Павел Великанов: Если искусство старается раскрыть присутствие божественной красоты — оно истинное |
Павел Великанов, portal-kultura.ru |
16 Апреля 2020 г. |
К вопросу о том, как рождаются произведения искусства и как появляются пустышки, к культуре имеющие мало отношения, можно подойти с богословской точки зрения. У человека есть только два пути, как определить себя самого по отношению к миру. Первый — это путь, который очень ярко отражается в современном искусстве, — самовыражение, когда в центре становится огромное, распухшее, раздутое человеческое эго, и все остальное должно вращаться вокруг него. Чем необычнее, чем импозантнее, нетипичнее оно, тем лучше. Второй путь — религиозный, когда человек понимает, что не он пуп земли, а есть некто иной — тот, кто всю эту Землю, самого человека создал, и не просто когда-то создал и бросил, а продолжает всем этим управлять и выправлять удивительными путями, в том числе превращая зло во благо. И это — Бог. Такие две модели — антропоцентрическая и теоцентрическая. Классическое искусство, каким мы его знаем, так или иначе вращалось вокруг попытки раскрыть красоту божественного. Даже если мы говорим о более поздних художниках, например о Ван Гоге, которого едва ли можно с легкостью отнести к людям глубоко религиозным, но вся его живопись, все творчество глубоко религиозно. Когда я в прошлом году был в музее Ван Гога в Амстердаме, это было самое яркое впечатление от всей поездки, потому что было видно, насколько человек был пленен самой стихией красоты и как он пытался эту красоту пропустить через себя и показать, что для него эта красота значит. Он пишет в одном из писем своему брату: как я могу есть (а он несколько дней ничего не ел), если я поем, я перестану видеть этот желтый цвет... Что это, если не аскеза, причем аскеза в действии! Его творчество было не попыткой исхитриться и показать, насколько он необычнее, чем все остальные; с точностью до наоборот, это опыт умаления своего эго и разрешение Богу действовать через человека без каких-то препятствий с его стороны. Он предпочел остаться фактически в нищете, на грани между здоровьем и сумасшествием и быть верным самому себе, но верным тому замыслу Бога о нем, который он в себе чувствовал. Если искусство старается тем или иным образом раскрыть присутствие божественной красоты — оно истинное. Чем меньше в человеке самости, тем больше шансов, что его настигнет вдохновение и он станет проводником этой божественности. Конечно, у него есть какой-то внутренний ресурс, заряд, из которого он тоже что-то может натворить, но это скорее творчество от ума, чем от прозрачности и сонастроенности высшему. Пустышка может быть очень эффектной, реальной, яркой, но никакого следа в душе не оставит. Есть ли диалог между человеческим сердцем и предметом искусства или нет — вот основной критерий. Все божественное находит отзыв в нашей душе, поскольку в любой душе есть отблеск Божественного света, и «свое», «родное» она тотчас распознает. По этой причине «акционизм», «хэппенинг» для меня никакого отношения к культуре не имеют. Это троянский конь, который прикидывается, что имеет отношение к культуре. Цель любой акции — привлечение внимания. Настоящее искусство — не привлечение внимания, а воссоздание в человеке образа Божиего. И большая часть современных блокбастеров для меня пустышки, хотя, если брать более широкое понятие культуры, это тоже некая ее часть. У них есть бюджеты, над ними работают умные люди, пишут сценарии, используют сложнейшие трюки, огромное количество увлеченных людей, техники. Но на что это все направлено? Исключительно на щекотание нервов. К вам подключаются через условный нейроинтерфейс и доставляют удовольствие. Вот и весь смысл этого фильма. Он не предполагает никакого катарсиса, не ожидает, что вы над чем-то глубоко задумаетесь. Почему блокбастеры смотрят? Потому что они будоражат в человеке низшее: там есть насилие, секс, ощущение власти. При этом в блокбастере есть иллюзия психотерапии: погружаясь в него, вы ощущаете себя сопричастным к «великой победе добра над злом» — развалившись на диване... В отличие от настоящего произведения искусства здесь нет вашей личностной вовлеченности: вы оказываетесь пассажиром в чужом такси. Пустышка дает вам только удовольствие от поездки, за которую вы платите своим временем и реакцией нервной системы. Как противоположность этому я могу назвать фильм, который меня в свое время пронзил насквозь. Это фильм «Возвращение» Звягинцева. Посмотрев его в начале 2000-х, я три дня ходил в состоянии измененного сознания. Это был экзистенциальный скачок в отношении к жизни. А казалось бы, всего лишь фильм... Я крайне осторожно противопоставляю культуру некой антикультуре, потому очень часто конфликт между ними лежит в области интерпретаций. Эта дихотомия — культура и антикультура — зачем? Помните, несколько лет назад был скандал в Москве: некие ревнители пришли на выставку скульптора Вадима Сидура, где было представлено распятие Христа, Иисус был изображен в крайне истощенном виде, в момент смерти, без набедренной повязки — нагим. С точки зрения тех людей, это жуткое кощунство. Они пришли и то ли их разбили, то ли чем-то облили, что было определенной декларацией организаторам выставки — не трогайте наши чувства! Нам такое не нравится! Это внешняя сторона. Но содержательно эти люди не хотели подумать, что все древние иконы изображали Христа распятым и обнаженным, никаких повязок осужденным на смертную казнь римляне, конечно же, не надевали, и в этом заключалась одна из унизительных сторон, что людей прибивали к кресту и оставляли на всеобщее обозрение обнаженными, опозоренными. Набедренные повязки на изображениях появились достаточно поздно. Вспомните строки из богослужебных гимнов Страстной Седмицы: «...видя Тебя, как осужденного, обнаженным, висящим на Кресте». Когда я увидел впервые работы Сидура, они меня потрясли именно из-за того, что скульптор смог передать эту глубочайшую драму. Там нет ни надругательства, ни попытки кощунства, наоборот, он возвеличивает божественное умаление: на что Бог пошел, чтобы спасти человека. Но если все-таки обращаться к понятию «антикультура», то для меня это — безвкусица, пустышка, которая не ставит перед человеком более высокую планку, а укрепляет его в своей самости, самодостаточности. То, что помогает человеку подтягиваться, доставать из нашего темного чуланчика лучшее, светлое, для меня это и есть культура. То, что из этого чуланчика вытаскивает худшее, каким бы названием это ни прикрывалось, — для меня это антикультура. Павел Великанов, протоиерей, первый проректор Сретенской духовной семинарии, главный редактор портала Богослов.Ru, завкафедрой богословия Московской духовной академии. На нашем сайте можно прочитать и другие интересные мнения:
|
|