Жизнь моя – мои ученики |
27 Ноября 2014 г. |
Найти дом и квартиру Екатерины Гавриловны Сучковой мне не составило никакого труда. Первый же встретившийся прохожий воскликнул «Да кто ж её в Академгородке не знает, она почти с самого его основания здесь учительствует! Её первые ученики уже дедами стали, не только детей, но и внуков наших успела воспитать. Педагогический стаж её 64 года! Недавно юбилей её так красиво праздновали, столько добрых слов сказали! И заслуженно!». На днях ей исполнилось 95 лет. Нажимая кнопку звонка, ожидала увидеть старушку, а дверь мне открыла стройная женщина с весёлыми искорками в глазах. И двухчасовая беседа с ней не только не утомила, удовольствие доставила огромное. Когда возвращалась домой, хотелось каждому прохожему рассказать, с каким удивительным человеком я только что познакомилась. Шестилетний педагог Родом она из Томска. Отец погиб в гражданскую войну, когда Катеньке был всего месяц от роду. На руках у матери трое детей осталось. Когда шесть лет девочке исполнилось, мама отдала её в няньки. «Вот тогда-то я впервые и почувствовала себя учителем, поняла, что умею работать с детьми. – рассказывает Екатерина Гавриловна. – Семья, в которую меня отдали, была интеллигентная: старенькая бабушка не справлялась с хозяйством, и меня попросили приглядеть за девочкой, которая была всего на полтора года младше меня. И я с удовольствием играла роль её «учителя» – рассказывала всё, что знала, про цветы, про огурцы, про животных. «Уроки» проводила как в школе – каждый раз разные. И вообще я была самостоятельным человеком. Без ведома мамы устроилась работать на кондитерскую фабрику. Мне подставки специальные делали, чтобы я могла с горячего конвейера пряники в коробки перегружать. И вот как-то я упала на горячий лист животом. Работницы все меня лечили, мазали каким-то маслом. А однажды мы пошли с мамой в баню, она увидела шрам, испугалась. Не знала ведь, где я работаю! Позднее, когда уже в четвёртом классе училась, параллельно работала воспитательницей в младшей группе детского сада. Сначала ночной няней, а потом увидели, что получается у меня с ребятишками ладить, доверили быть воспитателем. Когда выехал детсад на дачу, заведующая меня вызвала и говорит: «Катя, мы тебе группу доверяем, 30 ребятишек, пока воспитатель в отпуске...» Что я только для своих ребятишек не придумывала! Мы экскурсии устраивали в лес за грибами, в деревню на фермы, птичий двор, в поля, где с помощью деревенских ребятишек знакомились с сельскохозяйственными растениями и секретами их выращивания. Игры устраивали и читали много. Они меня слушались. Вечером они улягутся спать, я книжку почитаю, а потом носочки, плавочки, платочки допоздна стираю, чтобы утром они у меня чистенькие ходили. И так три месяца я отработала, причём зарплату не получала. Но мне всё равно было хорошо – и сама сыта, и маме булочки иногда приносила. «Полк капитана Сучкова не вышел из боя...» – С мужем моим Михаилом Сучковым в Томске познакомилась. Он там в артучилище учился, а я в педучилище. Я была непоседливая, инициативная, была членом ОСОАВИАХИМа, мы и на лыжах, и на коньках бегали, и на стрельбище ходили, и с парашютом прыгали. А, кроме того, я ещё и бальными танцами увлекалась. А Сучков мой был серьёзный, строгий мужчина, внимательно за мной следил, но моим занятиям не мешал. Ему 27 было и 17 годков мне. Год прожили, и его в академию в Москву направили учиться как одного из лучших. В Москве и пожила-то недолго, только что второго ребёнка приобрела. Как началась война, Сучкова призвали на фронт, и больше я своего мужа не видела. Никак не могла поверить, что мой Миша – такой молодой, такой красивый, такой уверенный в себе, строгий, надёжный пропал без вести. Искала, писала