Вечный путешественник |
14 Декабря 2015 г. |
Французское издательство Cherche Midi выпустило в свет книгу Жерара Депардье «Простодушный» — продолжение его автобиографии «Такие дела...», которая уже переведена на русский. Актер вспоминает свою жизнь, роли и рассуждает о вечных вопросах бытия. Красной нитью через все повествование проходит любовь к России. Депардье дружит с Владимиром Путиным, но его встреча с нашей страной не имеет ничего общего с политикой. Простодушие — вот, что на самом деле сближает его с россиянами. Именно эта черта лежит, по его убеждению, в основе русского характера. А также — непосредственность и щедрость, которые он находит повсюду. Например, в любимых литературных героях — князе Мышкине и Алеше Карамазове. В русских его привлекает открытость, доброжелательность и невероятное чувство праздника. Обожает Жерар русские степи, их безмолвные просторы, помогающие, по его словам, поддерживать связь со всей Вселенной. Особую роль в формировании Русского мира актер отводит православной вере: «На Западе в католическом соборе видишь людей, на чьих лицах отражается боль, — словно их распяли. Совсем иначе у православных, их объединяет одухотворенность, чувство праздника. Вера никогда не ослепляет русских, она остается «человеческой». Это особенно понимаешь, когда читаешь книгу «Несвятые святые» архимандрита Тихона (ныне епископ Егорьевский. — «Культура»)». С горечью пишет Депардье о своей исторической родине: «Сегодня о Франции почти не говорят. Особенно за ее пределами. Ее голоса не слышно, Франции больше не существует. И если мы не встанем на защиту своей страны, она рискует превратиться в парк аттракционов, Диснейленд для иностранцев. Мы же будем выглядеть, как кретины в беретах, что производят вино и торгуют вонючим сыром, позволяют дергать себя за волосы и таскать за усы... Конечно, по-прежнему сильны французские идеалы, распространившиеся по всему свету. Но если взглянуть ближе... Свободы больше не существует. Ее у нас отобрали. Людьми манипулируют, контролируют каждый их шаг, о них все известно. О равенстве и говорить нечего, оно всегда было утопией. Я верю только в братство, думаю, оно может сохраниться, так как в глубине души люди по-прежнему прекрасны». По мнению Депардье, французы утомлены и потеряны. «А каким должно быть общество, — восклицает актер, — где миллионы людей лишены возможности получить достойную работу? А когда ты приходишь домой, тебя ждет жена, обремененная своими трудностями, дети, зацикленные на своих проблемах, и телевизор, оглупляющий своими россказнями о проблемах, что не имеют к тебе никакого отношения. Все это не может не расстраивать, и ты перестаешь понимать, где находишься». «Повсюду нас окружает волна негатива, — сокрушается Депардье, — а мы почему-то называем это царством информации... Если взглянуть на все эти каналы, то становится ясно, насколько они ужасны. Информация, выплескивающаяся на экраны, напоминает армии завоевателей из научно-фантастических романов. Миров ван Вогта и Оруэлла. И все это нужно для того, чтобы постоянно демонстрировать разрушение, насилие и ложь. ТВ использует любой военный конфликт, чтобы показать нам его в прямом эфире... К тому же мы переняли пристрастие американцев публиковать на первых полосах фотографии погибших, не заботясь об уважении к умершим. Непрерывный поток жестокости убивает любую попытку найти решение наших проблем. Как можно любить после всего этого? Мы живем в мире, где больше нет места любви». Депардье признает, что долго не мог понять, почему занимается своим ремеслом: «Я никогда не чувствовал себя актером. Так получилось». Наконец, осознал, что делает это ради собственного удовольствия, из любви к словам, к людям и к жизни. Сегодня Жерар чувствует себя свободным, бродягой, которого ничто не держит. Депардье живет настоящим. С прошлым у него нет связи, а будущее его не интересует. Ему, фаталисту, все равно, что случится с ним завтра. «Я могу отправиться, куда хочу, когда захочу. Всегда путешествую налегке. Когда был молод, то отправился из Шатору на Лазурный берег, сегодня мой путь лежит из Парижа во Владивосток, но это практически одно и то же. Меня влечет любопытство. Когда я покинул Шатору, то сделал это ради того, чтобы выжить. Из Франции сбежал по той же причине. Я — вечный путешественник, гражданин мира. Не из тех, кто подолгу задерживается на одном месте... Так было всегда: стоит мне куда-то приехать, тут же ищу запасной выход, потому что знаю — придет момент, когда мне нужно будет уйти». Надо уметь умирать, заключает