НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Из далёких двадцатых

28 Февраля 2014 г.

vorovstvo

В правоохранительных органах есть такое подразделение – полиция на транспорте. Она необходима на железных дорогах, в аэропортах и автовокзалах. Но многие сотрудники не знают, откуда её истоки. Я был знаком с одним из первых чекистов, который работал в дорожно-транспортном отделе ВЧК в Слюдянке.

 

...Александра Варфоломеевича обокрали. Дома ремонт, сносил вещи в кладовую... И вот. Преступников нашли быстро, вернее одного, который утверждал, что кражу совершил без соучастников. Дело вёл молодой лейтенант милиции и был уже не рад, что взялся за него. Казалось, что тут и раскрывать нечего: украл человек и сознался. Всё шло бы нормально, если бы не пострадавший. Ох, уж эти пенсионеры – народ дотошный! Утверждал, что целая группа участвовала в краже, что-то там, подсчитал даже. Одним словом, мешал следствию.

«Как этот лейтенант не может понять, что одному человеку не под силу унести вещи, а без машины и тем более не справиться», – ворчал по дороге домой Александр Варфоломеевич. Обидел его сегодня милиционер, так и сказал: «Вот вы, товарищ Козлитин, с работой следователя только по книгам Конан Дойля знакомы, и со всем уважением к вашим сединам, я прошу более не мешать вести дело, занимайтесь своими – пенсионными, отдыхайте»

Александр Варфоломеевич был в окружении внучат, вглядывался в их лица, а сам с горькой улыбкой думал, как природа безжалостно перекрасила его волосы, исчеркала морщинами лоб и щёки. Ему вновь вспомнился молодой лейтенант, и Козлитин усмехнулся: «Только по Конан Дойлю»...

***

Плотный туман оседал на землю. Он скрыл железнодорожную насыпь, по которой два часа назад прошёл на Восток последний красноармеец. Тишина. Станция Хвойная настороженно притаилась. Комиссар отряда железнодорожников Николай Уланов с двумя бойцами разбирал пути... Перестук колёс на стыках, незнакомая речь. Уланов щёлкнул затвором, стал вглядываться в туман. К станции подъезжала дрезина.

– Кто едет? – крикнул комиссар.

– Начальство в лицо надо знать, – прозвучало в ответ.

Уланов встрепенулся и пошёл навстречу, по голосу он узнал Сенецкого, начальника милиции второго участка службы пути. Сенецкий стоял во весь рост, когда дрезина поравнялась с Улановым, он сказал: «Тебя-то я и разыскиваю, комиссар». Туман заглушил выстрел. Отброшенный пулей, Уланов приподнял голову, прошептал: «Оборотень», – и затих.

«Он здесь был не один, надо осмотреть станцию» – крикнул Сенецкий находящимся в дрезине белочехам.

Бойцы Уланова, отстреливаясь, ушли в тайгу.

Шёл 1919 год. Разъезд Толстый находился в стороне от больших событий. Вернее, они проносились со стуком вагонных колёс то в одну, то в другую сторону. Слух о предательстве Сенецкого распространился среди железнодорожников мгновенно. Саша всё спрашивал отца: «Как же так, ведь начальником милиции был?». Варфоламей Павлович только плечами пожимал, брал молоток и уходил осматривать пути.

Товарищ отца, дядька Тарас, услышав как-то вопрос, сказал пареньку: «У власти врагов много, они обличье всякое принимают».

Вскоре до разъезда докатилась весть, гражданская война закончилась. Саша вступил в комсомольскую ячейку, которая организовалась на Толстом. Его как самого грамотного избрали секретарём, а через несколько месяцев он поехал в Иркутск на политические курсы.

– Александр Козлитин, советская власть решила доверить тебе свой карающий меч, – человек в поскрипывающей портупее прохаживался по комнате, – поедешь в Слюдянку работать в дорожно-транспортном отделе ВЧК.

Стоял душный июль. Второй месяц, как Александр работал в органах. Как-то, обходя вагоны, он обратил внимание на человека с густыми пшеничными усами, что-то знакомое было в его лице. Всего два раза он видел Сенецкого, но запомнил его, хотя тогда Сенецкий был без усов. Александр подошёл к нему:

– Гражданин, прошу пройти со мной.

– В чём дело, какое-нибудь недоразумение? – поднялся усатый с лавки.

