Прощайте, великий космонавт! Алексея Леонова проводили в последний путь |
16 Октября 2019 г. |
Прощание со знаменитым космонавтом Алексеем Леоновым проходило в непривычном для «земных людей» месте: на Федеральном мемориальном военном кладбище в Мытищах, где еще не так много захоронений. Ехать и идти вглубь мемориала довольно долго, речей же прозвучало немного. Гражданская панихида — всего полчаса.
В траурном зале присутствовало немало высоких лиц и знаменитостей, в том числе министр обороны РФ Сергей Шойгу. Но министр речей не говорил, а просто поклонился у гроба. Первой выступала Валентина Терешкова, кратко. Как напомнила первая женщина-космонавт, с Леоновым они работали вместе с 1962 года. «Что касается летной подготовки, они всегда были с нами: Юрий Алексеевич и Алексей», — сказала Терешкова. Поддерживаемый Терешковой, подошел к микрофону 89-летний, согбенный годами американский коллега Леонова Томас Стаффорд, с которым они встретились в космосе впервые в 1975 году. Стаффорд произнес краткую речь по-русски: к сожалению, разобрать слова было очень трудно, но дело не во фразе. «Алексей, мы никогда тебя не забудем, мы тебя помним!» — воскликнул астронавт. «Ушел человек, который много пробыл в космосе, но всю оставшуюся жизнь посвятил нашей стране, своему родному городу и Подмосковью, — сказал губернатор Воробьев. — Алексей Архипович, будучи уже в преклонном возрасте, не жалел себя, очень активно относился к проблемам людей. Наверное, нет города в Подмосковье, где бы он не давал уроков и не рассказывал о достижениях нашей страны. Мне повезло, я всегда считал честью общаться с его семьей и с ним лично, ощущая его постоянную поддержку». «Он умел преодолевать препятствия, и тем, что он совершил в первом полете — выход в открытый космос, он всем нам открыл дорогу, — рассказала вторая женщина-космонавт Светлана Савицкая. — Он встретился с непредвиденными сложностями, смог преодолеть их. Если бы он этого не сделал, думаю, еще долго никто не работал бы в открытом космосе. Это очень важно для человека — делать что-то первым, открывая дорогу другим, а не закрывая». Савицкая отметила, что Леонов умел «буквально двумя-тремя фразами, относящимися к следующему полету, поддержать — не как наставник, а человек, который хочет, чтобы тебе там было бы легче и увереннее». «Алексей Архипович руководил нашим первым советско-американским полетом, и это тоже был прорыв, положивший начало сотрудничеству, которое продолжается на МКС, — напомнила также Савицкая. — Но он был еще и в числе нескольких человек, которые создали в конце 1980-х годов Международную ассоциацию участников космических полетов. Наследие, которое он оставил, всегда будет востребовано всеми, кто занимается космонавтикой, особенно пилотируемой». Очень старым другом Леонова, еще по первому набору в космический отряд, был космонавт Борис Волынов. «Сегодня сложный день. С Алексеем Архиповичем мы познакомились в 1960 году, когда первая группа из 20 человек приступила к работе на предварительном этапе, совершенно секретно, — вспоминал он. — Нам сказали: будете летать быстрее и выше, чем на своих истребителях». Этот первый отряд в 20 кандидатов в космонавты, собравшихся в небольшом здании рядом с метро «Динамо», был отобран из 34 тысяч молодых летчиков-истребителей: конкурс оказался более полутора тысяч человек на место. Как рассказал Волынов, первыми тренировками были парашютные прыжки, в том числе — с задержкой на 50 секунд. Не все были уверены, что вернутся из такой командировки, но тогда вернулись все. А вот некоторое время спустя самый молодой офицер в отряде, Валентин Бондаренко, погиб от несчастного случая при испытаниях в барокамере. «Гагарин полетел на космодром, а мы с Алексеем Архиповичем — он в Елизово на Камчатке, а я в Хабаровск. И мы ждали, когда над нами пролетит Гагарин, и если нужна будет помощь, мы могли подсказать или принять звуковое сообщение, — вспоминал Борис Волынов. — Все последующее время мы работали бок о бок, он — командиром отряда, я его заместителем. Ни Юрий Гагарин, ни Герман Титов, который впервые столкнулся с невесомостью по-настоящему, ни Алексей Леонов, не будут забыты».
