Из далёких двадцатых |
28 Февраля 2014 г. |
В правоохранительных органах есть такое подразделение – полиция на транспорте. Она необходима на железных дорогах, в аэропортах и автовокзалах. Но многие сотрудники не знают, откуда её истоки. Я был знаком с одним из первых чекистов, который работал в дорожно-транспортном отделе ВЧК в Слюдянке.
...Александра Варфоломеевича обокрали. Дома ремонт, сносил вещи в кладовую... И вот. Преступников нашли быстро, вернее одного, который утверждал, что кражу совершил без соучастников. Дело вёл молодой лейтенант милиции и был уже не рад, что взялся за него. Казалось, что тут и раскрывать нечего: украл человек и сознался. Всё шло бы нормально, если бы не пострадавший. Ох, уж эти пенсионеры – народ дотошный! Утверждал, что целая группа участвовала в краже, что-то там, подсчитал даже. Одним словом, мешал следствию. «Как этот лейтенант не может понять, что одному человеку не под силу унести вещи, а без машины и тем более не справиться», – ворчал по дороге домой Александр Варфоломеевич. Обидел его сегодня милиционер, так и сказал: «Вот вы, товарищ Козлитин, с работой следователя только по книгам Конан Дойля знакомы, и со всем уважением к вашим сединам, я прошу более не мешать вести дело, занимайтесь своими – пенсионными, отдыхайте» Александр Варфоломеевич был в окружении внучат, вглядывался в их лица, а сам с горькой улыбкой думал, как природа безжалостно перекрасила его волосы, исчеркала морщинами лоб и щёки. Ему вновь вспомнился молодой лейтенант, и Козлитин усмехнулся: «Только по Конан Дойлю»... *** Плотный туман оседал на землю. Он скрыл железнодорожную насыпь, по которой два часа назад прошёл на Восток последний красноармеец. Тишина. Станция Хвойная настороженно притаилась. Комиссар отряда железнодорожников Николай Уланов с двумя бойцами разбирал пути... Перестук колёс на стыках, незнакомая речь. Уланов щёлкнул затвором, стал вглядываться в туман. К станции подъезжала дрезина. – Кто едет? – крикнул комиссар. – Начальство в лицо надо знать, – прозвучало в ответ. Уланов встрепенулся и пошёл навстречу, по голосу он узнал Сенецкого, начальника милиции второго участка службы пути. Сенецкий стоял во весь рост, когда дрезина поравнялась с Улановым, он сказал: «Тебя-то я и разыскиваю, комиссар». Туман заглушил выстрел. Отброшенный пулей, Уланов приподнял голову, прошептал: «Оборотень», – и затих. «Он здесь был не один, надо осмотреть станцию» – крикнул Сенецкий находящимся в дрезине белочехам. Бойцы Уланова, отстреливаясь, ушли в тайгу. Шёл 1919 год. Разъезд Толстый находился в стороне от больших событий. Вернее, они проносились со стуком вагонных колёс то в одну, то в другую сторону. Слух о предательстве Сенецкого распространился среди железнодорожников мгновенно. Саша всё спрашивал отца: «Как же так, ведь начальником милиции был?». Варфоламей Павлович только плечами пожимал, брал молоток и уходил осматривать пути. Товарищ отца, дядька Тарас, услышав как-то вопрос, сказал пареньку: «У власти врагов много, они обличье всякое принимают». Вскоре до разъезда докатилась весть, гражданская война закончилась. Саша вступил в комсомольскую ячейку, которая организовалась на Толстом. Его как самого грамотного избрали секретарём, а через несколько месяцев он поехал в Иркутск на политические курсы. – Александр Козлитин, советская власть решила доверить тебе свой карающий меч, – человек в поскрипывающей портупее прохаживался по комнате, – поедешь в Слюдянку работать в дорожно-транспортном отделе ВЧК. Стоял душный июль. Второй месяц, как Александр работал в органах. Как-то, обходя вагоны, он обратил внимание на человека с густыми пшеничными усами, что-то знакомое было в его лице. Всего два раза он видел Сенецкого, но запомнил его, хотя тогда Сенецкий был без усов. Александр подошёл к нему: – Гражданин, прошу пройти со мной. – В чём