НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Михаил Державин: «Три театра, три жены, один Арбат»

17 Июня 2016 г.

15 июня исполнилось 80 лет Михаилу Державину — ​любимому всеми пану Ведущему из легендарного «Кабачка «13 стульев». Михаил Михайлович служит искусству седьмое десятилетие, из них полвека — ​в Театре Сатиры. Кроме того, на его счету изрядное количество эстрадных миниатюр и работ в кино. Накануне юбилея народный артист России ответил на вопросы «Культуры».

1культура: У Вас немало ролей в текущем репертуаре, часто играете?

Державин: Последние месяцы прихворнул — ​мышечная недостаточность. А когда на сцене трудновато двигаться, это неудобно. От спектаклей меня пока освобождают — ​благо на каждую роль есть дублер. Уже не мальчик. Встречаюсь со зрителями на творческих вечерах.

культура: Вы родились в семье известного актера, народного артиста РСФСР и лауреата Сталинской премии Михаила Степановича Державина. Профессию выбрали, чтобы продолжить дело отца?

Державин: Вообще-то, я и не думал, что можно заниматься чем-то другим. Вырос среди артистов на Арбате. Мне казалось, театр — ​самое важное в жизни, а Арбат — ​главный район Москвы. Меня принесли из роддома в квартиру дедушки, маминого отца, в Лёвшинском переулке. Напротив, подъезд в подъезд, стоял первый дом Театра имени Вахтангова. Вскоре неподалеку для вахтанговцев построили новый — ​8-этажный, там папа получил квартиру. Вплотную — ​Театральное училище имени Щукина. По соседству жили Рубен Симонов, Цецилия Мансурова, Андрей Абрикосов, Виктор Кольцов, да все знаменитые вахтанговцы-первооткрыватели.

Здесь, где мы сейчас разговариваем, прошла моя жизнь, только однажды я удалялся к одной из жен. Отсюда 75 лет назад мы отправлялись с Театром Вахтангова в эвакуацию в Омск. Папа приехал позже, поскольку в Москве завершались съемки фильма «Дело Артамоновых», где он играл главную роль. Срочный выезд труппы организовали потому, что при первых налетах на столицу в здание попала бомба. Папа тогда дежурил на крыше, к счастью, не пострадал.

В Омске для меня продолжалось вполне счастливое детство. Нашу семью (в дороге появилась на свет сестра Таня) приютила одна из руководителей горисполкома Анна Львовна Ложкина, жившая в старинном особняке на высоком берегу Иртыша. Во дворе собирались актеры, приходившие к папе. Я знал их не только как приятелей отца, но и по спектаклям, по кино, хотя меня, маленького, водили на фильмы редко. Чаще брали в театр — ​вахтанговский репертуар шел во время войны на сцене Омского театра драмы. Воспоминания об эвакуации ничуть не стерлись: внимание людей, разместивших театральные семьи, веселые постановки (на серьезные я, конечно, не попадал), рыбалка, покрытый толстым льдом Иртыш, сверкающий в лучах солнца. Мы катались на санках, учились стоять на коньках. Взрослые при нас, детях, на военные темы не говорили, а читать я еще не умел. Никакого уныния, один оптимизм — ​никто не сомневался в победе. Спустя многие годы я побывал в Омске с Шурой Ширвиндтом на открытии нового здания Музыкального театра, спроектированного его женой Натальей Белоусовой. Как долго мы бродили по дорогим мне местам!..

Когда вернулись из эвакуации в Москву, Вахтанговский еще ремонтировался и труппа играла в помещении ТЮЗа. Часто вместе с актерами ходил на утренники, по дороге слушал всякие истории, случаи забавные и серьезные. Так что театр вошел в меня с детских лет, и навсегда.

2культура: Ваша дружба с Ширвиндтом — ​уникальный образец братства. Вас даже представить по отдельности непросто. Как познакомились?