во все инстанции, потом получила документ, в котором было сказано «Помощник начальника штаба стрелкового полка капитан Михаил Сучков исключён из списка офицерского состава как пропавший без вести» и устно пояснили, что его полк не вышел из боя... Самые первые, самые трудные, самые любимые Мне было 17 лет, когда училище закончила, никто из директоров городских школ принять на работу не решился, и отправили меня на станцию Тайга, что под Томском. Дали второй класс и комнатку в общежитии. Мне всё там нравилось – очень отзывчивый, дисциплинированный народ, ребята послушные. А Сучков приехал и меня уволил. Помню, вошёл в класс и объявил по-военному строго «Заканчивайте урок, будем с директором разговаривать! Вы здесь больше не работаете!». А директор говорит: «Катя, мне так жалко с тобой расставаться, но молодой человек уже приказ привёз из Облоно – тебя переводят в Томск, причём в школу, где ты училась!». В родной школе дали мне четвёртый класс, и это стало большим испытанием, большой наукой для меня – они у меня учились, а я у них, к каждому ключик особый подбирала. Класс-то был отборный. Мои дорогие учителя отдали мне всех, на кого сами махнули рукой. Я с 1919 года рождения, а они – кто с 20-го, кто с 22-го и даже с 24 года! 30 отъявленных парней и 12 не лучших девочек. И учиться их вытурили, по-другому не скажешь, в подвал, чтобы не мешали школе. После моих послушных второклассников – такие дяди и тёти! Прямо в классе у нас была плита и туалет. Я и говорю ребятам: «Приносите картошку, капусту, хлеб и чай, будем здесь варить и кушать, потому что заниматься целый день будем, пока других не догоним!». К каждому начала присматриваться. На первый взгляд – тяжёлые ребята, а если по-человечески подойти, присмотреться, в каждом что-то хорошее можно увидеть. Ходила по домам, разговаривала с родителями, родными. Крепкая связь у нас с ними установилась. И в каждом струночку находила отдельную. Оставались мы с ними после занятий и подолгу беседовали. На Первомай обычно класс моей бывшей учительницы числился в передовых, и именно его сажали на машину и везли на демонстрацию. А тут вдруг вся школа решила, что надо мой класс поощрить! Директор пришёл к нам на урок и не узнал ребят. Они все в синеньких рубашечках, белых воротничках. Девочки в блузочках и синеньких юбочках. Я неделями по родителям бегала, по мастерским искала материал, чтобы ребят приодеть, чтобы все нарядными выглядели... И педсовет решил, что именно наш класс поедет на демонстрацию на машине. Уж как ребята были счастливы, не описать! А вот моя бывшая учительница на меня обиделась. Отчаяние А потом была эвакуация. Меня направили во Фрунзе. Но в поезде родила сына, везли-то нас в теплушках, я застудилась. Месяц пролежала в госпитале в Свердловске, а потом в Иркутск отправили. В городе вакантных мест в школах не оказалось, и меня направили в Боханский район директором школы. В школе холодно, дров нет. Я к директору колхоза, а он: «Ехать за дровами некому, поезжай сама!». А я даже лошадь запрягать не умею! Мне запрягли и показали, куда ехать. Кое-как я доехала, нашла деляну, сложила дрова на арбушку, связала их и попыталась выехать. А арбушка ни туда не сюда. Долго мучилась, но лошадь ни с места. Ребёнок, которого с собой пришлось взять, замерзает, плачет. И такое отчаяние взяло, что накинула веревку на берёзу и... повесилась. И спас меня случайно проезжавший мимо представитель из горкома – они как раз объезжали тройкой совхозы с проверкой. Вынул из петли, водой отпоил. А я все реву и реву. И лошадь освободил. Оказалось, пень между колёсами попал, и арбушка, когда её нагрузила, на него прочно села. Привёз он меня в село, дрова ссыпал и председателю говорит «Кого ты отправил? Девчонку