Назад пути нет? (Часть 1)

Держа «ушки на макушке», можно услышать много любопытного, предрасполагающего к размышлениям и сопоставлениям, которые подсказывает неугомонная память. За полтора месяца в голову набилось столько информации, что трудно даже решить, с чего начать… А начну-ка с того, что ближе моему писательскому уму: с литературы и русского языка.

А. Солженицын, Ю. Бондарев

Дума о Солженицыне

Государственная Дума, вроде бы, озаботилась изменениями в школьной программе по литературе. И, пожалуй, самое главное – это частичное «изгнание» из неё А. Солженицына. О чём 22 января заявил не какой-нибудь там депутат от оппозиции, а первый замглавы фракции «Единой России» в Госдуме Дмитрий Вяткин: «Многие факты Александром Исаевичем были высосаны из пальца, придуманы. Историки проверяли все факты». И добавил патетично: «Была попытка получить за это премию – за то, что он вымарал в грязи свою собственную родину».

Но память подсказывает, что историки «проверили все факты» уже давно и не раз обращали внимание общественности на лживый и антигосударственный характер не только «Архипелага», но и многочисленных выступлений Солженицына в западных СМИ. «Ну да ладно, лучше поздно опомниться, чем никогда», – могли бы подумать мы, однако что-то здесь не так, особенно настораживает фраза о «попытке получить за это премию».

Что ж, проверим, какие премии и награды получал (а не «пытался получить») Александр Исаевич. Итак: Государственная премия РСФСР в области литературы (1990 г., как раз за «Архипелаг ГУЛАГ»!); Большая золотая медаль имени М.В. Ломоносова – «за выдающийся вклад в развитие русской литературы, русского языка и российской истории» (1998 г.); орден Святого апостола Андрея Первозванного – за выдающиеся заслуги перед Отечеством и большой вклад в мировую литературу (1998 г.) – и внимание! – от высшей награды РФ Солженицын отказался сам, мотивируя это так: «от верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу» (о своей роли в данном процессе он, конечно же, умолчал), а ранее, в 1990 г., он отказался от Государственной премии РСФСР им. М. Горького, надо полагать, по другой причине, ведь он одним из первых, после Троцкого, разумеется, начал компанию по низвержению «пролетарского писателя»; далее – орден Святого благоверного князя Даниила Московского (1998 г., от имени Русской Православной Церкви); национальная премия «Россиянин года» в номинации «Духовный лидер» (2004 г.); Госпремия РФ – «за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности» (2006 г.). Кроме того, в 2003 г. Солженицын был избран Почётным доктором МГУ имени М.В. Ломоносова, а в 2016 г. Министерство иностранных дел РФ обратилось в ЮНЕСКО с просьбой объявить 2018 год «годом Солженицына», и решение об этом было принято.

Есть ещё нюанс: «Архипелаг ГУЛАГ» был внедрён в школу (в сокращённом в четыре раза виде), если не по инициативе, то с одобрения Путина, который в своих выступлениях не раз обращался к авторитету Солженицына, а в 2018 г. на открытии памятника «духовному лидеру» в Москве высказал своё отношение к нему совершенно определённо: «Его сердце, душа, раздумья были наполнены одновременно и болью за Отечество, и безграничной любовью к нему. Эти чувства двигали всё его творчество».

И хотя в 2018 году потребность в патриотизме ещё не была настолько острой, как ныне, вряд ли Владимир Владимирович готов так резко повернуть вспять. Так может, Вяткин «ляпнул» полную отсебятину, не посоветовавшись со «старшими»?

Если судить по немедленной, в тот же день, 22 января, реакции главы комитета Госдумы по просвещению Ольги Казаковой, то именно так, ведь она заявила, что вопрос исключения «Архипелага ГУЛАГ» из школьной программы «не выносился ни на площадку «Единой России», ни фракции партии в Госдуме», в профильном комитете нижней палаты и с профессиональным сообществом этот вопрос также не обсуждали…

Но для чего тогда «кинулся на амбразуру» верный единоросс Вяткин? Может, ему по какой-то причине надоело занимать пост первого замглавы фракции «Единой России» в Госдуме? Очень даже сомнительно. Остаётся предположить, что некоторые думцы несколько зарвались в демонстрации своего патриотизма, на что им незамедлительно и указали.