Державин: На первом этаже нашего дома жил Дмитрий Николаевич Журавлев — ​замечательный чтец, народный артист СССР, тоже вахтанговец. По традиции праздники отмечали сообща. В семье Журавлевых, где росли две дочери, взрослые устроили детям елку. Шура тут был своим, его родители (папа — ​замечательный скрипач и мама — ​редактор Московской филармонии) дружили с хозяином. Тот Новый год помню прекрасно. Святослав Рихтер импровизировал на рояле и, представляя нас, спрашивал: «Кто это?» Все хором кричали: «Это — ​Мишка, а это — ​Шурка». Так и познакомились. Нина Дорлиак тоже принимала участие в игре, пела с нами, мы танцевали, а потом — ​пир с домашними пирогами. Наверное, такие праздники как-то готовили нас к будущей творческой стезе. Актерская профессия казалась мне самой главной, и в результате перешел в соседний подъезд — ​поступил в Театральное училище имени Щукина.

культура: И тем не менее в Вахтанговский не пошли...

Державин: Хотя собирался, ведь там служил папа, да и диплом я получил с отличием. Тогда всех выпускников сразу призывали в армию, а хотелось-то играть, сниматься. Бронь от армии была только у Театра имени Ленинского комсомола, и добился ее тогдашний директор Анатолий Андреевич Колеватов, муж замечательной вахтанговской актрисы Ларисы Пашковой. Он явился на прием к министру культуры Фурцевой: «Екатерина Алексеевна, комсомольцы на сцене выглядят старовато, а молодежь забирают в армию». Та позвонила в Министерство обороны и вытребовала поблажку для ленкомовских ребят. Так что в армии я не служил, но военных разного ранга играл много.

культура: Три театра, три жены...

Державин: И один Арбат. Когда Колеватов ушел из театра, мы остались бесхозными. Группу артистов, в том числе и меня, перевели в Театр на Малой Бронной, где не у всех что-то складывалось. В те годы нас уже знали коллеги, театральная общественность, связующим звеном был Дом актера: под руководством Шуры Ширвиндта мы участвовали в знаменитых капустниках. Приятно, что сохранились записи наших выступлений, где мы рядом с корифеями — ​Михаилом Жаровым, Леонидом Утесовым, Михаилом Царевым.

3Андрей Миронов пытался перетащить меня и Шуру в Театр Сатиры: «Давайте вместе работать, Плучек вас очень любит». Я, может быть, более мягкий человек, чем Шурка, но на серьезные поступки решался первым. Первым и перешел к Плучеку. И Ширвиндт недолго маялся — ​последовал за мной. В Сатире нас приняли великолепно, прижились мы быстро. Вот и три театра.

культура: А три жены?

Державин: К рассказам о знаменитейших отцах моих первых жен относился с юмором. Обожаемый всем народом Аркадий Райкин, Семен Буденный — ​маршал, трижды Герой Советского Союза, кавалер Георгиевского креста всех степеней. О женах, а не только об их родителях, у меня самые лучшие воспоминания. И отношения с ними до сих пор хорошие. С  Катенькой Райкиной, моей однокурсницей, мы поженились совсем юными. Вместе прожили недолго — ​студенческие браки, как правило, недолговечны, а период замечательный: молодость, надежды и, конечно, общение, разговоры о театре с великим Аркадием Исааковичем.

Второй брак был с Ниночкой Буденной. Жили хорошо, почти 20 лет. А потом как-то все пошло на излет. И у меня, и у Нины — ​навал работы, захлестнула вдребезги. Все дрожало, менялась страна, мы — ​тоже. Расстались очень мирно, у нас с Ниной потрясающая дочка Маша, два взрослых внука, дружим. С доченькой вижусь часто, когда я находился в госпитале, она регулярно меня навещала. Узнаю породу своей мамы, которая умела выстраивать отношения в доме. Папа умер, не дожив до 50, мама больше не вышла замуж и воспитала троих детей в атмосфере любви и заботы.

4культура: Встреча с Роксаной Бабаян — ​это судьба?

Державин: Нас познакомил муж моей сестры Боря Владимиров. Помните эстрадный дуэт двух старушек — ​Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны? Боря со своим партнером Вадимом Тонковым заманили меня на гастроли: «Миня, ты расстался с Ниночкой, поедем — ​отвлечешься». Я действительно переживал, начался отпуск, а чем заниматься — ​не знал. И полетел в Джезказган в набитом артистами самолете. Перед посадкой Боря представил мне незнакомку: «Это наша девочка Роксаночка Бабаян, мы ее очень любим». Я остолбенел — ​тоненькая, обаятельная...

