«Красиво». А это как? И почему? Оказывается, вопрос непростой! |
30 Сентября 2019 г. |
Что такое красота и как она влияет на нашу жизнь? Казалось бы - вопрос об элементарном. Что красиво и что некрасиво - мы, каждый, сам для себя, умеем определять с детских лет и даже не задумываемся: а почему, собственно, сочли вон тот цветочек (картинку, человека, здание) прекрасным? Но не все так просто: о понятии красоты даже целая книга написана!
Что такое красота и как она влияет на нашу жизнь? Авторы книги обращаются к философии, истории и науке, чтобы понять, почему нас привлекает красота и как она влияет на наши чувства и поведения. Предложенный фрагмент из книги Загмайстера и Уолш взят из первой главы, где описываются сделанные в разное время попытки найти определение красоты и понять, что именно люди считают красивым. Красоте всегда свойственна определенная степень сложностиМожно ли применить к красоте научные критерии? Или таким образом мы ограничиваем свое чувственное и эмоциональное восприятие красоты? Человек предпочитает среду, понятную ему, «легко читаемую», в некоторой степени привычную. Психологи Алекс Форсайт и Ноэль Шихи пишут: «Мы стремимся осваивать новую информацию, но также стремимся к пониманию, поэтому склонны отдавать предпочтение среде, которая одновременно интересна (сложна) и понятна (функционирует по законам, логика которых нам ясна). Человек хочет видеть вокруг четкость и согласованность (так как они облегчают понимание), но хочет также исследовать среду, поэтому предпочитает сложные внешние условия, где присутствует элемент неизвестности и загадочности». В 1975 году математик Бенуа Мандельброт доказал, что формы, которые мы считаем абсолютно беспорядочными, лишенными структуры, — например, береговые линии, облака, — на самом деле упорядочены. Он сумел воссоздать сложный рисунок береговой линии, следуя простым правилам. Эти структуры он назвал фракталами. Фракталы определяют форму гор и рек, строение растений и животных, звуки дождя и водопада и являются частью логичной математической последовательности. Человек отдает предпочтение изображениям с фрактальной размерностью от 1,3 до 1,5 независимо от того, созданы ли они природой (побережья, облака), художниками (картины Джексона Поллока) или математиками. Нам нравится вполне определенная степень сложности. Есть даже научные данные, подтверждающие, что созерцание фракталов снижает стресс. Мы любим саванну, но отдыхаем в горах и на пляжеВ 1982 году психологи Джон Боллинг и Джон Фальк опубликовали фундаментальное исследование, в котором дети, когда их просили выбрать любимый пейзаж, отдавали предпочтение саванне и похожим на нее местам. На всех пейзажах обнаружилась тропинка, уходящая к линии горизонта, какой-либо источник воды и территория, засаженная деревьями среднего размера с ветвями, клонящимися низко к земле. По мнению эволюционных психологов, мы унаследовали эти предпочтения от своих доисторических предков, ведь именно такая среда была идеальной для выживания: на открытой местности легко заметить хищников, а источник воды и тропа, ведущая к горизонту, означают, что питье и пища всегда найдутся. По веткам, низко клонящимся к земле, можно залезть на дерево в случае опасности и оттуда наблюдать за происходящим, но оставаться незаметным. Гипотеза саванны неизменно подтверждается, когда в исследованиях участвуют дети, так как, в отличие от взрослых, они пока еще не обросли культурными предпочтениями. Эта гипотеза также объясняет, почему большинство парков в мире спланированы явно по образу саванны: просторные открытые лужайки, деревья средней высоты с раскидистыми ветвями. Конечно, эволюционная психология дает лишь частичное объяснение феномену саванны, и предпочтения, обусловленные культурой и средой, порой оказываются сильнее унаследованных от первобытных предков. Например, если мы посмотрим, как люди предпочитают проводить отпуск, то увидим, что саванны не пользуются такой уж популярностью по сравнению с другими природными зонами: гораздо более любимы пляжи и горы. Мы опросили 4000 человек в Instagram, и большинство отдали голоса горному ландшафту. Саванна заняла второе место, а пляж, что удивительно, — всего лишь третье. Среди наших подписчиков в Instagram обнаружился статистик, и он предложил проанализировать эти данные по географическому признаку. Оказалось, что саванну выбрали жители Германии и Франции, за горы проголосовали нидерландцы, то есть тяга к новизне тоже играет роль: люди выбирали ландшафт, отличающийся от привычного. Видимо, тут подействовал принцип «Там хорошо, где нас нет»: чего нет в местах, где мы живем, то и кажется самым красивым.