«Над этим нужно подумать…»

Вторая часть заявления Вяткина, о том, в 2023 году в школьную программу внесут ряд литературных произведений советских авторов, в том числе «Молодую гвардию» Александра Фадеева и «Горячий снег» Юрия Бондарева, представляется более реальной, поскольку вполне укладывается в генеральное направление воспитания патриотизма, тем более что ещё до Вяткина, 18 января, нечто подобное было обозначено Путиным на встрече с ветеранами ВОВ в день 80­летия прорыва блокады Ленинграда.

Правда, и здесь СМИ умудрились несколько передёрнуть: «Владимир Путин поддержал идею включить в школьную программу произведения «Молодая гвардия» Александра Фадеева, «Сын артиллериста» Константина Симонова, «Как закалялась сталь» Николая Островского, «Донские рассказы» Михаила Шолохова, «Русский характер» Алексея Толстого, «Горячий снег» Юрия Бондарева, «Брестская крепость» Сергея Смирнова».

Между тем указанное перечисление авторов и произведений содержится не в речи Путина, а в выступлении организатора частного музея «Вещи блокадного Ленинграда» В.С. Исакова, предложившего вернуть в школу то, на чём учились предвоенное и послевоенное поколения. «Эти вещи не должны быть факультативными и зависящими от того, хочет учитель это или не хочет. Они должны быть основополагающими в становлении характера и ответственности перед обществом наших молодых людей», – считает переживший ребёнком блокаду Валерий Семёнович.

Путин же ответил на это предложение в свойственной большим политикам «дипломатической» манере: «Безусловно, переговорю и с министром просвещения по поводу необходимости вернуть в школьную программу произведения наших, можно сказать, уже советских классиков, которые формируют общественное историческое сознание целых поколений. Вы правы абсолютно, безусловно, над этим нужно подумать и в этом направлении надо поработать».

Ну а что там надумают Дума и министерство – покажет время, пока же однозначно в школьную программу включили только «Молодую гвардию», и понятно почему – ведь это история Донбасса, на котором сейчас до предела заострено внимание власти и общественности.

Что касается остальных, то, действительно, «над этим нужно подумать». Мы ведь хорошо помним, как скопом были отправлены в «бессрочную ссылку» все советские писатели-патриоты; выметались они не только из школы, но и с библиотечных полок, где их место занимали бывшие диссиденты, за иностранную валюту и гражданство поносившее своё Отечество. Не слишком ли крут теперь будет разворот в обратную сторону?

Ладно, Смирнов и Шолохов, не имеющие никакого отношения к смутному демократическому времени в силу окончания своего жизненного пути. Но Бондарев?! Очень уж одиозная фигура! В 1973 году подписал (как и Шолохов, кстати) письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» о Солженицыне и Сахарове. На XIX Всесоюзной партийной конференции в 1988 г. сравнил горбачёвскую перестройку с самолётом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка, и резко осудил критику советского прошлого и советской действительности, которая тогда только разворачивалась в печати и на телевидении. В 1990­м Бондарев вышел из редколлегии журнала «Наш современник» в знак протеста против публикации романа того же Солженицына «Октябрь Шестнадцатого»; в 1991­м подписал обращение «Слово к народу», в котором, в частности, говорилось: «Сплотимся же, чтобы остановить цепную реакцию гибельного распада государства, экономики, личности; чтобы содействовать укреплению советской власти, превращению её в подлинно народную власть, а не в кормушку для алчущих нуворишей, готовых распродать всё и вся ради своих ненасытных аппетитов; чтобы не дать разбушеваться занимающемуся пожару межнациональной розни и гражданской войны».

Не удивительно, что позднее это обращение стали рассматривать как идеологическую платформу «Августовского путча» ГКЧП.

Далее. В 1992­м Бондарев во главе группы советских писателей сжёг чучело Евгения Евтушенко в знак протеста против преобразования Союза писателей СССР в Содружество Союзов писателей. В 1994­м публично отказался принять орден Дружбы народов по случаю своего 70­летия от Ельцина. Свою позицию он выразил в телеграмме на имя президента России, в которой указал: «Сегодня это уже не поможет доброму согласию и дружбе народов нашей великой страны».

