ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ

Родина

Юрий БОГОРОДСКИЙ   
05 Июля 2020 г.
Изменить размер шрифта

Когда «железного занавеса», некогда отделявшего нашу страну от остального мира, не стало, наши граждане получили возможность массово выезжать за рубеж. И многие буквально хлынули туда. Что их влекло? Плод, бывший так долго запретным, представлялся им сладким? Или искреннее желание познакомиться с окружающим миром? Видимо, и то и другое. Может, это и неплохо, если только не ведёт к уничижению своей Родины.

 Храм Андрея Первозванного на Вуоксе

Храм Андрея Первозванного на Вуоксе

Хотелось ли мне тогда съездить за рубеж? Честно говорю: нет, никогда. Возможно, я был воспитан в духе того времени, когда в песнях той поры пелось: «не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна… » и «хороша страна Болгария, а Россия – лучше всех… ». А возможно, путешествуя по своей земле, мне больше нравилось познавать эту землю, познавать самого себя.

С раннего детства меня более всего влекла природа. По мере взросления стал проявляться интерес и к истории своей страны. Любуясь прекрасной нашей природой, глядя на творения ума и рук соотечественников, невольно познаёшь Родину, и радость и гордость наполняют душу.

Наиболее раннее удивительное впечатление связано у меня с Байкалом, с первой поездкой к нему. Когда ранним утром пароходик подходил к «Ангарским воротам», из них изливался ослепительный поток света, предвещая встречу с неведомым чудом. Через несколько минут открылся сияющий простор Байкала. Глазам, никогда не видевшим подобного простора, казалось, что впереди высилась блистающая водная стена, по верхнему краю которой синела зубчатая громада гор. Потрясающая картина! Много было удивительных, незабываемых встреч с Байкалом за мою долгую жизнь…

Старшим школьником мне посчастливилось в составе школьной группы посетить Крым. Неизгладимые впечатления оставил пеший переход через Крымские горы. Здешние высокогорья – понятие относительное, поскольку самые высокие вершины едва превышают 1500 метров. Где-то на пути мы побывали в большой, с несколькими залами, пещере – единственной в моей жизни. Проводник, ведший нас, рассказал, что во время Отечественной войны гитлеровцы, оккупировавшие Крым, старались загнать партизан в эту пещеру, имевшую всего один вход, чтобы затравить их там газом. К счастью, сделать этого им не удалось. Упоминание о войне напомнило, что мой отец участвовал в освобождении Крыма – в составе 369-го отдельного батальона морской пехоты он был в десанте на Керченском полуострове.

С вершины Крымских гор открылось Чёрное море. Его необъятный простор, непривычный глазам, опять, как на Байкале, показался водной стеной. Именно тогда я понял, что не зря наш родной Байкал называют морем – воистину он море. Вот так невидимая ниточка связи протянулась от Байкала к Чёрному морю, от моего отца – к Крыму, сделав его ближе и родней.

Через Ангарский перевал (родное название!) мы спустились к Алуште, откуда через несколько дней перебрались в Ялту. В Ялте посетили дом-музей А. П. Чехова. Странное ощущение испытал я тогда. По этим дорожкам ходил, в этих комнатах жил Антон Павлович, дышал воздухом, который вдыхаю я. Прошлое и настоящее как бы сомкнулись. Это ощущение усилилось от присутствия старушки – родной сестры Антона Павловича – Марии Павловны. Она жила в этом доме и была его хранительницей. В нашей группе было насколько ребят, и Мария Павловна попросила нас напилить дров для камина. Пила оказалась тупой, ствол, который мы пилили, был дубом. С грехом пополам отпилили пару чурок и раскололи их на поленья…

В Бахчисарае мы посетили ханский дворец – довольно скромное сооружение. Наиболее примечательным в нём был мраморный фонтан – бахчисарайский фонтан, воспетый А. С. Пушкиным. Вода в нём льётся не струёй, а каплями падает из чашечки в чашечку, поэтому его назвали Фонтаном слёз. На верхней чашечке фонтана лежит алая роза. По преданию, её положил Пушкин, посетивший ханский дворец в 20-х годах XIX века во время южной ссылки. С тех пор розу кладут на фонтан постоянно. Я глядел на «плачущий» фонтан, на который когда-то глядел великий русский поэт, на неувядающую розу и опять почувствовал: прошлое сомкнулось с настоящим…

Великая страна полнила душу и ум, открывая себя. Опять был Байкал, была тайга, были высокогорья Большого Хамар-Дабана с их многокрасочными альпийскими лугами, гольцами, с обширными снежниками и бурными реками. Был Малый Хамар-Дабан, в сердце которого громадной подковой лежало озеро Таглей. Были Саянские горы, среди которых находилось озеро Ильчир, окружённое кустарниковыми пустошами, – почти тундровый пейзаж. Были большие и малые сибирские реки…

