. Я — дочь посла, в девять месяцев меня увезли из страны, прямо на коронацию Елизаветы II. Пять лет прожила в Лондоне, повидала всю Европу, залезала на Эйфелеву башню... Но знала, что в Москве идет красивый белый снег и нас ждут бабушка с дедушкой, которые присылают сырокопченую колбасу и бородинский хлеб. Посмотрев «Свадьбу с приданым», выходила на крыльцо посольства и распевала куплеты Курочкина. Мое детство было совершенно русским. Как-то возвращались в нашу столицу на старом самолете с деревянными лавками вдоль бортов, засыпая, я сказала: «Папа, разбуди меня, когда станем падать!» С тех пор, как увижу внизу огоньки Шереметьево, понимаю: вот я и дома. Уезжаю на десять дней, и тянет обратно — в Москву, на истринскую дачу. Люблю бывать на малой родине отца в городе Павлово, там есть улица, названная именем деда.

Помню, как ложилась на бирюзовые льдины Байкала, и прямо перед глазами проплывали рыбы (а расстояние было метра полтора). Мы живем в стране неописуемой красоты, но люди ее мало видят — очень жаль.

культура: Вернувшись в Москву, Вы поступили в элитное учебное заведение на Патриарших прудах.

Белохвостикова: Это была двадцатая, лучшая столичная школа с английским уклоном. К нам в класс часто заглядывал Никита Михалков. Учительница, его бывший классный руководитель, просто таяла на глазах и прекращала ставить колы за ежедневный диктант — редко кто мог похвастаться даже двойкой, зато все выросли грамотными людьми. Директор Антон Петрович Полехин меня спас: когда после девятого класса я поступила во ВГИК, он никому не сказал об этом. Говорил, что снимаюсь в кино.

2культура: Сергей Герасимов оценил типаж рафинированной столичной десятиклассницы?

Белохвостикова: Что он мог разглядеть? Тихую школьницу с белой косой. Должно быть, вспомнил что-то из сибирской молодости. Мастер уже набрал курс, писал сценарий «У озера». Задним числом думаю, подыскивал актрису на главную роль. Ну что у меня общего с сибирской девочкой Леной Барминой? Полгода мы репетировали, потихоньку к нам присоединялись Шукшин, Жаков, Еременко. Притереться к максимально далекому образу, пережить смерть сыгранного Жаковым отца, вскружить голову ударнику Спиридонова, влюбиться в персонажа Шукшина. Об этом я не могла знать ни-че-го. Не понимала, что происходит, убегала домой: «Мама, папа, сил моих нет — ухожу из ВГИКа, иду в МГИМO!» Подхватила какую-то заразную болезнь, с температурой под сорок ездила на ночные репетиции. А в это время в квартиру звонила милиция — меня хотели забрать в инфекционное отделение. О том, что утвердили на роль, узнала за два дня до съемок.

культура: «У озера» — страшная картина. Кроме отца, у Лены на всей Земле никого нет. Вдруг появляется начальник комбината, авторитарный мужик со своей правдой: не надо ждать милостей от природы, построим завод — поглядим, что получится. Он выкидывает ученого Бармина за борт жизни, фактически обрекая на медленную смерть. Оставшись в полном одиночестве и бессилии, Ваша Лена тянется к роковому мужчине...

Белохвостикова: Да, но в конце концов оставляет его. Во время съемок у нас не прекращались дебаты, группа возмущалась: «Сергей Аполлинариевич, это совершенно невозможная развязка. Как она может его отвергнуть, он же ее любит?!» Капали на мозги каждый день. А я молчала, верила, что моя Лена не способна предать и простить. Герасимов все-таки снял два финала. Во втором Лена просит остановить автобус, выскакивает с чемоданом на дорогу — герой Шукшина бежит навстречу, хватает ее и увозит обратно.

3А суд был таков. Герасимов показал съемочной группе обе трехчасовые версии. Зажегся свет. Все встали и разошлись в гробовой тишине: обсуждать было нечего. Оптимистичный финал производил жуткое впечатление — в конце тоннеля я увидела ад.

культура: Кульминация фильма — чтение блоковских «Скифов». От лица Барминой глаз не оторвешь: сквозь него будто проносится целая жизнь.