Красота и долговечностьИстинная красота в архитектуре и дизайне — превосходная стратегия долгосрочного выживания. Одна из причин, почему Пантеон стоит уже две тысячи лет и его не сравняли с землей, как многие другие великие здания, чтобы освободить место для новой архитектуры, — его совершенная красота. Да, бронзовую крышу расплавили, чтобы Джан Лоренцо Бернини сделал из нее алтарный балдахин для базилики Святого Петра, но структура здания по-прежнему цела и неприкосновенна. Пантеон постоянно используется уже более двух тысячелетий. Многие артефакты, которыми мы сегодня любуемся в музеях, дожили до наших дней по той же причине. Поколения людей посчитали, что их необходимо сохранять, реставрировать, оберегать. Даже если речь не идет о памятниках исторического значения, красота вещей побуждает нас заботиться о них. Прекрасный пример — кожаный портфель Стефана, который ему подарили тридцать лет назад и который сразу ему понравился. Когда швы разошлись, а пряжку и подкладку потребовалось заменить, он даже не подумал купить новый портфель, а раз за разом отдавал старый в починку. Кожа с годами стала только красивее. Красота = человекДоктор Хельмут Ледер — глава Лаборатории эмпирической визуальной эстетики в Вене. Это один из ведущих современных институтов визуальной эстетики. Ледер изучает влияние красоты и безобразия на наши чувства и поведение. Он жалуется на нехватку авторитетных исследований и утверждает, что в ХХ веке красота впала в немилость не только в искусстве, дизайне и архитектуре, но и в психологии. В одном из своих исследований — «Остров стабильности» — Ледер с коллегами изучал людей, страдающих от болезни Альцгеймера. Пациентам показывали картины — каждому в разном порядке. Затем нужно было выбрать самую красивую, вторую по красоте и так далее. У пациентов не возникло проблем с составлением «рейтинга красоты». Через две недели Ледер провел повторное исследование с теми же участниками и снова объяснил им задание. Пациентам показывали ту же подборку картин, и, хотя они их уже не помнили, как не помнили и то, что ранее выполняли это задание, почти все участники разместили картины в той же последовательности, что и две недели назад. Результаты эксперимента свидетельствуют: когда функции памяти нарушены, способность искать и видеть красоту всё равно сохраняется, пусть даже понятие красоты субъективно. Способность видеть красоту бессознательнаЛедер и его коллега, доктор Гернот Гергер, провели эксперимент, в котором участникам надевали измерительный прибор, считывающий активность лицевых мышц, отвечающих за то, чтобы улыбаться и хмуриться. Прибор замечает их малейшие движения. Участникам эксперимента показывали ряд изображений в случайном порядке. Предварительно ученые провели тестирование этой подборки изображений, и участники сочли одни из них явно красивыми, а другие — некрасивыми. Изображения показывали всего на 1/25 секунды — время, слишком короткое, чтобы сознательно посчитать что-либо красивым. Позднее некоторые участники даже не отдавали себе отчета в том, что видели то или иное изображение. Но прибор, измеряющий активность лицевых мышц, отметил, что у всех «мышцы улыбки» сокращались, если им показывали красивые картинки. Из этого можно сделать вывод: человек бессознательно распознает красоту и реагирует на нее благосклонно, даже когда сознательный ум этого не замечает.
Если посмотреть, какие выставки в нью-йоркском Музее современного искусства (MoMA) или Лувре собирают больше всего людей, мы увидим, что это выставки приятных и позитивных картин — например, залы с произведениями Матисса в Нью-Йорке и зал «Моны Лизы» в Париже. Обычных людей притягивает красота, экспертов сферы искусства — более сложные работы, визуально интересные, провокационные, даже безобразные. В другом исследовании с применением того же прибора для измерения активности лицевых мышц Ледер и его коллеги сотрудничали с доктором Норбертом Шварцем, мировым лидером в области социальной психологии и профессором Университета Южной Каролины. Ученые поставили себе цель определить, совпадает ли мнение, высказываемое человеком публично, с «мнением» его бессознательного ума. В частности, они захотели проверить, действительно ли специалисты-искусствоведы испытывают положительные эмоции, когда смотрят на провокационные, сложные и, вероятно, даже безобразные произведения искусства, и совпадают ли эти эмоции с физиологическими реакциями — или восхищение безобразным происходит исключительно от интеллектуальной оценки. Оказалось, что произведения искусства с «негативным» контентом заставляют экспертов хмуриться так же, как и неэкспертов, а красивое искусство вызывает улыбку. Но, когда участников попросили вслух оценить увиденное, выяснилось, что картины, вызывающие негативные эмоции, понравились искусствоведам гораздо больше, чем непрофессионалам. Другими словами, несмотря на то что эксперт хмурился (и это подтверждается активностью его лицевых мышц), он всё же смог умом оценить «негативную» картину, в отличие от непрофессионала. В другом похожем исследовании Ледер с коллегами обнаружили еще одно различие между экспертами и неэкспертами: большинство людей предпочитает симметрию, а люди, которые профессионально изучают искусство, — асимметрию. Эта тенденция сохраняется при оценке простой композиции: неэксперты выбирают симметричную расстановку, эксперты — ту, в которой симметрия слегка нарушена.
|
|