Александр Галибин: «Собираюсь прожить до ста лет» |
28 Сентября 2015 г. |
Народному артисту России Александру Галибину 27 сентября исполняется 60 лет. Практически 50 из них он связан с миром искусства. Одиннадцатилетним пареньком Саша пришел в Ленинградский Театр юношеского творчества, где сыграл свои первые роли. После громкого успеха фильма «Трактир на Пятницкой», в котором Галибин снялся еще студентом, к нему пришла всесоюзная слава. С тех пор он активно работает в кино, театре, на телевидении, оставаясь одним из самых популярных актеров и одним из самых востребованных театральных режиссеров. — Александр, как будете отмечать грядущий юбилей? — Для широкой общественности — никак. Хотя, не скрою, поступали на этот счет предложения симпатичные и вежливые, но я столь же симпатично и вежливо от них отказывался. Собираюсь уехать с семьей в теплые края и побыть какое-то время в тишине и покое. Я так много работал в последние годы, так редко видел жену и детей, что для меня это будет настоящим подарком. — Ну, наверное, стоит ждать подарка и от жены... — Она мне его уже сделала. Самый лучший подарок, который я получал в своей жизни, — это сын Василий. Ира (Ирина Савицкова, актриса, третья жена Галибина. — «Труд») родила его 15 сентября год назад. И она сама, и я, и наша 12-летняя дочь Ксюша души в нем не чаем. Еще один подарок я сделал себе сам. Это фильм «Золотая рыбка», который я только что закончил в качестве режиссера. Для меня это очень важное событие в жизни. — Если коротко, о чем фильм? — Мне всегда хотелось снять картину о войне, вернее, не о самой войне, а о ее горьком отголоске. И еще мне хотелось снять кино о мире детства, о взаимоотношениях ребят и родителей, о детских представлениях про честь, совесть, достоинство, предательство, боль. Две эти темы, замешанные вдобавок на мифологии сказки Пушкина «Золотая рыбка», соединились в моем фильме, который я посвятил своему недавно ушедшему отцу. Это тоже неспроста. Мои родители — блокадники. Детьми они пережили в Ленинграде тяжелейшую зиму 1942 года. Мама вместе с родителями уехала в эвакуацию, оказалась в Сибири. У папы родители погибли. Сам маленький, он оказался с младшим братом на руках. Когда по Ладоге их переправляли на Большую землю, баржу разбомбило. Брат погиб, мой отец чудом выжил. Потом был детдом, ремесленное училище, поиск уцелевших родственников. Сюжет фильма не связан напрямую с этими событиями. Более того, действие «Золотой рыбки» происходит в 1946 году в небольшом среднеазиатском городке, где в эвакуации оказалась мать с двумя детьми и где в госпитале долечивается их отец. Но для меня эта история имеет много внутренних перекличек с нашей семейной болью и семейной гордостью. — Я знаю, что во время съемок у вас были большие разногласия с продюсером фильма Борисом Токаревым... — Я считаю, что говорить сегодня об этом неэтично. Это наши внутренние разборки, которые мы завершили на стадии монтажа картины. Могу сказать, что в результате я сделал фильм таким, каким он мне виделся, каким я его хотел снять, каким я его покадрово нарисовал вместе с оператором и художником задолго до съемок. Возможно, опытные кинематографисты увидят в «Золотой рыбке» профессиональные огрехи, но я вложил в свой первый фильм душу и сердце без остатка, и я целиком отвечаю за то, что зрители увидят на экране. — Итак, в канун своего 60-летия вы дебютировали в кинорежиссуре, оставаясь при этом популярным актером. Каким вам видится дальнейший путь? — Я прекрасно понимаю, что актер и режиссер — разные профессии. А театр и кино — разные виды искусства. По образованию я человек театра: учился актерскому делу у народного артиста СССР Рубена Агамирзяна, а тайны режиссуры постигал у такого мастера, как Анатолий Васильев. Но у меня всегда было чувство неизбывной тоски по кино. Я поставил десятки спектаклей в театре, у меня были большие циклы передач на телевидении, но хотелось снять именно фильм для большого экрана. Я вплотную приблизился к этой цели еще в 2006 году — именно тогда я влюбился в сценарий «Золотой рыбки». Мы уже