Белохвостикова: Это сложные стихи, их прекрасно читал Герасимов, но совсем по-другому. В школе я была очень стеснительная и сразу замолкала, как только просили: «Наташа, погромче!» Во мне нет чтеца, но чем сильнее погружалась в роль, тем больше менялась. Герасимов редко показывал, как играть, просто иллюстрировал свои представления о героине. Я напитывалась его энергетикой, мыслями. Он превратил звонкие строфы Блока в рассказ девочки-библиотекаря, что-то понявшей в этой жизни. И любовь к Шукшину там звучит — это было самым жестоким испытанием. Сергей Аполлинариевич, великий мудрец и тонкий знаток женской души, оставил эпизод на самый последний момент. Все понимали: получатся «Скифы» — родится картина. Мы сделали дубль, шесть минут 15 секунд, и он сказал: довольно, это именно то, что я хотел! Но кто-то предложил снять еще: мало ли, технический брак.

Мастер научил меня ежедневно отсматривать новый материал (режиссеры это редко позволяют, а зря — актер должен видеть, что делает, не бояться ни камеры, ни себя). И вот первый дубль, от которого все были в восторге. А на экране — бледный ужас. Во мне все выгорело, подумала: никогда ничего не смогу больше сыграть. Спас меня второй дубль, это было чудо.

В какой-то момент у нас с Сергеем Аполлинариевичем сложился интуитивный дуэт. Не все сцены можно было писать с чистым звуком — кинокамера грохотала, как танк, ее обматывали ватниками. Во время съемок ночного эпизода, когда Лена проговаривается о любви к герою Шукшина: «Откуда, откуда, откуда такая тоска?», решили работать синхронно. Оператор говорит: «Сережа, я ее не слышу! Может быть, еще дубль?» Герасимов просит: «Не трогай Наташу, Я ее слышу!» Эта сцена и вошла в картину. Я получила очень высокую планку, осознала, что надо и чего нельзя делать в искусстве.

4культура: В фильм Шукшин тащил личную жестокую правду. Играть с Василием Макаровичем было непросто?

Белохвостикова: Исполнив свой кусок, он никогда не уходил в сторону, стоял за камерой, поддерживал меня теплом лучистых глаз. Такой партнер — на вес золота.

После съемок «У озера» Герасимов видел, что я физически изменилась, советовал: месяца два или три не репетируй и не думай ни о чем, просто ходи на занятия, пока не вернешься к себе. Но я едва не зачахла — мне стали предлагать подобных девушек одну за другой. Во ВГИКе я играла пьяную деревенскую старуху у Губенко, дурочку с самоваром из «Мертвых душ» в этюде Никоненко. Как мне их потом не хватало! Всю жизнь мечтала сбежать от Лены Барминой к характерным ролям.

культура: Тем не менее эта строгая девушка сделала 19-летнюю студентку Белохвостикову самым юным лауреатом Государственной премии. А вскоре Вы сыграли Матильду де Ла-Моль в дипломном спектакле «Красное и черное».

Белохвостикова: Репетиции вгиковского спектакля шли ужасно тяжело. По глупости я успела слетать в Японию на премьеру «У озера», простудилась и свалилась в обморок на экзамене по хореографии. Прямо у станка — все захохотали, решили: звездные причуды. Порвала связки — Еременко с Нигматулиным всю сессию проносили меня на себе. Моя маркиза должна была упасть на колени перед отрубленной головой Жюльена Сореля. Мне удалось это сделать лишь на премьере.

культура: Ваш курс приняли в Театр Киноактера, а Вы вошли в штат Киностудии Горького. Испытывали страх сцены?

Белохвостикова: Нет, просто я привязчивый человек, студия стала мне родным домом. Периодически у меня начинались романы с театрами, но в итоге всегда убегала в кино.

культура: Камера не даст соврать, а на подмостках от лжи некуда деться?

Белохвостикова: Отчасти это так.

5культура: Самая трудная роль?

Белохвостикова: Неле в «Легенде о Тиле». Почти всегда одна — только лицо и глаза, бессловесная жизнь на крупных планах, не за что спрятаться. Когда съемки закончились, подумала: а может, и впрямь стану артисткой? Это единственная моя картина, которую изредка пересматриваю.

