НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Председатель

27 Сентября 2012 г.

alt

 

Очерк из книги Павла Кушкина «Земная любовь» об Афанасии Ивановиче Ощерине

После войны

Жизнь возвращалась на мирные рельсы. Но рельсы были разобраны, такова цена этой страшной войны. Все держалось на героических женских плечах, специалистов катастрофически не хватало.

– Выбирай любую должность, – предложили Ощерину в райисполкоме, – сам видишь, мужики на вес золота. Тем более с таким опытом, как у тебя.

– Да у меня и самого-то опыта кот наплакал, – ответил как на духу Афанасий Иванович, – не успел до войны набраться. Восемь лет как языком слизали. Командовать научился, но здесь другие задачи, дров бы не наломать, вот в чём вопрос.

– Не наломаешь, тем более что дров у нас много. А нам позарез требуется налоговый районный инспектор. Ты человек дисциплины, порядка. Берись!

Взялся. Только в курс вошёл, как новое приглашение. На этот раз в райком КПСС.

– Афанасий Иванович, инспектор ты толковый. Быстро уловил изюминку и очень помог. Но есть дела поважнее. МТС лихорадит, замполит там требуется. Именно с такой хваткой, как у тебя. А заодно и партийную школу пройдёшь. Ну, как?

– Как на войне, – улыбнулся Ощерин, – приказ нужно выполнять.

– Это не приказ, Афанасий Иванович, – партийное поручение.

– Понятно, партии виднее.

Через год секретарём парткома избрали, а следом и райкома КПСС.

– Ну и работа, у тебя, Афанасий, домой только ночевать приходишь, – не выдержала как-то Анна, – у нас уже трое сыновей (после войны родились Валентин и Леонид, примеч. автора), им отцовская рука нужна, а они тебя неделями не видят. Не война же.

– Не война, говоришь, – усмехнулся Афанасий Иванович, – правильно, сейчас не стреляют, но обстановка тревожная, под стать боевой. Столько дыр, что не успеваем латать, и ты должна это понимать. Ничего не поделаешь, мать, потерпеть надо. Если мужики будут за бабскую юбку прятаться, то грош нам цена. Дома ты у меня замполит, вот и проводи политику среди сыновей, втолковывай им соль жизни. Знаю, ты устала, надо отдохнуть. Возьму отпуск на недельку и махнём с ребятами на Байкал.

– Какой Байкал? – рассмеялась Анна Семёновна, – на кого хозяйство оставим? Тут и без райкома ясно.

В райкоме его ждала другая новость: срочно явиться к первому секретарю областного комитета КПСС Щетинину. Предложение оказалось неожиданное:

– Как ты, Афанасий Иванович, смотришь на то, чтобы в Братске возглавить горисполком? На твоей кандидатуре остановились.

– Спасибо за доверие, Семён Николаевич – ответил Ощерин, – воля партии для меня закон, как приказ на фронте. Но не для жены, она из Хомутово – ни шагу. Здесь выросла, здесь все её родные и близкие. В Братск – значит, развод. А у нас трое детей.

– Понятно! – отрезал первый, – с женой разлучать не имею права.

Вскоре позвонили из приёмной председателя облисполкома Кравченко: «Прибудьте!»

И опять разговор о новом назначении.

– Вы, Афанасий Иванович, в самом расцвете творческих сил, – дипломатично заметил Кравченко, – вам расти надо, вот мы и решили предложить вам возглавить Гороховский совхоз. Человек вы сильный, волевой, грамотный, хорошо знаете село, таким и должен быть директор.

Ощерин с непроницаемым лицом за свое:

– Я готов. Но жена из Хомутово – никуда.

– Упрямый вы, однако, Афанасий Иванович, – многозначительно протянул председатель облисполкома и в присутствии Ощерина позвонил первому секретарю:

– Что делать будем? Отказался Ощерин.

«Ну, крышка мне, – подумал Афанасий Иванович, – наверняка на бюро обкома вызовут, а там разговор короткий: либо под козырёк, либо партбилет на стол с вытекающими последствиями. Волчий билет всучат и будешь рыскать в поисках работы».

И вдруг слышит:

– Ладно, Афанасий Иванович, коль вы с женой такие патриоты своего Хомутово, выдвигайте свою кандидатуру на должность председателя колхоза «Путь Ильича». Надо вытаскивать его из ямы.

