Вера Васильева: В восемь лет я решила: или буду артисткой, или мне не жить! |
23 Октября 2017 г. |
Недавно народной артистке СССР исполнилось 92 года. Как правильно прожить большую жизнь? Об этом - ее разговор с корреспондентом «Труда». Настоящий трудоголикНародная артистка CCCР, лауреат двух Сталинских премий, любимица миллионов зрителей Вера Кузьминична Васильева не скрывает своего возраста: недавно ей исполнилось 92 года. Она по-прежнему бодра, энергична, позитивна и по-прежнему блистает на сцене Театра Сатиры, куда пришла в далеком 1948-м. Фильм о ней, показанный на днях по одному из ведущих каналов, вызвал повышенный интерес телезрителей, в том числе и молодых. Как правильно прожить большую жизнь? Об этом — наш разговор. — Вера Кузьминична, я с некоторым удивлением узнал, что у вас есть свой сайт в интернете. Значит, стараетесь идти в ногу со временем, поддерживаете виртуальную связь с поклонниками? — Да что вы, я там не бываю. У меня просто есть юные друзья, которые сделали этот сайт. Я не возражала, хотя сама в этом ничего не понимаю, я вообще с техникой совершенно не в ладах, никогда не пользовалась ни компьютером, ни интернетом. Но сайт действительно есть, и письма, хоть и не напрямую, до меня доходят. — Вам виртуальный мир абсолютно неинтересен? — У меня нет истинной потребности в этом. Наверное, возраст уже такой, мне кажется, подобные новации — не моего ума дела. Я вообще никак не могу определить, благо это или зло — компьютер, интернет. Наверное, все-таки и то и другое одновременно. Если там можно что-то полезное быстро узнать — скажем, какие спектакли идут на неделе в Лондоне или в Париже, — это благо. А вот книгу своего любимого Флобера или Достоевского я бы в интернете читать не стала. И общаться виртуально с человеком мне было бы не так интересно. В этом отношении я поклонник старого образа жизни. — В вашем роду никто не имел отношения к искусству: все ваши предки — с рабоче-крестьянскими корнями. Откуда же у вас такое жгучее желание стать артисткой? — Все в жизни связано цепочкой случайностей. Мы жили очень бедно, всемером в одной комнате в Гусятниковом переулке, в районе Мясницкой. Мама с папой, три сестры, брат и я. Но однажды соседка по нашей коммуналке повела меня в оперный театр. И когда я, восьмилетняя девочка, попала в сказку, увидела эту красоту, то сразу решила: или буду артисткой, или не буду жить. И с тех пор я ни о чем больше не мечтала — только о театре. Пошла в драмкружок, в хор, записалась в театральные библиотеки. И, мне кажется, именно это меня и воспитало. — Еще будучи студенткой театрального, вы снялись в комедии Ивана Пырьева «Сказание о земле Сибирской». Почему выбрали именно вас? — Думаю, большую роль сыграла моя тогдашняя внешность. Я была полненькая, розовощекая, вы бы сейчас меня не узнали... Мою добродушную рожицу заприметили ассистентки Пырьева. Подошли и спросили: «Девочка, хочешь сниматься в кино?» Я так хотела, что мы всей семьей всю ночь не сомкнули глаз — думали-гадали, во что меня одеть перед просмотром. В итоге на «Мосфильм» я явилась в сестринском платье из синего шелка, перетянутая широким поясом, накрашенная и с невообразимо взбитыми кудрями. Пырьев, не сказав ни слова, отправил меня к гримерам. Увидев потом в зеркало, что они со мной сделали, я ужаснулась: глазенки маленькие, как поросенок, упитанная. Ну никогда же в кино не возьмут! А оказалось, именно это и требовалось. Помню, Пырьев так пристально на меня посмотрел и скомандовал: «Принесите два простых чулка». Принесли. Он их скатал в два комка и, ни капли не стесняясь, засунул мне в чуть приоткрытую кофточку. «Ну, теперь все в порядке. А то фигура тощая, а лицо толстое — не поймешь ничего». С этими чулками за пазухой я стала походить на пышногрудую бабу, которой