культура: Вы всегда играли, мягко говоря, несчастливую любовь, жертву роковых обстоятельств. Героини Белохвостиковой словно путешествуют по «краю ночи». Но экстремальные истории позволяли проявиться мужским качествам партнеров. Джигарханян, Костолевский, Михайлов сыграли в дуэте с Вами лучшие роли, а Высоцкий — последнюю...

Белохвостикова: Да, сразу после «Место встречи изменить нельзя». Все началось с телефонного звонка Михаила Швейцера, он предложил Дону Анну. Спросила: когда пробы? Оказалось, никаких проб — только я и Высоцкий, причем его три месяца не утверждали. Как же так, я же беленькая? Когда начали снимать сцену «И черные власы на мрамор бледный рассыплете», все ходили, схватившись за голову. А Володя был смешливый, хитро блеснул глазами: «И чудные власы на мрамор бледный рассыплете...» Сняли! Пушкинисты нас не ругали, и Александр Сергеевич, верю, не обиделся.

Мы с Высоцким оба болели — я приходила с жутким гриппом, оглохшая на одно ухо, и хрипела басом — все хохотали: прямо как он! Когда Володя уехал на концерт, Швейцер сделал гениальную вещь. Предложил: «Я командую «мотор», а «стоп» говоришь ты: играй, сколько сможешь, хоть сто вариантов!» Перепробовала множество версий монолога «Дон Гуан красноречив — я знаю...», продержалась больше часа.

культура: Невероятное доверие! А у Вас не возникало желания поделиться мастерством?

Белохвостикова: Нет, хотя всю жизнь звали преподавать. Я ответственный человек, понимаю, что не обладаю мужеством Герасимова — научить и сказать: «Иди. Ты сможешь». Это нереально. Герасимов помогал, подставлял плечо своим ученикам. Я бы так не смогла, и никто не может. Сейчас масса театральных школ, а включаешь телевизор и видишь лишь растерянность и бессилие. Актеры выходят в мир с надеждой, а они никому не нужны.

6культура: Ваша самая недооцененная роль сыграна в «Законном браке» Альберта Мкртчяна?

Белохвостикова: Я ее обожаю, но, увы, мало кто знает картину. Сценарий написал эстрадный артист Афанасий Белов, он оставлял места для наших с Костолевским импровизаций.

Тяжелее всего было сниматься с ослами и змеями. Костолевский волок меня через горы — по раскаленным камням и высокой траве. А рядом дежурила медсестра с огромным шприцем, наполненным желтой жидкостью от змеиных укусов. Спросила ее: а вдруг я помру от вашего укола? Она серьезно кивнула — все может быть. Сейчас смешно, а тогда испугалась страшно.

Мы снимали осеннюю Москву 41-го года у Красных ворот — всю войну там прожила моя мама. Я шла мимо заклеенных крест-накрест окон и вспоминала то, что было не со мной. Все-таки генетическая память существует, это мучительная вещь.

культура: Должно быть, труднее всего пришлось с Делоном, у него репутация своенравного и холодного партнера.

Белохвостикова: Как и другие большие актеры, он прежде всего — хулиган и озорник. Мы с ним похожи в одном: во время обеденного перерыва Ален отказывался от еды. Просто брал чай и уединялся, уходил в себя. Делон — рыцарь. Когда я, ловя его тело после «убийства», раскурочила себе спину, он очень сердился на Наумова. Но что муж мог поделать?

культура: Музыкальная тема, ставшая визитным шлягером Шарля Азнавура, написана о Вас. Раскройте секреты мизансцены.

Белохвостикова: Мы просматривали эпизод «Тегерана-43»: Джигарханян приезжает в персидскую деревушку, я сопровождаю его в качестве переводчицы с фарси. Сквозь черную вуальку смотрю на синее небо синими глазами... Композитор Жорж Гарваренц просил прокрутить отрывок снова и снова, а потом сорвался и убежал. Вслед за ним — муж, Жорж выгнал его из комнаты, пригласил меня, посадил у окна, и вскоре появилась «Вечная любовь».

7культура: Вы узнали в ней себя?

Белохвостикова: Да, она до сих пор звучит в моем телефоне.

культура: Вы умеете играть разновозрастные роли. Как входили в состояние иного течения времени?