Ю. Бондарев достаточно жёстко оценивал современную российскую действительность. По его словам, мы живём в безвременье, время без больших идей, без нравственности и естественной доброты, без защитительной стыдливости и скромности. «Наша свобода – это свобода плевка в своё прошлое, настоящее и будущее, в святое, неприкосновенное, чистое».

Ужас для демократов, да и только! Вернёшь в школьную программу «Горячий снег», а там, глядишь, молодёжь потянется узнать об авторе побольше – самим горячо станет. Так что осторожная реакция: «над этим нужно подумать», – вероятно, подразумевает тщательное просеивание предполагаемых к возвращению в школьную программу советских писателей. Правда, есть у того же Бондарева и весомый плюс применительно к ситуации: в 2014 г. он подписал обращение Союза писателей России к Федеральному собранию и Президенту РФ, в котором выразил поддержку действиям России в отношении Крыма и Украины. Жаль, до СВО не дожил – умер в марте 2020 года.

Школа его «переварит»

Но вернёмся к «Архипелагу…» Его включение в школьную программу произошло в первый год после кончины писателя, то есть в ряду мероприятий по увековечиванию его памяти. Путин тогда был премьер-министром, а решение внести неоднозначное и в литературном, и в фактологическом плане произведение в «обязательный минимум содержания основных образовательных программ по русской литературе ХХ века» было подписано министром образования и науки Фурсенко. В настоящее время в непрофильных классах оно перешло в список «рекомендованных книг». То есть ответственность за реакцию «неокрепших душ» возложена теперь на учителей.

Их мнение о пребывании одиозного (от лат. odiosus – «достойный ненависти, ненавистный») для многих романа в школьной программе, наиболее интересно. Кто-то ограничивается репликами типа «а мы его и так не изучаем», кто-то рассуждает основательно, как, например, учитель русского языка и литературы с 28­летним стажем Е. Сучкова из Нижнего Новгорода: «Когда сокращённое издание было включено в обязательную программу, дискуссия разгорелась. Многие учителя считали: принудительное навязывание в программу такого колосса вызовет обратный эффект, как в случае с Маяковским, не приведёт ни к чему хорошему. Школьники не готовы ни читательски, ни психологически…»

Отмечу, что психологический фактор при навязывании таких тяжёлых произведений как «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, «Котлован» Платонова и им подобных, никто, видимо, учесть не подумал, а ведь их прочтение основательно загружает психику даже взрослого человека.

Правда, Е. Сучкова уверена, что «колосса» школа «переварит» благодаря «усталой формалистике учителей», а также «сачкованию» и вечному «хохмачеству» учеников: «Из монотонной текучки методичек, отчётов, схоластики, схематизма учебных планов учитель выхватывает что­то своё, любимое, эмоционально близкое и акцентирует внимание, передаёт ученикам, – говорит она. – Речь, разумеется, не о точных науках, где предмет плавно растёт от закона к закону, от теоремы к теореме, а именно о литературе-истории. Которые у нас близнецы-братья по отцу-основателю (Карамзин), по субъективности восприятия. Которые учитель и должен стремиться «читать с выражением», не монотонно, что и предполагает эмоциональные пики: Пушкин, «Бородино», «Слово о полку Игореве», Победа 1945 года, «Война и мир». Давно подмечено, бессчётно повторено: «Россия – литературоцентричная страна». Творческих душ в школе немало, отыскивают, акцентируют и другие моменты. Сберегая время, эмоции, всё прочее просто «проходят»: очень многозначное общешкольное (от первых учителей до последних двоечников) словцо! И как-то трудно представить (психически здорового) учителя, что сделает эмоциональным пиком ГУЛАГ».

Немного заумно, но вполне понятно. Ведь не только по литературе, но и по жизни мы многое «проходим», спасаясь таким образом от излишних психологических травм и драм. И, как можем, «перевариваем» трудные времена, непродуманные реформы и новшества, перманентный рост цен и т.п., и т.д.

Слово «перманентный» (продолжающийся непрерывно; постоянный) я здесь употребил преднамеренно, готовясь перейти к рассуждению на следующую «горячую» тему: задуманной Думой борьбе с засильем иностранщины в современном русском языке. Да вот – не рассчитал объём окололитературной части. Так что о социально-политических сложностях бытования языка, надеюсь, поговорим в следующий раз.

• Расскажите об этом своим друзьям!