прикрывают чайники. Зато утвердили на роль сразу. — И после той роли вы проснулись знаменитой, получили Сталинскую премию. Помните те свои ощущения? — Свой успех я восприняла как чудо из чудес. Поэтому была в какой-то степени даже напугана и той вдруг свалившейся славой, и той наградой. — Правда, что в премиальный список вас включил лично Иосиф Виссарионович? — Как мне потом рассказали, Сталин, который всегда смотрел все новые картины, увидев меня на экране, спросил: «Где нашли вот эту прелесть?» На что ему ответили, что это всего лишь студентка третьего курса, поэтому к премии не представлена. Он тут же распорядился: «Хорошо сыграла, надо ей премию дать». И меня включили в списки. Но главной моей удачей было то, что благодаря этому фильму меня вскоре пригласили работать в Театр Сатиры, где сразу дали главную роль — Лизаньки в спектакле «Лев Гурыч Синичкин». Приняли меня в театре очень по-доброму, все стали нежно опекать. Почему? Наверное, я продолжала ассоциироваться у более старших коллег с наивной деревенской девочкой-героиней «Сказания о земле Сибирской», которой надо помочь. — В своей недавно вышедшей книге «Золушка с Чистых прудов» вы откровенно рассказали, как после всесоюзного успеха фильма Пырьев пригласил вас в номер гостиницы «Москва», признался в любви и предложил «отблагодарить» его. А после отказа сделал так, чтобы вас долго в кино не снимали. Почему вы столько лет хранили эту тайну? — Когда писала книгу, подумала: мне уже столько лет — лучше правду сказать. Но я на Ивана Александровича не в обиде, давно все простила. Ведь как ни крути, а Пырьев подарил мне не только роль — целую жизнь в искусстве. — Вашими партнерами по сцене были Анатолий Папанов, Татьяна Пельтцер, Андрей Миронов, Михаил Державин с Александром Ширвиндтом... Вы дружили? — Не могу сказать, что с кем-то у меня были близкие отношения. Но очень хорошие — со многими. Толя Папанов относился ко мне очень нежно, как с котенком иногда говорил: «Милый мой, маленький!» Когда я вышла замуж, мы жили вместе в театральном общежитии. И Толя Папанов со своей женой Надей Каратаевой, и Татьяна Ивановна Пельтцер со своим отцом, Иваном Романовичем. Менялись кастрюлями, как все в советские времена, можно было и пару луковиц взять взаймы, и угостить вкусненьким друг друга. А вот с Андрюшей Мироновым мы, пожалуй, общались поближе. Он очень хорошо относился к моему мужу, актеру Владимиру Ушакову, и Володя его обожал. В театре они гримировались в одной комнате. Андрюша с ним всегда откровенничал, даже рассказывал о своих романах. Его ранний уход стал для нас безумной трагедией. Володя просто в голос плакал... — Вы с мужем сыграли влюбленных в знаменитой картине «Свадьба с приданым», а потом и в жизни поженились, прожили 54 года в любви и согласии. Что такое для вас любовь? — Не знаю, как объяснить. За любовь принимают много чепухи. Но огромное счастье, когда это чувство испытываешь. Мне кажется, что я его испытала... Как только я вышла замуж, не помню случая, чтобы кто-то даже к руке моей прикоснулся греховно. И не было ни единого раза, чтобы я — глазами, мыслями, прикосновениями — совершила что-то такое, за что может быть стыдно. Что это, если не любовь? За 54 года мы ни разу серьезно не поссорились. Володя настолько влюбленно, благодарно и нежно относился ко мне, что у меня было ощущение сплошной влюбленности. Это очень важно для актрисы, да и вообще для любой женщины. И у меня за годы семейной жизни чувства к нему шли только по нарастающей. Бывало, отыграю спектакль, бегу, как сумасшедшая, домой. Я его особенно полюбила в последние годы, когда он болел. Три инфаркта, инсульт, слепота, ходить без помощи не мог. Но он так был благороден, никогда не ныл и не жаловался. Всегда искал повод посмеяться, порадоваться