Белохвостикова: Много подглядывала, читала, придумывала с режиссерами. Каждый раз мозаика складывалась из крупиц — у меня ничего не бывает «вдруг», с наскока. Тут важно все — костюм, грим. Пробежишь по коридору в платье со шлейфом и словно попадаешь в другой век, будто в нем и родилась, а тебя, сквозь шорох, догоняют иные столетия. Нужно лишь расслышать в себе эхо бывшего или грядущего. Помню, в «Тиле» снимали с Солоницыным сцену убийства его персонажа: валит снег, а он в лайковых ботиночках. Чувствую, тоже замерзаю, поняла — на этих ледяных ногах Неле повезет из тюрьмы изувеченную мать. Так и сыграла через полгода. Все, что надо, запоминаешь, прячешь в сердце и выращиваешь образ, с ним потом нелегко расстаться. После каждой картины я уползаю в домашний уголок, в тишину — к книгам и близким людям.

культура: Вы видите профессию изнутри. Есть ли актрисы, удивляющие Вас вновь и вновь?

Белохвостикова: Роми Шнайдер. Часто пересматриваю ее фильмы.

культура: Трудно играть потери, нужно как-то хранить боль в себе. В чем заключается для Вас трагизм существования?

Белохвостикова: В том, что не знаешь, как рассказать о своем.

культура: Что ненавидите больше всего?

Белохвостикова: Безразличие. Я часто теряла близких и не находила опоры. Мне говорили: успокойся, смирись, все. Я хватала машину реанимации и мчалась с мамой или братом в другую больницу. В такие моменты во мне просыпается что-то — начинаю действовать, командовать, делать то, чего не умею. Со всем, кроме равнодушия, можно смириться, понять и простить. Часто хотелось убить людей, не готовых идти до конца. Человека нужно спасать до последнего вздоха, иначе становишься предателем.

культура: Ваш круг общения никогда не был широк...

8Белохвостикова: Близкие уходят, а замену найти невозможно. Я дружила с Еременко, Нигматулиным, Смоктуновским, обожала Тонино Гуэрру и Беллу Ахмадулину... Работа с Евстигнеевым, Леоновым, Далем — это такое сокровище, которое не исчезает. Их нишу никто не займет. И Золотухин сыграл со мной последнюю роль — «В России идет снег». Проката у фильма не было, никто и не услышал, как мы распеваем «Это было у моря, где ажурная пена...»

Я люблю Джигарханяна, Щербакова, Панкратова-Черного, Евтушенко (мы жили в одном подъезде с середины 70-х). Самое великое стихотворение Жени, «Кладбище китов», посвящено моему мужу, Владимиру Наумову. Недавно была на творческом вечере Евтушенко, он на надрыве читал стихи четыре часа...

культура: Не сожалеете о ролях, от которых в свое время отказались?

Белохвостикова: Никогда не оглядываюсь назад. В здравом уме и твердой памяти шла на каждую картину, понимая: иначе поступить не могу. В последнем напутствии Герасимов говорил: «Ребята, после каждой премьеры Вы должны проснуться, выйти на улицу, и Вам не должно быть стыдно!» Поэтому все его ученики не лезли абы куда, а пытались выстроить судьбу. И я не скакала по ролям, не снималась сразу в нескольких фильмах.

культура: Мы живем в эпоху войн, вспыхивающих там и сям, как бенгальские огни. Кажется, этот безумный фейерверк скоро заменит игру воображения, творческий поиск и похоронит искусство...

Белохвостикова: Когда я смотрю на Ирину Антонову или на мужа, верю, что искусство бессмертно. Если, ужасно устав на съемках, Володя возвращается домой и пишет фантастические полотна, значит, он не может иначе. Немногие стремятся украсить существование близких и далеких, но именно они остаются в благодарной памяти потомков. Без них и жить бы не стоило.

культура: Последние годы у Наумова для Вас всегда есть роль.

Белохвостикова: Всякий раз что-то новое, неведомое для моего понимания. Они с Аловым — абсолютные антиподы Герасимова, режиссеры, фонтанирующие образами, идеями. Два года работы над «Тилем» были чудом. И оно продолжается — сейчас играю у мужа сватью бабу Бабариху. Сняли половину «Сказки о царе Салтане», правда, кончилось финансирование, и мы зависли.

культура: Это детская картина?

Белохвостикова: Скорее, взрослая. Юмор-то у Пушкина ого-го!

По инф. portal-kultura.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!