– Он, – твёрдо решил Александр и сказал, – проверим документы, если всё в порядке – поедете дальше.

Едва вышли в тамбур, усатый, повернувшись, толкнул Александра в грудь и прыгнул на перрон. Александр больно ударился затылком, рванул наган и, выскакивая, бухнул в воздух. Под вагон метнулся человек. Александр за ним, подоспевшие чекисты бросились в погоню. Сенецкий как в воду канул. С поезда было снято несколько блатных, они на допросах показали, что это был Сенецкий.

– Упустил гада, – казнил себя Александр.

– В следующий раз умнее будешь, – сказал пожилой Кузьмич, – хорошо, что пулю в живот не схлопотал, оружие в таких случаях наготове должно быть.

Девичий монастырь на станции Мысовой огородился от мира глухим забором. Сведения о том, что во время отступления белогвардейцев игуменья принимала их и спрятала оружие, были давно известны, но где это оружие – оставалось загадкой. Провести операцию поручили Александру. Помочь могла одни из монахинь. Девушка была из Слюдянки, отца убили в гражданскую, дома сестра и братья мал мала меньше.

– Послушай, Алёна, – подошёл к монахине Александр, когда она попроведав родных, вышла на улицу.

Девушка опустила голову и ускорила шаг.

– Такая молодая, и хочется тебе за забором сидеть? – не отставал Александр.

Девушка взглянула на парня:

– Откуда имя моё знаешь?

– А как же не знать, вашу семью многие знают, а с отцом твоим я лично был знаком.

Алёна остановилась.

...Чекисты постучали в ворота.

– Что нужно вам от бога? – спросила игуменья.

– Нам, мамаша, не от него нужно, а от вас кое-что забрать.

Александр вытащил планы подвалов.

– Проводите или сами пойдём?

– Господь покарает вас за осквернение храма.

– Говорят, мамаша, вы его уж давно осквернили.

В подвалах было полно всякой снеди. Голодные чекисты старались не смотреть на развешанные окорока и бочки с ароматной кетой. Освещая дорогу железнодорожным фонарём, люди шли по мрачным лабиринтам. «кажется, вот здесь», – остановился Александр. Стали простукивать пол. Саша взглянул на игуменью её глаза откровенно поблёскивали злобой. «Бочки в сторону сдвигайте», – взялся за одну Кузьмич. Когда чекисты увидели люк, игуменья зашипела как змея.

Алёна верно указала место: оружие лежало в ящиках, заботливо смазанное маслом, патроны и гранаты аккуратно упакованы.

Где-то через неделю чекистам сообщили, что к станции Мишихе подходит отряд барона Унгерна, а разведчиков видели под Мысовой. В штабе объявили тревогу. Чекисты и семьдесят красноармейцев на поезде из шести вагонов выехали навстречу.

Банду ждали несколько дней. Путевой обходчик с Мысовой говорил, что среди разведчиков видел Сенецкого. Александр все эти дни думал о встрече с бандитами. До сих пор не мог простить себе промах. Ведь ушёл из под самого носа, и виноват он – Александр Козлитин.

Отряд словно растворился – видимо, узнав, что склад оружия ликвидирован. Позднее Александр видел, как из Монголии везли тифозную унгерновскую «дикую дивизию», а вскоре Сашу перевели в Иркутск.

Россия восстанавливала транспорт. Много новых забот появилось у чекистов. Предстояла борьба с выползшим вместе с НЭПом всякого рода отрепьем. На железной дороге процветали взяточничество и контрабанда. Александр работал в дорожно-транспортном отделе РТЧК уполномоченным. Как-то раз его вызвали в управление.

– К нам поступили сведения, что через станцию проходит серебряная монета царской чеканки, – сказали ему.

... Александр с товарищем шёл вдоль перрона. Вокзал бурлил. «Как же быть, ведь не станешь обыскивать каждого», – думал он. Впереди шла женщина и несла бельевую корзину, наполненную ватрушками.

«Горяченькие, покупайте, горяченькие», – зазывала она людей.

«Корзина! А ведь часто к нам на станцию приходят грузы в таких корзинах, на предъявителя», – вспомнил Саша. Он остановился, взял товарища за локоть: «А ну, пойдём на склад».