за меня. Я очень о нем тоскую... — Вы служите в Театре Сатиры без малого 70 лет — уникальный случай актерской верности. — Да, я никуда не уходила, но порой «изменяла» Театру Сатиры. Когда-то давно, лет 25 назад, играла Раневскую в «Вишневом саде» в Тверском драматическом, Кручинину в «Без вины виноватые» — в Орле. Эти работы меня спасли, поскольку сбылось то, о чем я мечтала с юности, ради чего пришла в профессию. Иначе просто бы считала, что мне не хватило таланта, не хватило судьбы. Но в свой любимый театр я всегда иду с огромным удовольствием. — Самое страшное для актера — невостребованность, но, судя по всему, к вам это не относится. — Конечно, мне грех жаловаться. Тем более что в 2015 году, перед своим — страшно сказать! — 90-летием, я и вовсе получила от родного театра сказочный подарок — роль Ирмы Гарленд в спектакле «Роковое влечение». Сыграла пожилую актрису, которая не желает мириться со своим возрастом. Можно сказать, что это в какой-то степени про меня, ведь и я почти не ощущаю своего возраста. — То есть вы, Вера Кузьминична, настоящий трудоголик? — Это правда! Признаться, когда у меня нет работы, я теряюсь, мучаюсь, в этот период называю себя «мешком с мякиной». Из меня просто уходит весь смысл. Вот и недавние два месяца летнего отпуска еле пережила. — Интересно, как вы обычно проводите свободное время? — Отдыхаю, читаю. Никаких хобби у меня нет. Люблю просто гулять, если есть возможность. Но только не по городу, а на природе. Но это редко случается, у меня нет дачи. Иногда хожу в театр. — В театр сегодня ходят в основном отдохнуть, развеяться. Вас это не беспокоит? — Еще как беспокоит! Вы знаете, в прежние времена театр был не только зрелищем, удовольствием, но и почти всегда — местом духовного познания чувств, мыслей. Я любила тот театр и хочу, чтобы сейчас в нем царила подобная атмосфера. Но так как население живет тяжело, а телевидение пытается развлечь людей всякими пустяками, увести их подальше от серьезных проблем, публика сейчас другая, она всем этим испорчена. И сегодня театру существовать сложно. Но я счастлива, что все спектакли, в которых я занята, это не развлекаловка, а достаточно серьезный разговор со зрителем. — На улицах вас узнают? — Очень часто. Иногда иду и вдруг: «Ой! Вы Вера Васильева?» — «Да». — «Будьте здоровы! Счастья вам!» Это так приятно. — Почему вы сейчас не снимаетесь в кино? — Иногда что-то предлагают, но абсолютную ерунду, на мой взгляд. Какую-нибудь бабушку сыграть или соседку по дому. Даже если это не эпизоды, а полноценные роли в сериалах, я все равно отказываюсь. Во-первых, просто не могу себе позволить участие в долгоиграющих проектах. А потом... Я не привыкла к этой немыслимой быстроте, с которой производятся сериалы, — чуть ли не по серии в день! Очень боюсь, что процесс работы будет для меня мучительным, а я не жадный человек и, в общем, не стремлюсь к богатству. А тогда зачем мне все это? — Не могу не спросить, в чем секрет вашей актерской формы, силы духа, позитивного отношения к жизни. — Мне кажется, главный секрет в том, что я люблю свои роли и своих зрителей. А так... Я слежу за осанкой — именно она выдает возраст. Тем не менее диетами себя не мучаю. После спектакля, а это практически на ночь, люблю побаловать себя чем-нибудь вкусненьким. Что еще? Спиртное я не люблю, никогда не курила. Живу — как растение: что нравится, то и делаю! Не занимаюсь физкультурой, зарядку никогда не делала — терпеть этого не могу. Возможно, вы удивитесь, я и про лекарства ничегошеньки не знаю. И слава Богу! Но, повторяю, самое главное, что меня держит в форме, — это театр, мои роли, любовь зрителей. Как бы все ни складывалось, а выходишь после спектакля совершенно счастливой и помолодевшей. И это дорогого стоит!
Источник:
Тэги: |
|