городскую, да с малым ребёнком!». А мне сказал: «Вы не сможете здесь! Я постараюсь вас перевести». И вскоре предложили мне место и комнатку на станции Михалёво. А когда эта станция была затоплена во время пуска ГЭС, в 114 школу перевели в Иркутске. Потом, когда сына младшего Витеньку потеряла, такое же чувство отчаяния испытала. В Лисиху в детский сад обоих сыновей водила. Хорошие у меня были мальчики, добрые. Младшенький Витенька придёт, бывало, к поварам: «Я свободен, чем вам помочь?» Они давали ему задания – косточки из компота вынимать, картошку мыть. 15 человек в садике заболели корью, повезли их на Первую Советскую, никому ничего не сказав. Дети, кто пить просит, кто ещё чего, а Витя через холодный коридор к ним бежит, чтобы каждому помочь. Все поправились, а у него – крупозное воспаление лёгких, и ничего сделать не смогли... А через 10 лет потеряла и старшего Мишу. 16 лет ему всего было. Такой же активный, как и я, в школе увлекался столярным делом. Такие тумбочки делал! Вот одна у меня до сих пор сохранилась. А ещё он на планере летал в Оёке. Но что-то с лёгкими у него случилось. Мальчик мой в две недели сгорел, и никто ничем не смог ему помочь. Металась я, жить не хотелось. Всё на кладбище бегала, а как-то весной собралась, оделась полегче – там-то всё равно, и повесилась на дереве у могил сыновей моих. И опять меня спасли – ученику моему что-то от меня понадобилось, стал искать, всех обежал и обратил внимание, что тёплая одежда дома, быстро на кладбище, а я там... «Всехная» мама Вот так и случилось, что семьёю моею стала школа. И несмотря ни на что, считаю себя счастливым человеком! Вокруг меня всегда люди. На одной из встреч самый шальной мой ученик признался: «Много горя вам и маме я принёс, но когда в окопе танки стали затирать нас, кричал: «Мама! Мама!», Только часть ступни на поверхности осталась. По ней собаки и нашли нас. Я сейчас хожу в классы и говорю ребятам, берегите матерей своих и таких вот учителей, которые родными становятся. Вы вложили в нас и любовь к матери, и к родине, и уважение ко взрослым!». Откуда стержень в человеке? – Вот, к примеру, во дворце пионеров одно время работал у нас Виктор – массовик. За ним мальчишки хвостом ходили, глаза горят. Я попросила его как-то: «Проведи ёлку в моём классе!». Он с руководителем кукольного театра пришёл и такой праздник нам устроил! Видно, что педагог талантливый и никаких сил не пожалеет, чтобы настоящий праздник для детей создать. А ведь мать, отец у него пьяницы, а он самостоятельно выучился, преподавал физику, позже стал директором школы. Доброта и внимание окружающих помочь могут, но, главное, верить, что ты всё можешь, работать над собой! Есть у Екатерины Гавриловны награды – знак «Отличник просвещения», медали, многочисленные грамоты всех уровней. Но главная награда – это благодарность учеников, которых у неё великое множество. Наверное, это позволяет ей так долго не стареть и ощущать себя очень востребованной, а значит, счастливой. Всегда окружённая детьми, их заботами, проблемами и радостями словно переживала не одну, а множество жизней. Всю свою женскую нежность, природную доброту она переносила на своих учеников. И они платили и платят ей взаимностью, не забывая заскочить, позвонить, поздравить даже тогда, когда она уже перестала работать в школе. В юбилейные, праздничные дни телефон в её квартире разрывается от звонков, а визиты гостей расписаны на полмесяца вперёд. Её востребованности могут позавидовать многие, даже очень известные люди. К ней тянутся ежедневно: кому-то нужно поделиться новостью, радостью, кому-то посоветоваться, кому-то просто излить душу. И знают, каждого-то она поймёт, и для каждого у неё найдётся нужное доброе слово.
Тэги: |
|