культура: Темноглазая и темноволосая, как и предыдущие жены?

Державин: Да, мой тип. Имя-то Роксаны Бабаян я знал, думал, что она — ​большая восточная тетка. На радио вел передачу «После полуночи», записывали эту программу часов в 10 утра, до репетиций в театре. Часто объявлял: песню композитора такого-то поет Роксана Бабаян. И убегал в театр.

В самолете мы сели рядом и разговаривали. Оказалось, у нас ситуации одинаковые: оба разводимся. Дела семейные не обсуждали, но так получилось, что о главном друг другу сказали. Вышли из лайнера, как старые знакомые. Случается иногда такое моментальное сближение. Те несколько дней в Казахстане я не отходил от Роксаны ни на шаг. Выступали в городе и на космодроме Байконур, нас замечательно принимали. В Москве выяснилось, что и квартирный вопрос у нас общий: я ушел из буденновского дома, Роксана — ​от мужа. А мудрая моя мама заметила: «Миня, я вижу, какими глазами ты на нее смотришь, переезжайте-ка ко мне, возвращайся на Арбат». Как-то вот просто сказала — ​и все. Я, конечно, Роксане: «Рок, мамочка зовет нас». Она: «Давай подумаем». «Подумали» — ​и уже 35 лет дома, на Арбате.

культура: Давно я услышала от молодой тогда Роксаны удивившие меня слова о том, что мы выходим замуж не за человека, а за всю его семью. Как Вас приняли новые армянские родственники?

Державин: Они жили в Узбекистане. С мамой Роксаны, композитором и очень хорошей женщиной, я общался немного. Папа — ​профессор, один из руководителей Института инженеров железнодорожного транспорта в Ташкенте, приезжал часто в Москву, и мы были в близких отношениях. С  Юрой, чудесным двоюродным братом Роксанки, профессором, психиатром, — ​абсолютно родные люди. Мои дочка, сестра, племянник дружат с ним все три десятилетия — ​срок нешуточный. В замечательных характерах семьи Бабаян армянские гены и ташкентский уклад перемешаны многонациональным Советским Союзом. Мне это нравится, как и вкуснейшие блюда, которые готовит, импровизируя по рецептам разных народов, моя жена.

культура: О Вашем театральном братстве многое известно, но Вы ведь еще и провели немало лет среди военачальников, руководителей страны — ​какие они?

Державин: Люди грандиозные, образованные, совсем не простаки, какими их иногда представляют. И — ​с удивительным юмором. Вот какой был случай. Однажды утром выхожу из дома № 3 на улице Грановского, сейчас ей вернули историческое название — ​Романов переулок. У подъездов стоят и обмениваются репликами соседи — ​великие военные, маршалы, герои, знакомые стране по учебникам истории и кинофильмам. Не спешат к своим автомобилям: место работы — ​Генштаб — ​поблизости, водители — ​наготове. Ждут Семена Михайловича. Я подошел, поздоровался. И вдруг рядом оказывается мужичок — ​такой скромный, прилично одетый. Прямо застыл, глаза начали вылезать из орбит, заговорил, как завороженный: «Боже мой, это Ворошилов». Переводит взгляд: «Да это же сам Рокоссовский! И Тимошенко...» Тут из подъезда выходит Семен Михайлович. Слов уже не хватает, и прохожий с восторгом и нараспев произносит нечто ненормативное. Потом видит меня и выдает — ​с придыханием: «Державин из «Кабачка». Как же грохнула вся компания, хохотали до слез. А мужичок, которого никто не одергивал, тихо пошел дальше, по-моему, подумав, что ему все приснилось.

