НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Как Василий Жужгов за Байкалом жил-4

23 Декабря 2013 г.

alt

(Продолжение. Начало в № 49)

 

Покровский переселенческий пункт. "Предыдущие публикации - по ссылке"

Вечером 31 июля мы со сторожем Макаром прибыли на Покровский переселенческий пункт. Здесь было выстроено пять деревянных зданий: контора, пекарня, кухня, амбар и барак. Леонид Михайлович очень был рад, когда узнал из письма, что я приехал его заместителем.

Первого августа я привёл в порядок кое-что привезенное из Сретенска. Вода в Амуре повышалась с каждым часом. Ночевали ночь. А 2 августа вышли со сторожем на берег спасать от наводнения лежавшие там брёвна. Только взялись за работу, как вдруг явился незнакомый человек и спрашивает: «Ваша фамилия Жужгов»? Я очень удивился, потому что всего второй день, как приехал сюда. Он сказал: «Ваша жена приехала. Вечером поздно подошла к окну и спрашивает, где тут находится Жужгов? Я выглянул и вижу, что женщина с малюткой на руках ищет кого-то. Но такой фамилии я не слыхал, но позвал её, чтобы зашла в избу и переночевала. Утром я пообещал поискать этого человека. Вот и пришёл сюда, а моя жена заставила её постирать бельё».

Я на минуту стал, было, в тупик и не поверил, но услышав слово «с малюткой», понял, что это верно.

Не вообразить, с какою радостью и волнением сердца я подходил к маленькой невзрачной избушечке, в которой имела пребывание моя неоценимая семья. В момент открытия дверей в избушку я увидал первою лицом к лицу свою cупругу Mapию Григорьевну, стиравшую хозяйское бельё, а около неё рядом на полу сидел наш маленький сынок Саня. При появлении меня в дверях жена вспыхнула каким-то затаённым гневом, казалось, хотела осыпать меня всевозможными бранными словами, но язык ей не повиновался, но в то же время её кроткие глаза наполнились слезами радости. Она только и могла выговорить: «Ах, как ты обманул меня! Я не хотела и ехать, да уж так». Я поздоровался с женой, а потом с невообразимой радостью схватил своего малютку на руки и любовался им, забывая себя и всё на свете. С женой в подробныя распросы я не вступал, надеясь, что для этого будет ещё время. Хозяин приказал своей жене накрыть на стол, что немедленно было исполнено. Пообедали, напились чаю, поблагодарив хозяина, пошли на пункт, где я прожил всего лишь сутки с небольшим!

Во время двухвёрстного пути от посёлка до пункта уже безо всякого постороннего стеснения я расспросил о всех бедствиях, случившихся им в дороге.

Так началась моя служба на Покровском пункте, очень счастливая во всех отношениях – и служебных, и экономических. Наш агент, Л. М. °Соловьёв, уехал в Ачинск, передав мне все дела как хозяйственно-рабочие, так и служебную переписку. Чёрной работы осталось совсем пустяки: только и было, что щепу со двора убрать, да от подвала отвезти и разровнять землю. Всё это покончили недели в две с небольшим, а потом занялись своим делом – ловили рыбу, носили из ближайшего березняка грибы, которых в то лето было благодать Божья.

12 сентября получили мы свой багаж и съестные припасы, присланные из Сретенского продовольственного склада в счёт моего августовского жалованья: гречневой крупы один куль, сахару три пуда, мыла пуд. Кроме того, посуду – тарелки, чашки, кастрюли и т. д. На самом пункте я принял просяной крупы 16 пуд., крупчатки 1 сорта 40 пуд., ржаной муки 58 пуд., мяса солёного 109 пуд., которым пользовались сами, а излишки я продавал по назначенной цене.

По вскрытии багажа нашли письмо (жена даже не знала, как оно попало в сундук). Это письмо с родины было первое за всё время моего отъезда, поэтому желательно мне поместить здесь его целиком, так как оно во многом подтверждает мой рассказ.