Легко сказать: вытаскивать. Чем и как – вот вопрос? Слишком глубоко опустили. Но делать нечего, отступать поздно, да и не в его характере. Дома пошутил:

– Мало того, Анна, что ты меня партбилета чуть не лишила, так теперь совсем дома не увидишь, если председателем выберут.

– Может, отказаться, пока не поздно, – робко предложила Анна.

– Э, нет, какие же мы, Ощерины, если скрипа телеги испугались!

Прорыв

В 1962 году Афанасий Иванович возглавил колхоз. В первую же ночь председательства Ощерин проснулся от ужасных уличных криков: «Пожар! Пожар!» Выскочил на улицу чуть ли не в чём мать родила. Горела ферма. Подоспевшие чуть раньше мужики выводили дико орущих от страха перепуганных животных. Тушили всем подряд, что под руку подвернётся и что с собой захватили. Дотла сгореть не дали, а главное – спасли весь скот. Могли упрятать за решётку. Формулировку придумали бы любую – ума много не надо. Бог миловал. В верхах, наверное, разумно рассудили, что пожар мог бы возникнуть и днём раньше. Дали возможность новому председателю показать себя в деле.

Наследство ему досталось хуже некуда. Война – войной, а за 17 лет можно было и самим хозяйство поднять. Работали колхозники себе в убыток, на трудодни. В конце года получали копеечную зарплату.

На первом же собрании Ощерин без излишней дипломатии резко спросил колхозников:

– Не надоела жизнь в убыток? Только не жалуйтесь – нет того, другого. Сам знаю и вижу – упущений хватает. Но вижу и другое: смирились с такой жизнью, работать по-настоящему разучились. Довоенное поколение помнит, в каких суровых условиях строили новую жизнь и как репрессировали невинных лучших людей села. Но как работали? Дружно, сплочённо, единой семьёй и все получалось. А что сейчас? Ни дисциплины, ни ответственности. Куда бы не заглянул, запущено. Неужели и дома так? Что-то не верится. А на колхозное, выходит, наплевать. Давайте так: что от меня зависит, постараюсь сделать. Не сделаю, спрашивайте, строгайте, не стесняйтесь. А что вы не сделали, с вас строго спрошу. Другого не дано, мы общее дело делаем. Договоримся на берегу: разгильдяев не потерплю, они достаточно ущерба нанесли. Кого не устраивает, двери не заперты. Как говорится, вольному воля.

– Дисциплина – это, конечно, верно, – взял слово бригадир механизаторов, – но у нас техника допотопная, вчерашний день, а мы в завтрашний заглядываем.

– Для начала загляните в поле: брошены трактора, косилки, они ржавеют под дождём, – резко ответил Ощерин, – это и называется разгильдяйством, я бы даже сказал больше – преступной халатностью. Такие специалисты нам не нужны. С ними мы никогда из прорыва не выйдем. На фронте с такими в разведку не ходили. Подведут. Нам нужно работать честно, засучив рукава. С утра до вечера. И все у нас будет нормально. На новую технику, кстати, сами и должны заработать, а не ждать, когда нам её на блюдечке преподнесут.

Ощерин, конечно, понимал и знал, что технику следует выколачивать, и всё же сказал ради того, чтобы люди чувствовали ответственность. Он неделями не вылезал из кабинетов областных начальников, требуя для колхоза деньги и новую технику. До того, видимо, допёк, что там взвились:

– Ваш колхоз, товарищ Ощерин, не единственный, остро нуждающийся, десятки руководителей обращаются за помощью и терпеливо ждут очереди. Вы – не исключение, ждите!

– Я не в магазине, – жестко отрезал Афанасий Иванович, – мне некогда стоять в очереди, у меня каждый день на учёте. Хозяйство надо поднимать, я так понимаю свою задачу. А ваша задача – обеспечить.

На заседании бюро обкома КПСС первый секретарь обобщил первые шаги нового председателя:

– Обращаю ваше внимание, товарищи, на настойчивость и принципиальность Ощерина. Мы в нём не ошиблись, он последовательно и целеустремлённо поднимает запущенное хозяйство. Но ему надо помочь, там масса проблем. А я знаю, как иные наши бюрократы умеют забивать гвозди. Не туда забивают. Вы, Афанасий Иванович, не стесняйтесь, обращайтесь в любое время. Кто не понимает, сами будут эти гвозди вытаскивать.