Как-то возвращаюсь после спектакля и отвечаю на телефонный звонок. Звонит Элла, дочь маршала Жукова, приглашает зайти. Иду, она сразу: «Познакомься, это мой папочка — ​Георгий Константинович». Жуков сидит за столом, в кофте джерси зеленого цвета и белых валенках, прошитых кожаными полосочками, — ​таких, как у горьковского Егора Булычева во многих спектаклях. Меня поразили могучие плечи и большая голова маршала. Георгий Константинович встал поздороваться, и я увидел, что он ниже меня ростом. Он заметил мое удивление, повисла пауза. Выяснилось, Элла позвала меня, чтобы я рассказал все, что знаю о фильме «Великий перелом» Фридриха Эрмлера, где мой отец играл генерал-полковника Муравьева, командующего фронтом. Прообразом этого героя был маршал Жуков. К слову, в роли водителя Муравьева снялся Марк Бернес. Жуков слушал внимательно, потом помолчал, похлопал меня по плечу: «Ну, мне пора, спасибо большое за отца и за твое искусство». Такая приятная встреча.

За столом с великими соседями я оказывался редко. Даже на юбилее Семена Михайловича, когда собрались все маршалы, старался не засиживаться, было неудобно: чувствовал себя разведчиком из другой державы. Странные ощущения — ​жить среди тех, кого играют твои коллеги. Они разговаривали оживленно, свободно общались, много шутили. В быту были какими-то домашними, спокойными и человечными. Они знали меня по театру и кино, но больше всего — ​по «Кабачку «13 стульев». И часто им интересовались.

5культура: Популярность накрыла Вас после «Кабачка»? Пана Ведущего любила вся страна.

Державин: С первого курса училища я снимался в массовках — ​подрабатывал, чтобы помогать маме и двум младшим сестричкам. Потом меня, студента, режиссер Юрий Егоров пригласил на роль комсомольца Жени Горовского в фильме «Они были первыми». Там сложилась отличная компания: Лиля Алешникова, Марк Бернес, Ульянов — ​его я звал просто Мишей. Картина получилась хорошая. Затем пошли роли в театре, капустники в Доме актера, развлекательные передачи «Добрый вечер», «С добрым утром!». Начальству я нравился — ​может, характер подходящий, а может, потому что умел напевать песенки. Не думайте, про вопрос я не забыл, это я о том, что предшествовало популярности. Меня уже знали, я уже обзавелся знакомствами.

Мысль сделать программу по материалам сатиры и юмора стран народной демократии пришла в голову актеру нашего театра Саше Белявскому. Он стал первым Ведущим, потом предложил мне его заменить. Я отшучивался: «Сань, мечту твою, думаю, воплощу в жизнь — ​поработаю». Так болтали, а потом больше сотни серий наснимали. В то время, когда я стал паном Ведущим, уже построили Останкинский телецентр, обновились интерьеры «Кабачка». Менялись и авторы, миниатюры поляков и сочинителей из других социалистических стран разбавлялись произведениями наших соотечественников. Постепенно образовалось поколение авторов-юмористов, писавших для «Кабачка». Григорий Горин, Аркадий Арканов, Марк Захаров — ​все нас очень поддержали.

Сначала казалось необычным, что советское телевидение показывает, как люди расслабляются за чашечкой кофе, болтают, судачат на разные темы. Но постепенно зрители стали следить за трогательными и немного наивными отношениями, объединявшими персонажей. О том, что происходит между ними. Всерьез обсуждали, спорили, пытались предугадывать повороты событий.

В «Кабачке» собрался замечательный коллектив, и съемки способствовали, конечно, росту интереса к нашему театру. Хотя, с другой стороны, бывало и такое: играем Островского или Чехова, а из зала слышим: «Пан Ведущий, пани Моника, пан Директор». Валентин Николаевич Плучек поначалу сердился на такую реакцию, но вскоре понял, что «водой мельница стоит, да от воды ж и погибает». «Кабачок», повторю, помогал популярности Театра Сатиры. Мы только появлялись на сцене, а зал уже гремел аплодисментами.

культура: По телевизору нет-нет, да и показывают смешную миниатюру «Эльдар», где Вы в дуэте с Александром Ширвиндтом играете даму. Как Вы себя чувствовали в дамском обличье и какой должна быть женщина?