Но была и среднеазиатская пустыня, где солнце нещадно палило землю. В городке Ленинске (ныне – Байконур) на берегу Сыр-Дарьи мы стояли у подножия громадной ракеты, которые возносят космонавтов. Здесь же мы стояли у мемориалов с именами погибших при взрывах запускаемых ракет. Не просто покорялся космос людям. Но упорство и труд всё-таки одолели его. И опять ощущаю какую-то связь с этими местами и происходившими здесь событиями. По улицам и площадям, по которым ходил я, ходили создатели космических ракет, кораблей и спутников, ходили космонавты, здесь живут люди, запускающие корабли в космос…

В любом месте своей страны человек ощущает причастность этому месту, везде, где бы он ни находился, – он на Родине. Мне доводилось несколько раз посещать и жить в городе Свердловске (ныне – опять Екатеринбург). Однажды, проходя по улице, проложенной вдоль довольно крутого склона, я увидел храм с громадной, показалось мне, колокольней, а напротив, через дорогу, – старый деревянный одноэтажный дом. Это оказался Ипатьевский дом, в котором последние дни жизни содержалась семья российского императора Николая Александровича Романова. В улицу дом казался одноэтажным, но поскольку находился на косогоре, со двора был двухэтажным. Я смотрел на дом, в котором в 1918 году находился российский самодержец; я видел храм, на который глядел он и крестился, когда его выводили на прогулку. На первом этаже дома под рёв автомобильного мотора вся его семья была бессудно расстреляна революционными палачами. Ипатьевский дом был снесён в бытность Ельцина, когда он был секретарём Свердловского обкома. Возможно, был снесён по его инициативе. Была уничтожена вещественная память об историческом событии моей страны. Но я, к счастью, успел ощутить причастность к трагическому факту родной истории…

И ещё один факт, связанный со Свердловском. Как-то несколько дней января я жил на турбазе «Хрустальной», далеко за городом. Однажды мне срочно потребовалось послать телеграмму домой, в Иркутск. Почты на турбазе не было, надо идти за несколько километров в какой-то посёлок. Мне рассказали про дорогу, я взял лыжи и отправился в путь. Пройдя сколько-то километров, увидел впереди на взгорке какой-то обелиск. Приблизившись, на его восточной грани я увидел высеченное слово – Азия. На противоположной грани было высечено – Европа. Я узнал этот обелиск. Ещё в детстве в дореволюционной книге, посвящённой географическому описанию Российской империи, видел его изображение. Это был пограничный знак, установленный на Урале на границе не между государствами, а между континентами Азией и Европой. Только стоя у этого обелиска, всем существом ощущаешь, как огромна наша страна! Чтобы послать телеграмму, мне пришлось из азиатского материка идти на материк европейский! Незримая ниточка протянулась и соединила моё детство, старинную книгу и меня, стоящего на границе двух континентов…

Незримые ниточки-связи соединяют нас, современных, с далёким седым средневековьем, когда и России ещё не было. Мне посчастливилось побывать в древнем городе Суздале. В XIV веке это была столица удельного княжества на обширном пространстве великого Владимиро-Суздальского княжества. Ныне Суздаль – туристический город, один из пунктов Золотого кольца, построенный руками наших далёких предков, тщательно отреставрированный руками наших современников. На подступах к Суздалю мы проехали краем Ополья – громадной безлесной территории, бывшей житницы не только Владимиро-Суздальского княжества, но и Московского и ряда других княжеств. Представилось, как бородатые русоволосые ратаи (пахари) в рубахах и портках из грубого домотканого полотна, в лаптях ходили за сохами, покрикивая на лошадок. И те же люди, мирные ратаи, когда грозили недруги, надевали кольчугу и шелом, брали щит и меч, становясь ратниками, шли защищать свою землю. А после – восстанавливали порушенное. Так было в XIV веке, так было в веке XX, так на Руси было всегда…

В другой раз довелось посетить в Загорске (прежнее название – Сергиев Посад) Троице-Сергиев монастырь, основанный великим молитвенником земли Русской Сергием Радонежским. В монастыре до сих пор хранятся мощи святого Сергия. По слову Сергия замирялись княжеские распри, по его благословению и молитвам вышел на бой с Мамаевой ордой московский великий князь Дмитрий Иванович (Донской) и разбил Мамая. Было это в XIV веке, но до сих пор не иссякает людской поток к Сергию. Со всех концов земли Российской люди идут, едут, чтобы поклониться его мощам. Мне, к сожалению, тогда не удалось, не хватило времени, чтобы пробиться сквозь плотную толпу паломников и хотя бы приблизиться и взглянуть на раку с мощами. Жестокий воинствующий атеизм XX века не смог истребить в современных людях духовную сопричастность и неразрывную связь поколений. Былое не остаётся в прошлом, оно с нами, оно в наших душах. И всё это – Родина…

  • Расскажите об этом своим друзьям!