…Нашлись и деньги, и техника.

Жизнь в миллионерах

«Ощерин тонко чувствовал перемены и понимал – не хлебом единым жив человек, что нужны и Дворец культуры, и спортивный комплекс, ни словом не обмолвившись, что это дорогое удовольствие, – рассказывает знаменитая доярка Нина Дмитриевна Буренкова.

Ладно бы деньги, так за инициативу можно было по партийной линии крепко схлопотать. Это на словах – всё для людей, а на деле – жёсткий прессинг, ограничения от и до. Риск и немалый. У «доброжелателей» руки просто чесались разобраться с несговорчивым председателем. Всё повод искали. И нашли бы, не нагрянь в область член политбюро ЦК КПСС Дмитрий Полянский. Куда обычно везут высокого гостя, чтобы показать, как всё у нас замечательно? Понятно, в передовое хозяйство. На Полянского колхоз «Путь Ильича» произвёл сильное впечатление.

– Таких председателей, как Афанасий Иванович Ощерин, всячески поддерживать надо. Это наши маяки, – подвёл итог своего визита в колхоз секретарь ЦК КПСС.

Кто после этого решится на козни? Но и запреты не отменяли.

В маяк-колхоз зачастили вояжеры. Сначала Афанасий Иванович гордился – вон как нас уважают! А потом загрустил – визиты бременем повисли, как долги за неуплату налогов. Гостей же угощать требовалось, и не бедно. Расходы не спишешь, нет такой статьи. Сплошная головная боль. А тут очередной звонок из обкома партии, как приказ: «Встречайте делегацию из Германской Демократической Республики». Афанасий Иванович с усмешкой говорит:

«Встретить – полдела. Но чайком ведь не отделаешься. Это только разговоры, что немцы малопьющие. Ни черта подобного. Ведро водки поставь – выпьют! А отчего не выпить под хорошую закусь. Не жалко – не та у нас, сибиряков, натура. Но как отчитаться? В облфине не раз грозились содрать три шкуры за деньги, использованные не по назначению. И сдерут ведь, наплевать им, что с делегацией первый секретарь обкома приезжал. За державу обидно. Какой я хозяин, коль рубль без спроса потратить не могу? Когда в ГДР был, там всё просто, как в аптеке, расходы списываются, статья такая есть. У нас не сметь! Как хочешь, так и изворачивайся».

Думал он, думал и придумал статью расходов по обмену опытом.

– Ну, и хитрый ты, Афанасий Иванович! – развели руки обкомовские финансисты и утвердили статью.

– Будешь хитрый, когда ночи не спишь. А тут впервые спал спокойно, – ответил в унисон председатель.

Работали колхозники себе в удовольствие. Особенно молодёжь воспрянула. На учёбу стали отправлять с прицелом, чтобы домой возвращались толковые, грамотные специалисты с высшим и средним образованием. Организовали за счёт хозяйства туристические поездки в Карловы Вары, на Кубу. Для обмена опытом в ГДР выезжали целые делегации, сравнивали и видели, что и у нас есть чему поучиться.

Строили много. Конечно, в первую очередь, производственные объекты. Какие фермы были до Ощерина? Развалюхи убогие. С них и начали. Возвели две механизированные из нескольких корпусов. Афанасий Иванович меня спрашивает: «Ну, как, Нина Дмитриевна?» А у меня в горле першит, слёзы радости за своих доярок:

– Такое чудо, Афанасий Иванович, мне во сне только могло присниться. Сказка.

– Это не сказка, Нина Дмитриевна, – насущная необходимость, потребность дня.

Такой же потребностью явились зерноток, мельница, ремонтные мастерские, склады для хранения семян и гордость всего района – 2-этажный животноводческий комплекс, который окрестили фабрикой молока… Ощерин неустанно повторял: «Грош цена нашим фермам, если негде жить, учиться и отдыхать». Сотни селян отметили новоселье в построенном жилье. В каждом отделении стали нормой столовые, домики отдыха. Незабываемый праздник был, когда сдали первую школу. Счастье неописуемое на лицах учителей и детей, такой долгожданный подарок.

  • Расскажите об этом своим друзьям!