6Державин: Решили с Шурой так поздравить с юбилеем Эльдара Рязанова в концертном зале «Россия». Мой персонаж, поклонница-иностранка, говорит на тарабарщине — ​я могу имитировать иностранную речь часами, — ​а герой Ширвиндта переводит ее признания. Я переоделся в женское платье и оказался вылитой Таней, моей сестрой. Туфли купил в большом магазине на Краснопресненской. Пока примерял серебристые босоножки, покупатели не скрывали удивления: не с ума ли сошел? Продавцам-то я объяснил сразу, и они меня полюбили, при каждом моем появлении там сразу предлагали дефицит.

А в женщине главное — ​обаяние. Впрочем, и для мужчины это важно. Иногда заговорит тощая (или полная), странная, чудная особа — ​и ты взгляд не можешь отвести, она преображается, становится милой и очаровательной. Ценю юмор, умение хорошо готовить, любить тех, кто рядом, и вести себя в обществе. Ведь встречаются и такие дамы: выпьют 50 грамм и начинают руководить. Всё знают.

культура: Читала, что Гаврила Романович Державин — ​Ваш предок.

Державин: Конечно, это ошибка, но роднит нас не только фамилия. Мои отцовские корни уходят к державинским крепостным по фамилии Захаровы. В начале 90-х случилась забавная история. Приехали мы на гастроли в Казань. Президент Татарстана Минтимер Шаймиев предложил осмотреть деревню Державино, построенную во времена Гаврилы Романовича. Поехали с директором нашего театра Мамедом Агаевым в правительственной машине. Оставили ее у околицы, пошли пешком. Деревня большущая, со светлыми одноэтажными домами, чистыми шторками на вымытых окнах. Справа — ​реставрируют старинный православный храм, слева — ​мечеть, новенькая, недавно возведенная и похожая на космический корабль. Выходной день, непогода, прохожих нет, село будто вымерло — ​все сидят по углам. Только вдалеке, в овраге, немногочисленная погребальная процессия, из нее отделяется и идет к нам милиционер: «А вы-то что здесь делаете?» Мамед улыбнулся: «Вот, Михаил Михайлович приехал приватизировать свою деревню». Страж порядка призадумался, ведь то было время, когда все приватизировали. Возвращались назад мы под аккомпанемент приветствий — ​из всех окон нам махали руками, новость разлетелась быстро.

культура: Как же Вы из Захаровых получились Державиными?

Державин: Папа мой был Захаров. Когда поступал в театральное училище, ему посоветовали поменять фамилию — ​среди учащихся уже числились Захаровы. Он решил стать Державиным, потому что крепостных Гаврилы Романовича в его подмосковной деревне называли «державинские».

7культура: Защита животных — ​дело только Роксаны, известной активной позицией в этом вопросе, или Ваше тоже?

Державин: С детских лет в доме у нас всегда водились собачки и кошки. Первый питомец — ​от клоуна Карандаша. После премьеры новой цирковой программы мы с папой зашли его поздравить, и Михаил Николаевич сказал: «Хочу подарить вашему сыну новорожденного щенка — ​маленького, у вас квартирка небольшая, знаю, но детей — ​трое, пусть радуются». Протянул чудное создание — ​пушистое, черно-белое, породы гриффон. Именем олененка из популярного тогда диснеевского мультика мы его и назвали. Бэмби надолго поселился у нас на Арбате. Роксанка тоже обожает собак, на даче с нами две псины: немецкая овчарка и здоровенная дворовая. Однажды Роксана принесла домой медвежонка в специальной клеточке, ей подарили его в самолете. Отдали в зоопарк, потому что два Михаила в одной берлоге — ​многовато.

культура: О чем чаще всего думаете?

Державин: О том, как интересно сталкивается старое с новым. Из окна вижу, как колышется посаженная мною во дворе береза, она уже переросла пятый этаж. Брожу по Арбату, где ездил на машине товарищ Сталин, а мы — ​мальчишки — ​ему салютовали. Вспоминаю особняки, кто в них бывал да живал. Уже нет ни трамваев, ни троллейбусов, а уцелевшие домики спрятались за небоскребы. Иду в потоке людей, многие узнают, здороваются. Живу между неспешным прошлым и современной круговертью.

По инф. portal-kultura.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!