дело, какое-нибудь недоразумение? – поднялся усатый с лавки. – Он, – твёрдо решил Александр и сказал, – проверим документы, если всё в порядке – поедете дальше. Едва вышли в тамбур, усатый, повернувшись, толкнул Александра в грудь и прыгнул на перрон. Александр больно ударился затылком, рванул наган и, выскакивая, бухнул в воздух. Под вагон метнулся человек. Александр за ним, подоспевшие чекисты бросились в погоню. Сенецкий как в воду канул. С поезда было снято несколько блатных, они на допросах показали, что это был Сенецкий. – Упустил гада, – казнил себя Александр. – В следующий раз умнее будешь, – сказал пожилой Кузьмич, – хорошо, что пулю в живот не схлопотал, оружие в таких случаях наготове должно быть. Девичий монастырь на станции Мысовой огородился от мира глухим забором. Сведения о том, что во время отступления белогвардейцев игуменья принимала их и спрятала оружие, были давно известны, но где это оружие – оставалось загадкой. Провести операцию поручили Александру. Помочь могла одни из монахинь. Девушка была из Слюдянки, отца убили в гражданскую, дома сестра и братья мал мала меньше. – Послушай, Алёна, – подошёл к монахине Александр, когда она попроведав родных, вышла на улицу. Девушка опустила голову и ускорила шаг. – Такая молодая, и хочется тебе за забором сидеть? – не отставал Александр. Девушка взглянула на парня: – Откуда имя моё знаешь? – А как же не знать, вашу семью многие знают, а с отцом твоим я лично был знаком. Алёна остановилась. ...Чекисты постучали в ворота. – Что нужно вам от бога? – спросила игуменья. – Нам, мамаша, не от него нужно, а от вас кое-что забрать. Александр вытащил планы подвалов. – Проводите или сами пойдём? – Господь покарает вас за осквернение храма. – Говорят, мамаша, вы его уж давно осквернили. В подвалах было полно всякой снеди. Голодные чекисты старались не смотреть на развешанные окорока и бочки с ароматной кетой. Освещая дорогу железнодорожным фонарём, люди шли по мрачным лабиринтам. «кажется, вот здесь», – остановился Александр. Стали простукивать пол. Саша взглянул на игуменью её глаза откровенно поблёскивали злобой. «Бочки в сторону сдвигайте», – взялся за одну Кузьмич. Когда чекисты увидели люк, игуменья зашипела как змея. Алёна верно указала место: оружие лежало в ящиках, заботливо смазанное маслом, патроны и гранаты аккуратно упакованы. Где-то через неделю чекистам сообщили, что к станции Мишихе подходит отряд барона Унгерна, а разведчиков видели под Мысовой. В штабе объявили тревогу. Чекисты и семьдесят красноармейцев на поезде из шести вагонов выехали навстречу. Банду ждали несколько дней. Путевой обходчик с Мысовой говорил, что среди разведчиков видел Сенецкого. Александр все эти дни думал о встрече с бандитами. До сих пор не мог простить себе промах. Ведь ушёл из под самого носа, и виноват он – Александр Козлитин. Отряд словно растворился – видимо, узнав, что склад оружия ликвидирован. Позднее Александр видел, как из Монголии везли тифозную унгерновскую «дикую дивизию», а вскоре Сашу перевели в Иркутск. Россия восстанавливала транспорт. Много новых забот появилось у чекистов. Предстояла борьба с выползшим вместе с НЭПом всякого рода отрепьем. На железной дороге процветали взяточничество и контрабанда. Александр работал в дорожно-транспортном отделе РТЧК уполномоченным. Как-то раз его вызвали в управление. – К нам поступили сведения, что через станцию проходит серебряная монета царской чеканки, – сказали ему. ... Александр с товарищем шёл вдоль перрона. Вокзал бурлил. «Как же быть, ведь не станешь обыскивать каждого», – думал он. Впереди шла женщина и несла бельевую корзину, наполненную ватрушками. «Горяченькие, покупайте, горяченькие», – зазывала она людей. «Корзина! А ведь часто к нам на станцию приходят грузы в таких корзинах, на предъявителя», – вспомнил Саша. Он остановился, взял