автор «Простодушного». Свою смерть он видит как некое «красивое успокоение» и «облегчение для родных и близких». По словам Жерара, он наконец перестанет действовать им на нервы. И они смогут любить его тихо и спокойно... Издательство Cherche Midi предоставило газете «Культура» эксклюзивное право на перевод отрывка из новой книги Депардье. Я вырос на русской литературе, благодаря ей даже научился говорить по-французски. В двенадцать лет открыл для себя «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». Вначале книга привлекла меня тем, что ее автор был неизвестен, так же, как и я тогда. Мне это очень нравилось. К тому же в какой-то степени я чувствовал себя странником, хотя у паломника есть четкая цель, а я понятия не имел, куда шел. Мне гораздо больше нравилась эта литература, нежели комиксы. Приключения Тинтина казались мне омерзительными. Герой откровенно неприятный: навозный жук, шпик, соглядатай. Не случайно американцы его обожают. Мне же он был совсем неинтересен. Глупость какая-то. Я однозначно предпочитал Тинтину «Откровенные рассказы...». Книга повсюду меня сопровождала. Затем последовали Достоевский, Пушкин, я их обожаю. Задолго до знакомства со страной и ее жителями я страстно полюбил русскую культуру. Она лучше всего отражает мое мировосприятие, мои душевные состояния. Я пришел в настоящий восторг, когда прочел Толстого, Маяковского. Они меня потрясли. В русской литературе я нашел то, что олицетворяет в моем понимании человеческую натуру. В русской классике герои не могут быть все время плохими или хорошими, это чересчур утомительно. Но они остаются русскими. То есть любят в десять раз сильнее, чем где бы то ни было, ненавидят в десять раз сильнее и выражают свои эмоции в десять раз сильнее, чем кто бы то ни был. Россия — это страна, где нет гор, способных остановить ветер, который уносит все, позволяет принимать любые крайности — как в вере, так и в любви и жажде жизни. Всякий раз, когда судьба сталкивала меня с русскими, мы мгновенно нравились друг другу. Это была симпатия с первого взгляда, взаимная теплота. Русские могут быть хитрыми, изменчивыми и непостоянными, но я обожаю их за безрассудство, горячность, парадоксальность. В этом они похожи на меня. Они живут настоящим, но оно безгранично. Настоящее изобилие, которое мне близко. Здесь, как нигде в мире, я узнаю себя: в русской душе, в русском темпераменте, страстях, вере. Их отношение к религии, духовность, некоторая театральность прекрасно подходят моему характеру. Они правильно меня понимают, угадывают мужицкое начало, манеру жить на полную катушку. Мы чувствуем друг друга на животном уровне. Даже Бертолуччи, когда снимал свой знаменитый фильм «XX», пригласил меня только потому, что искал парня, русского по духу! В 1977 году я познакомился с Владимиром Высоцким. Он мог приезжать во Францию к своей жене, Марине Влади. Я в то время как раз играл в пьесе Петера Хандке «Неразумные люди на грани исчезновения», поставленной Клодом Режи в театре Амандье. Наша встреча с Высоцким была настоящей любовью с первого взгляда. Мы провели в обществе друг друга 14 дней. Жена практически его не видела, мои домашние меня потеряли. За те две недели, что мы пробыли вместе, я по-настоящему чувствовал себя русским в Париже. Владимир открыл мне множество замечательных мест, мы говорили по-русски, ели по-русски, а чаще просто пили по-русски. До сих пор удивляюсь, как мне удавалось выходить на сцену. Тогда я еще не был знаком с творчеством Высоцкого, не представлял, насколько гениален этот великий поэт, но видел перед собой потрясающего русского, человека редкого обаяния. Сегодня могу сказать, что, когда по-настоящему знаешь Россию, как знаю ее я, видишь бескрайние просторы и людей, живущих на этих территориях и возделывающих эти земли, узнаешь их силу, проникаешься обаянием, энергетикой, открываешь для себя проявления русской души, начинаешь понимать, что Путин делает во главе страны и почему она нуждается в ком-то подобном. Путин — в прошлом «настоящий пацан», как говорят местные олигархи, пытавшиеся обескровить страну. Он за словом в карман не полезет. В отличие от других стран, в России олигархи боятся президента, а не наоборот. Когда я общался с простыми людьми, то видел, насколько они благодарны Путину за то, что он вернул стране достоинство, потерянное во времена ельцинского правления. Ельцин был горазд выпить и не раз ударял в грязь лицом перед главами других государств. Прямо как я, когда свалился пьяным со своего скутера... Перевод Ксении ПОЗДНЯКОВОЙ
Тэги: |
|