Письмо от брата Игнатия

«5-го июля, 1901 года, поч. Талый. Спешу выясниться порядком, что и как у нас происходит. По отбытии вашем дней через пять пошли поговорки, что в Пермском уезде сбор запасным нижним чинам, тогда у нас ахнули. Мамаша, а также твой тесть и тёща давай порядком тужить о том, что напрасно Василий Трофимович уехал, только безголовья нажил себе. Миновала эта гроза, и некоторые солдатики Оханскаго уезда вернулись домой, а от тебя никакого известия нет. Начали кидаться туда-сюда, нигде не могут добиться ясного доказательства. Сказывают, что одного запасного кавалериста убила лошадь – положили, что непременно попал ты. Хотели писать сообщение, но Никита Фёдорович сказал, что с ним говорили лично вы, что не будете жить здесь. И тогда Григорий Лазаревич и Лукояновна начали свою судьбу клясть, что погубили только девку. Тогда и жена ваша, Mapия Григорьевна, надумала было переправлять кое-что тишком, в том числе и хомут отправила. Потом увидали соседи и сказали – что-то ваша Mapия проводила к отцу. А мне никакого касательного дела нет до этого. Что мне до ихняго хомута? Купил новый, а этот пусть, куда хочет, девает, только то жалко, хорошая штука дёшево уйдёт чужому. Спрашивали: – «Куда девала, кому продала?» – молчит.

Я поехал в Константинов день в Соснову. Купил там гужи, узду, шлею и чересседельник – всё за 4 р. 90 к. А впоследствии получили открытое письмо и узнали, что пробираетесь в Благовещенск. Тогда успокоились сердца их.

Весну сеял. Пахал сам, боронил Ванюшка Митин за 2 р. Всего засеял 13 переезд, только урожай плохой, но как Бог поможет снять? Жеребёнка в поле не отпускаем, кормим – порядочный конёк уже.

Овсы немного стали поправляться. Благодаря Бога, перепадались дождики около Петрова дня. По окончании весны пошёл работать, сделал 4 молотилки.

А ваша жена кидается туда-сюда, ездила на Поповку за получением долга, да уехала ни с чем. А с меня было за пшеницу 5 р. 50 к., она из них купила ботинки за два рубля, а остальные должны быть целы. А за головку и шлею, по уговорному слову, 3 р. 50 к. уплатил, а больше не могу, потому что работать некому. Хлеб растёт плохой. Денег понадобится много за казну и делянку, потом уборка хлеба, а отец, известный вам, в самый сенокос на Белую Гору ушёл.

(Из записок известно, что отец Игнатия и Василия, Трофим Алексеевич, очень богомольным был. Всю жизнь ходил пешком, странствовал по святым местам. Бывал на Афонской Горе (Кавказ) и даже в Иерусалиме).

… За нынешний год по приходно-расходной тетрадке видно, что приходу поступило от продажи яиц, масла, земли и проч. 85 р., а расходу сделал 200 р. Стало быть, недостающие были заработаны.

А ты, братец, не думай ничего о худности, я рано или поздно опять буду с вами. Мне надежды больше нет ни на кого. Буду править один, а вы живите и приглядывайтесь. Затем до приятнаго свидания!

брат ваш Игн. Тр. Жужгов»

Письмо Марии Григорьевны к родителям

Интересно поместить и первое письмо моей жены Марии Григорьевны, которым она уведомляла своих родителей о путешествии, прибытии в Сретенск и, наконец, о встрече со мною.

«Здравствуйте, дорогие мои родители, тятя и мама! Уведомляю вас о своём дальнем путешествии и благополучном прибытии к своему мужу Василию Трофимовичу. Пишу вам, как я рассталась, тятя, с тобою в Перми. Я ехала по переселенческому тарифу в 4-м классе, а вещи мои занесли в 3-й кл., где поместился дядя Пётр. Поехали, было, хорошо, но на первом же от Перми перегоне при проверке билетов у меня оказался билет 4 класса, и меня немедленно начали выдворять.

