Он жил с этим предчувствием… Вспоминая Александра Вампилова

На днях случилось удивительное событие. В Культурный центр Александра Вампилова пришло письмо из Читы. Его написала однокурсница драматурга, выпускница филологического факультета 1960 года Ирина Скребец. Удивительно, что в Чите она каким-то образом услышала передачу Иркутского областного радио. Удивительно, что три месяца вынашивала своё послание и наконец-то решилась его отправить. Удивительно и то, что письмо всё-таки пришло, потому что в строке «Кому» она написала «Фонд имени Александра Вампилова», а в адресе указала лишь «г. Иркутск».

Письмо интересно не только своей судьбой, но и, конечно, содержанием. Поэтому мы публикуем его на страницах нашей газеты.

«Здравствуйте!

Извините, не знаю, как к Вам обратиться, не знаю имени, отчества. Всё думаю: писать - не писать, не знаю, как к этому отнесутся, но, видите, всё же пишу о том, что знаю.

Летом 15 июля услышала передачу по радио о знаменитых людях Иркутска. Вы рассказывали о Сане Вампилове. Привели слова из его записной книжки: «Я знаю, что никогда не буду старым». И сказали: «Он запрограммировал себя на короткую жизнь».

Я с ним училась в университете. Перед началом учебного года наш первый курс был направлен на уборку урожая в село Берестенниково. Жили в клубе. По одну сторону - нары для девчонок, по другую – для парней. Не помню, чья это была идея, возможно, и Санина, он часто что-то придумывал, но 21 сентября (3 октября) мы отмечали день рождения Сергея Есенина. В книге «Синь, упавшая в росу», в предисловии, написанном к его произведениям Сергеем Кошечкиным, я прочла: «Когда-то говорили, что человек в своей жизни держит пять коней: четыре дерзких – детство, отрочество, юность, зрелость – и одного послушного – старость. У Сергея Есенина было только четыре коня; пятого – старости – ему иметь не довелось. Он пробыл на земле до обидного мало – всего три десятилетия». Правда ведь, как похоже?

Сергея Есенина тогда ещё почти не переиздавали. Первый его сборничек, который мы смогли приобрести, был издан нашим же университетом под редакцией одного из любимых преподавателей Трушкина (к сожалению, не помню его имени-отчества). (Василий Прокопьевич. – Ред.). Но кое-что кто-то знал. Конечно же, это «Выткался на озере алый свет зари…», «Не жалею, не зову, не плачу»… Их пели. Когда объявили вальс, ко мне подошёл Саня:

-Разрешите вас ангажировать.

Но мы прошли только часть круга, как он остановился и, стоя среди танцующих, снял мою левую руку со своего плеча, стал изучать мою ладонь.

-Что же ты видишь? Вот эти вот линии?..

Про мои он промолчал, а про себя сказал:

-Мне предсказали странную судьбу.

Весел он не был. Был очень серьёзен. Его состояние как-то передалось мне. Конечно, ничего трагического я тогда не почувствовала, но какое-то шестое чувство удержало спросить, а что же это было за предсказание? Чьё? Саня молчал. Потом, как бы стараясь отвлечь, перевести разговор на другое, сказал:

-А ты знаешь, как зовут мою бабушку?.. Африкановна…

Как-то на первом курсе, тогда я жила у тёти в Рабочем предместье, мы с Саней шли через мост Ушаковки. Речку сковало льдом, но кое-где ещё оставались полыньи. Уже стемнело. И вот, когда мы уже почти прошли, вдруг откуда-то издалека, с противоположного берега, словно прокатился по реке, донёсся глухой всплеск. Наверное, водитель самосвала высыпал груз, - подумала я. А Саня сказал:

-Утонула лошадь…

…Уже окончив университет, мы стали разъезжаться из Иркутска; к нам в общежитие зашёл Саня:

-Вот, я получил диплом.

Развернув корочки, он прочёл:

-Присвоена квалификация: филолог. Учитель русского языка и литературы, - и помолчав, многозначительно уточнил, - а я буду учителем народа…

Выходит, он был уверен в своём более высоком предназначении.

После окончания университета наши однокурсники проходили военные сборы где-то под Агинском. Когда возвращались через Читу в Иркутск, Саня с Валерой Симеусовым, нашим же однокурсником, юристом, зашёл ко мне домой. Посидели, поговорили. Увидев пластинку «Первый концерт» П.И.Чайковского, Саня сказал:

-А мне ближе Бетховен. Его «Пятая симфония». Темы судьбы. Судьба стучится в дверь. – И отстучал: - Тра-та-та-та, тра-та-та-та…

Наверное, он жил с этим предчувствием.

И ещё: проработав четыре года после окончания университета, я летела в отпуске через Иркутск в санаторий Форос. Самолёт по погодным условиям задерживался в Иркутском аэропорту на восемь часов. Была возможность поговорить с Саней. Помню, тогда он сказал мне, что намерен переходить от прозы к драматургии. Что уже побывал на семинаре в доме творчества. Что запомнилось общение с Твардовским, он заходил к ним в комнату просто поговорить. Что Александр Трифонович уже тогда был тяжело болен.

-И ещё, - сказал Саня, - я должен успеть, пока его совсем не опошлили (он имел в виду комбинат), написать о Байкале что-то вроде солоухинских «Владимирских просёлков»…

Когда Юру Балакирева назначили собкором «Комсомольской правды» по Хабаровскому краю, а я тогда жила и работала в Хабаровске, он зашёл к нам в радиокомитет:

-Вот, тебе передал Саня. И ещё он сказал, что обязательно приедет в Хабаровск.

Это был журнальный экземпляр «Утиной охоты», а приехать он должен был на творческий семинар. Но перед началом семинара ко мне в радиокомитет зашёл читинский поэт Слава Филиппов:

-На днях мы похоронили Саню Вампилова…

Вот о чём я решила Вам написать, услышав ваше выступление по радио. Передайте, пожалуйста, большой привет Лине Иоффе, передайте, что я вспоминаю её с нежностью. Всего вам самого доброго.

Уважаемый читатель МГ! Поставьте, пожалуйста, отметку о своем впечатлении от прочитанного. А если вам есть что сказать более подробно - выскажитесь в комментрии!

• ПОНРАВИЛОСЬ

• НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

• Расскажите об этом своим друзьям!