товарища за локоть: «А ну, пойдём на склад». На складе Александр выискал глазами знакомую вещь: «Посмотрим ватрушечки?». Товарищ удивлённо взглянул на него. Корзина оказалась тяжёлой. Александр развязал простыню, которая закрывала верх, заблестели серебряные монеты. – Оставим на месте, а я предупрежу кассира, чтобы доложил, кто придёт за грузом, – сказал Саша товарищу. Корзина стояла на складе, а за ней никто не приходил. Прошла неделя. Тем временем появилась ещё одна. Чекисты решили её не трогать. – Знают о корзине только трое, придётся проследить за кассиром, – сказал Саша. Случилось всё неожиданно. Прибежал товарищ Козлитина. «За корзиной пришли, за корзиной!», – прокричал он с порога. Александр вскочил из-за стола: «Ну, а ты?». – Я проследил, кассир выдал корзину ту, которую мы не трогали. Её грузят. – Так что же ты, бежим! За ворота территории вокзала на лихаче выкатил бородатый, изящно одетый человек. – Опоздали мы с тобой, пролетели. Теперь ищи ветра в поле. Придётся брать кассира. На допросах кассир молчал. Товарищи советовали не церемониться, видно, что «контра», но Саша хотел довести дело до конца, чувствуя, что ниточка ведёт к клубку. Как-то раз в кабинет Козлитина постучали. Вошёл скромно одетый мужчина, без приглашения сел. – Александр Варфоломеевич, я зашёл к вам, чтобы узнать участь своего двоюродного брата Петра Сергеевича Постникова. Нельзя ли смягчить его судьбу? – Врагов мы прощаем, когда они искупают вину. Мужчина вышел и исчез за дверью. Возле порога он оставил свёрток. Александр поднял его, развернул. Он держал в руках толстую пачку банкнотов. Александр выскочил за дверь. Догнал незнакомца, завёл его в кабинет соседа, держа за руку «братца» кассира. – Ты смотри, – сказал он товарищу, – взятку сунул. Незнакомец сделал удивлённое лицо: «Какую взятку?». Чекист посмотрел на Александра, улыбнулся: «Что ж, раз деньги ничьи, переведём в детский приют». Поняв, что все шансы на спасение исчерпаны, кассир заговорил. Да, его купили и не только его, в такое время очень трудно прожить. Ничего особенного не делал, только сообщал, когда нужно получать товар. Кто приходил за товаром, он не знал. – Кто был у вас в последний раз? – Об этом лучше спросить Мишку Барму, но об этом его ещё никто не спрашивал, а если бы и спросили, то навряд бы получили точный ответ, – улыбнулся кассир. – А конкретнее? – Контрабанда с Востока, оттуда монеты, но я ничего не знаю об этом человеке. Одни слухи, но я хочу ещё чуть-чуть жить. Какая гарантия, ведь и он когда-то работал в милиции. «Неужели Сенецкий», – мелькнула мысль у Александра. Александр докладывал в управлении: «Придётся кассиров и многих рабочих на железной дороге заменить. Есть сведения о связи между станциями, и непосредственное участие в ограблении товарных поездов принимают сцепщики вагонов». Редкий «товарняк» доходил благополучно от Иркутска до Иннокентьевской. ...Снег покрыл ковром землю. Пуская в воздух клубы пара, через Иркутный мост полз паровоз. Из окон дома хорошо был виден левый берег. Едва поезд прошёл мост, из вагонов полетели предметы, а от посёлка по берегу реки помчались группы кошёвок. – Пошли ребята, – чекисты по тропинке, проторенной на противоположную сторону, бросились к бандитам. Берег скрывал их. Появились чекисты неожиданно. Руки в тулупах поползли вверх. – Вот и Миша Барма, – показали на одного из бандитов Александру. На крайней кошёвке бородач, который до сих пор держал вожжи с поднятыми руками, неожиданно гикнул, и лошади понеслись. Александр, почти не целясь, спустил курок. Подойдя к уткнувшемуся в снег телу, Козлитин повернул его. Всмотрелся в лицо. Сенецкий?! «По Конан Дойлю...», – Александр Варфоломеевич вздохнул, подошёл к своему шкафчику и достал старую толстую папку. Александр Варфоломеевич положил на стол наградной лист, над которым склонились внуки.
Тэги: |
|