На складе Александр выискал глазами знакомую вещь: «Посмотрим ватрушечки?». Товарищ удивлённо взглянул на него. Корзина оказалась тяжёлой. Александр развязал простыню, которая закрывала верх, заблестели серебряные монеты.

– Оставим на месте, а я предупрежу кассира, чтобы доложил, кто придёт за грузом, – сказал Саша товарищу.

Корзина стояла на складе, а за ней никто не приходил. Прошла неделя. Тем временем появилась ещё одна. Чекисты решили её не трогать.

– Знают о корзине только трое, придётся проследить за кассиром, – сказал Саша.

Случилось всё неожиданно. Прибежал товарищ Козлитина. «За корзиной пришли, за корзиной!», – прокричал он с порога. Александр вскочил из-за стола: «Ну, а ты?».

– Я проследил, кассир выдал корзину ту, которую мы не трогали. Её грузят.

– Так что же ты, бежим!

За ворота территории вокзала на лихаче выкатил бородатый, изящно одетый человек.

– Опоздали мы с тобой, пролетели. Теперь ищи ветра в поле. Придётся брать кассира.

На допросах кассир молчал. Товарищи советовали не церемониться, видно, что «контра», но Саша хотел довести дело до конца, чувствуя, что ниточка ведёт к клубку.

Как-то раз в кабинет Козлитина постучали. Вошёл скромно одетый мужчина, без приглашения сел.

– Александр Варфоломеевич, я зашёл к вам, чтобы узнать участь своего двоюродного брата Петра Сергеевича Постникова. Нельзя ли смягчить его судьбу?

– Врагов мы прощаем, когда они искупают вину.

Мужчина вышел и исчез за дверью. Возле порога он оставил свёрток. Александр поднял его, развернул. Он держал в руках толстую пачку банкнотов.

Александр выскочил за дверь. Догнал незнакомца, завёл его в кабинет соседа, держа за руку «братца» кассира.

– Ты смотри, – сказал он товарищу, – взятку сунул.

Незнакомец сделал удивлённое лицо: «Какую взятку?».

Чекист посмотрел на Александра, улыбнулся: «Что ж, раз деньги ничьи, переведём в детский приют».

Поняв, что все шансы на спасение исчерпаны, кассир заговорил. Да, его купили и не только его, в такое время очень трудно прожить. Ничего особенного не делал, только сообщал, когда нужно получать товар. Кто приходил за товаром, он не знал.

– Кто был у вас в последний раз?

– Об этом лучше спросить Мишку Барму, но об этом его ещё никто не спрашивал, а если бы и спросили, то навряд бы получили точный ответ, – улыбнулся кассир.

– А конкретнее?

– Контрабанда с Востока, оттуда монеты, но я ничего не знаю об этом человеке. Одни слухи, но я хочу ещё чуть-чуть жить. Какая гарантия, ведь и он когда-то работал в милиции. «Неужели Сенецкий», – мелькнула мысль у Александра.

Александр докладывал в управлении: «Придётся кассиров и многих рабочих на железной дороге заменить. Есть сведения о связи между станциями, и непосредственное участие в ограблении товарных поездов принимают сцепщики вагонов».

Редкий «товарняк» доходил благополучно от Иркутска до Иннокентьевской.

...Снег покрыл ковром землю. Пуская в воздух клубы пара, через Иркутный мост полз паровоз. Из окон дома хорошо был виден левый берег. Едва поезд прошёл мост, из вагонов полетели предметы, а от посёлка по берегу реки помчались группы кошёвок.

– Пошли ребята, – чекисты по тропинке, проторенной на противоположную сторону, бросились к бандитам. Берег скрывал их. Появились чекисты неожиданно. Руки в тулупах поползли вверх.

– Вот и Миша Барма, – показали на одного из бандитов Александру.

На крайней кошёвке бородач, который до сих пор держал вожжи с поднятыми руками, неожиданно гикнул, и лошади понеслись.

Александр, почти не целясь, спустил курок.

Подойдя к уткнувшемуся в снег телу, Козлитин повернул его. Всмотрелся в лицо.

Сенецкий?!

«По Конан Дойлю...», – Александр Варфоломеевич вздохнул, подошёл к своему шкафчику и достал старую толстую папку.

Александр Варфоломеевич положил на стол наградной лист, над которым склонились внуки.

  • Расскажите об этом своим друзьям!