Дядя заступился за меня перед кондукторами, упрашивал, чтобы проехать мне в 3 классе. Тут же ехал Нижегородский богатый старичок, который также потянул на мою сторону, даже сказал: «Видите, у неё ребенок, а там в 4 классе холодно, тесно, курят табак» и т. п. Но кондуктора не соглашались и гнали меня. Я отдала им 60 к. и проехала до Челябинска беспрепятственно в 3 кл. В Челябинске сели на почтовый поезд, также в 3 кл. Но на первой же от Челябинска станции нас с Саней высадили с поезда без всяких разговоров, а дядя должен был ехать дальше на том же поезде. А мы остались бы одни. Вот где горе-то моё! Я начала со слезами просить его, чтобы не оставлял нас в такой незнакомой местности. Он слез с почтового поезда и ждал с нами целые сутки переселенческий. Благодарю дядю и молюсь за него Богу, что он не подорожил своим удобством, а из-за нас с Саней дожидался 4 класса. Мы переночевали на этой станции (забыла какая эта станция). Утром пришёл дешёвый поезд, я первым долгом обратилась к начальнику станции с просьбою дать нам тёплый вагон. Начальник сделал распоряжение, и нам отвели вагон просторный и тёплый, где все мы поместились и ехали вместе до самаго Иркутска. Всю дорогу дядя на станциях ходил за кипятком, хлебом, молоком и всем, что было необходимо. Помогал мне, как отец родной. В Иркутске я с ним ходила к Переселенческому начальнику с предъявлением проездного билета и дубликата. Спрашивала и про багаж, но его ещё не было. Я начала у него просить проходное свидетельство, чтобы как можно поскорее ехать в Сретенск, но он сказал, что надо идти в барак и ждать свой багаж. Я сказала ему, что у меня прокармливаться не на что, денег всего одна полтина и в бараках жить не буду, а отправляйте меня, как знаете. Я с ребёнком. Он обещался и ребёнка кормить, но я требовала своё. На другой день дали мне дешёвый билет, и опять с дядей и тёткой отправились вперёд. Через Байкал переправлялись на ледоколе «Ангара», очень сильно качало.

30 июля в 5 часов вечера прибыли мы в Сретенск и прямо перетащились на пункт. Но когда я спросила у начальника, здесь ли Василий Жужгов служитъ? – я его жена. И, к моему горю, он сказал: «Я твоего Василия отправил далее за четыреста верст, в Покровку». Ах, как я перепугалась! И немедленно начала требовать, чтобы сейчас же доставал моего Василия телеграммой, потому что я не могу далее ехать – денег нет. Он всё слушал меня и потом говорит: «Послушай, Жужгова, твой муж Василий служит стражником, получает 40 р. в месяц, и его тревожить не следует, а что у тебя денег нет, так дам тебе хоть 20 р. и немедленно отправлю тебя к нему на любом пароходе». И на другой день уехала я в Покровку на пароходе «Кяхта». В ночь на 2 августа пароход пристал к первой амурской пристани, и мне сказали, что это Покровка. Я сразу почувствовала что-то близкое родное, как бы домой приехала! С радостию схватила Саню на руки и побежала с парохода. Один из матросов пособил мне вынести вещи. Вышли на берег, а тут попался нам фонарьщик. Он взял мою постель и пошел по тёмному и узкому проулку, а я с Саней потащилась за ним. Подошли мы к маленькой избушке, постучались и нас впустили. Я опять спрашиваю, где мой Василий находится? Хозяин тоже не знал и сказал: «Ложись и спи, утро вечера мудренее, может быть, разыщем». Было время часов 12 ночи. Я переспала до утра, а утром он заставил меня бельё постирать, так как жена его была не совсем здорова, а сам пошёл на переселенческий пункт. Через час приходит и ведёт за собой моего Василья Трофимовича.

Вот где было наше радостное свидание! Десятник угостил нас обоих хорошим господским обедом, напоил чаем и даёт мне за работу 50 к., но Василий деньги брать не велел. Пошли на пункт. Постройка на пункте вся новая, крытая цинком. Дом, который мы занимаем, выстроен в четыре комнаты, всё устроено хорошо: кладовки, печки, столы, стулья, словом, всякое удобство. Самовар у Василья есть свой; живём двое, Саня третий, да есть ещё сторож, который караулит по ночам. О ценах на продукту Василий писал вам; адрес известный.

Затем остаёмся живы, здоровы и счастливы. Дочь ваша Mapия и Александр».

(Окончание следует)

  • Расскажите об этом своим друзьям!