«Мы прощаемся с Алексеем Архиповичем — человеком, величие подвига которого на орбите никогда не будет забыто, потому что все это было впервые, — подтвердил руководитель Центра подготовки космонавтов Павел Власов. — Первый выход в открытый космос, первый международный полет и стыковка, первая дружба между советскими и американскими космонавтами. А еще величие подвига Алексея Архиповича — в его жизни, которая была пронизана заботой о Центре подготовки космонавтов, о людях, которые идут по его пути». «Я помню юношей — курсантов Харьковского военно-авиационного училища летчиков, которые видели конспекты курсанта Леонова в музее. Эти конспекты их потрясли — вот, оказывается, как можно относиться к такой скучной вещи, как учеба! — рассказал Власов. — И я помню горечь, с которой он два года назад сказал: „Паша, я впервые не провожаю космонавтов на космодром!“. Заместитель руководителя Роскосмоса Александр Лопатин благодарил Леонова „от лица всей космической промышленности, всех космодромов и измерительных пунктов, от лица всех, кто когда-то провожал, встречал“. „Являясь таким выдающимся человеком, Алексей Архипович всегда был доступен для общения, с удовольствием посещал предприятия, иногда и ругал по-отцовски, и правильно делал, имел на это право, когда мы делали что-то не так, как их поколение“, — рассказал Лопатин. Сразу же за гражданской панихидой последовала церковная — возможно, поэтому время речей и сократили. Это выглядело вполне оправданно, Алексей Леонов был православным человеком. Затем гигантскому скоплению журналистов и фотографов пришлось померзнуть — все высыпали на улицу, где выстроился почетный караул, но выноса гроба пришлось ждать еще с час. Нужно было время проститься с покойным всем, кто пришел, а этот людской поток был немалым, несмотря на удаленность кладбища. И если караул был в парадных шинелях, то многие из журналистской братии оказались обмануты утренним теплом. А оно сменилось неожиданным похолоданием среди дня — необычное погодное явление. Впрочем, в космосе бывало и похуже. „Алексей Архипович был человек, который не только позвал в космос, но и проводил. И многие вещи, которые мы используем, были сделаны с его помощью, — поделился с журналистами космонавт Сергей Крикалев. — Тот же носимый аварийный запас, который сегодня лежит в каждом корабле — во многом результат его деятельности. Потому что, сам оказавшись в нерасчетном месте посадки и поняв те проблемы, с которыми может столкнуться космонавт, не просто посетовал, а предпринял активные усилия, чтобы создать специальную одежду, которая должна быть легкой, но по-максимуму полезной и комфортной“. В числе примеров заботы Леонова о коллегах Крикалев отметил, например, отправку в космос огурцов. „Ему не довелось летать долго, но, отправляя нас, он понимал, что это такое, — отметил космонавт. — Чисто психологическая нужна была поддержка людям, он это понимал“. „Он ведь был и руководителем посадочной комиссии, — рассказывал также Крикалев. — Как правило, последняя связь Земли с экипажем — когда ты входишь в плотные слои атмосферы и отключаешь связь, а руководитель посадочной комиссии принимает доклады поисковых служб. И когда принимается окончательное решение о посадке, оно принимается, исходя из многих факторов, включая погодные условия. Когда мы приземлялись из первого полета, Леонов нам говорил: ‚Ребята, ветер на грани!‘ Действительно, приземлялись не очень мягко. Леонов все это пропускал через себя и делал все возможное, чтобы упростить и облегчить работу“. „Дружба со Стаффордом начиналась во время холодной войны, и космонавты впервые пожали в космосе руки, — напомнил Сергей Крикалев. — В политике то сближаемся, то расходимся, но то, что пронесли Леонов и Стаффорд через многие годы, для нас является примером“. „Я помню его во всех его ипостасях: и как летчика-космонавта, и как художника, и как дипломата космического. Буду помнить его таким многомерным человеком всегда, — рассказал космонавт, член-корреспондент РАН Юрий Батурин. — Все люди, которых вы сейчас видите — у них нет никаких вопросов, типа ‚А кто такой Леонов? А зачем космос? А почему люди летают в космос?‘ Потому что они все общались с Алексеем Архиповичем. Для нашего космоса он сделал то, что его все знают“. Среди людей искусства, которые пришли проститься с Леоновым, были и артисты Хора Турецкого, которые прямо во дворе спели „Если что-то я забуду, вряд ли звезды примут нас“. „Началось с моего дня рождения, 12 апреля, и с его очень большого к нам интереса, — поведал несколько, возможно, удивленным собравшимся руководитель хора Михаил Турецкий. — Он был творческий человек, художник, очень тонко чувствовал музыку, он был совершено неземной, и сегодня небеса обетованные снова для него… Когда у меня родилась четвертая дочка, он был первый, кто меня пожалел. Он сказал: ‚Ты, наверное, переживаешь, что нет сына? Я тебе хочу сказать: у настоящих мужчин рождаются девочки. Вот у всех в первом отряде космонавтов (начиная с Гагарина), кроме Быковского, по две девочки. Поэтому, когда рождается дочка, радуйся: это удел сильных мужчин‘. Гроб с телом Алексея Леонова на руках пронесли до орудийного лафета, на котором он проследовал уже на собственно кладбище, куда поехали близкие и друзья.
|
|