готовились к съемкам, но в 2008 году грянул кризис, деньги пропали. В это время мне сделали предложение возглавить театр имени Станиславского. Я отработал там три года, но случился нашумевший конфликт с труппой, и я, достойно, как мне кажется, завершив некий жизненный и творческий цикл, ушел из театра. И вернулся к замыслу «Золотой рыбки», который не покидал меня все эти годы. Но вот фильм закончен, в этой волнующей меня истории поставлена точка. Не скрою, рассматриваю возможность работать в кинорежиссуре дальше. Идеи есть. Но и актерскую биографию не собираюсь сворачивать. — На вашем счету под 90 ролей в кино. Есть среди них любимые? — Я помню и люблю все свои роли. Все до единой. Но есть, конечно, определенные роли-вехи. Например, мне дорога роль Пашки-Америки в фильме «Трактир на Пятницкой», которая стала путевкой в большой кинематограф. Не менее дорога мне и знаковая роль Мастера в экранизации булгаковского шедевра. Сильно и глубоко повлияла на меня роль Николая II в фильме «Романовы. Венценосная семья», если ее можно назвать ролью. Можно ли сыграть путь царя, восходящего на Голгофу? Это можно только прожить, достав из своего внутреннего мира то, что ты сам о себе порой не знаешь. Благодаря Глебу Панфилову это случилось. Хотя, скажу честно, работа шла непросто. Готовясь к фильму, я прочитал практически все, что было написано на тот момент о последнем русском царе. И мне это странным образом повредило: давил груз избыточной информации. Помню, у нас состоялся серьезный разговор с Глебом Анатольевичем. Он жестко сказал: даю тебе сутки на размышления. Или ты немедленно выбросишь из головы все, что прочитал, или мы расстаемся. Я пережил страшный стресс, но в итоге за сутки все забыл. И работа пошла на лад. — Несколько слов о «Мастере и Маргарите». Принято считать, что с каждым, кто прикасается к этому роману, случаются мистические вещи. Неужели вас они обошли стороной? — Начну с того, что эта роль была мне предсказана одним человеком за много лет до экранизации романа. Это был, если угодно, знак судьбы. Я в такие вещи верю. Что касается мистики, то вокруг романа и личности Булгакова сложилось много мифов, которые иногда имеют под собой почву, а иногда нет. Добавлю и я свой миф в эту копилку. Мы закончили съемки 5 марта 2005 года, а 8 марта вместе с Ирой после спектакля в Александринке, где она играла ибсеновскую Нору, поехали к моей маме поздравить ее с праздником. Маленькую Ксюшу, к счастью, оставили дома. Возвращаясь от мамы, попали из-за гололеда в жуткую аварию. Вылетели на встречную полосу, пару раз перевернулись и свалились в кювет. Мы не были пристегнуты, тем не менее, оба не пострадали. Люди, которые сбежались к нашей смятой машине, так и не поняли, как мы остались в живых. Что это было? Расплата за съемки в «крамольной» экранизации? Некое предупреждение свыше о хрупкости человеческой жизни и превратностях судьбы? Это можно как угодно трактовать, но некий мистический элемент в этой истории, безусловно, присутствует. — Но перейдем к более приятным материям. Скажите, каково это стать молодым отцом в канун своего 60-летия? — Если честно, я никак не чувствую свои 60 лет. Иногда ловлю себя на мысли, что в тяжелых рабочих ситуациях бываю повыносливее иных молодых. Подобно моим замечательным старшим коллегам Владимиру Этушу и Владимиру Зельдину, я собираюсь жить долго и по возможности счастливо. Своим внутренним взором заглядываю туда, за столетнюю отметку... — Знаете секреты долголетия? — Если честно, моей заслуги в хорошем самочувствии и отменном здоровье нет. Спортом регулярно не занимаюсь, питаюсь как придется, иногда в течение дня росинки маковой во рту не бывает. Выручают родительские гены, фамильные корни. И еще... Мне кажется, что во всех сложных жизненных перипетиях нужно всегда оставаться честным по отношению к самому себе, к своему внутреннему «я». Нужно уметь отстаивать свои взгляды, честь свою и своей семьи. Но при этом жить не в борьбе, а в гармонии с самим собой. Я стараюсь жить именно так, и болезни и возраст поневоле отступают.
|
|