Песни о пенсии |
15 Мая 2018 г. |
Когда российские пенсии подвергаются критике за их невероятную мизерность, из виду упускается самое главное. Не только размер выплат, но вся система социального обеспечения в России представляет собой печальную, тянущуюся издалека, из туманов истории песню. Её мотив сложился на Западе, и поначалу он был не грустным, а вполне жизнеутверждающим. Мелодии и ритмы зарубежной эстрадыСчитается, что первые пенсии ввёл Гай Юлий Цезарь. Денежное содержание полагалось ветеранам-легионерам. Император поддерживал своих солдат из личных средств – пример, немыслимый для современных политиков. В 1673 году во Франции были введены государственные пенсии для офицеров флота. Гражданские служащие получили поддержку в годы Французской революции – закон касался тех, кто отслужил 30 лет и достиг 50-летнего возраста. Соцподдержка для чиновников практиковалась в Пруссии – в 1825 году для них создали специальный пенсионный фонд. Но всё это были эпизоды и островки. Серьёзная, глубоко проработанная система государственного соцобеспечения появилась лишь в 1899 году в Германии. Солидарную пенсию для всех работающих ввёл «железный канцлер» – Отто фон Бисмарк. Созданная при нём модель стала образцом для многих других стран. В 1891 году пенсионную систему запустили в Дании. Её модель отличалась от немецкой – была адресной, предполагающей проверку действительной нуждаемости. Как утверждают злые языки, на самом деле эту систему придумали англичане, но для начала решили испытать её в своей социальной лаборатории – Датском королевстве, а затем и в официальной колонии – Новой Зеландии (в 1898). Только в 1908 году, после тщательного изучения результатов эксперимента, пенсионная система заработала в Великобритании. Франция не могла позволить себе отставание от вечной соперницы и запустила свою пенсионную программу в 1910-м. Её модель была та же, датская. Различие солидарной германской и адресной датской моделей заключается в том, что датская ориентирована на ограничение бедности, в то время как германская сохраняет за трудящимся его статус. Российская пенсионная система – солидарная. В течение ХХ века в странах Европы обе системы постепенно сближались. Сейчас в России звучат разговоры о том, что необходимо ввести адресную систему социальной поддержки, в то время как в Европе говорят о безусловном основном доходе – единой гарантированной пенсии для всех граждан без исключения. Возраст выхода на пенсию во многих странах больше, чем в России. Например, для японцев он составляет 65 лет, для жителей Германии – 67. Этот возраст вполне соответствует большой продолжительности жизни в Японии и странах Западной Европы, что, в свою очередь, есть результат высокого уровня социального обеспечения и вообще уровня жизни. Средняя пенсия в Японии составляет 2 тысячи долларов, в США – 1 тысяча 200 долларов, во Франции – 1 тысяча 200 евро. Что же Россия? Средняя пенсия в нашей стране – 13 тысяч рублей (около 175 евро). И нам тоже хотят повысить пенсионный возраст. Давайте посмотрим, как мы дошли до такого абсурда. КСТАТИ: Пенсионные новости на портале moi-goda.ruОй, мороз, морозСоциальная поддержка в нашей стране началась с царских подарков. Они были исключительным, редким явлением. К примеру, князья и цари жаловали отличившимся подданным шубы. Не то чтобы царёвым слугам нечем было прикрыться от холода – просто государевы подарки стоили баснословно дорого и считались предметом крайнего престижа. Продавать такие награды считалось дурным тоном: честь дороже всего, и особенно – выше денег. Но если припирала нужда, то можно было надолго обеспечить себя и семью. Другим видом поощрения в России служили поместья. Их давали отличившимся и (или) увечным воинам. Поместья отличались от вотчин – родовых владений дворян. До правления Петра Первого дворянами на Руси были исключительно князья из древних аристократических родов, реально правивших на своих землях. В сравнении с такими дворянами даже Романовы смотрелись худородными выскочками, что они и пытались компенсировать, заключая браки с представителями знатнейших династий Европы, пока не превратились в Готторп-Гольштейнов. Наиболее родовитые русские дворяне восходили к двум предкам: Рюрику и Гедимину. Их владения передавались от отца к сыновьям, потому и назвались они вотчинами (от слова «отец»). Поместья же давались государем бедным дворянам за их заслуги – для прокорма. Кстати, португальский аналог поместья называется «фазенда». Пётр Первый ввёл новые дворянские звания, привлекая на службу неродовитых и небогатых, но грамотных и способных людей, и многих обеспечил поместьями вокруг новой столицы – Санкт-Петербурга. Русские «фазенды» были большие и маленькие. Владельцев самых малых поместий называли однодворцами. Как правило, они служили далеко от столицы, на тогдашних границах империи. Пётр Первый также учредил пенсии для морских офицеров, дабы герои абордажа «не позорили честь мундира» по бедности своей. Что касается солдат и матросов, то отслужившие 25 лет рекруты не имели никакой государственной поддержки. Впрочем, солдатская служба несла с собой не только суровые тяготы, но и большие выгоды. Возраст – чуть за 40 – вполне позволял ветеранам трудиться. Кроме того, они обладали особым статусом, важным в эпоху крепостничества: солдаты были царскими, а не барскими холопами, то есть свободными людьми. Они навсегда покидали крестьянское сословие и попадали в военное, передававшееся по наследству, или в разночинцы – категорию населения, из которого возник русский пролетариат. Некоторые отслужившие рекруты оставались жить в городах, в гарнизонах которых они тянули солдатскую лямку, – здесь проще было найти работу. Ветераны трудились сторожами, надзирателями, дворниками. Возникали сплочённые общины оставных солдат. Так объясняется возникновение Солдатских улиц в старых русских городах.
Позднее рекрутская повинность была отменена, срок службы постоянно сокращался, но на положении солдат-инвалидов, участников войн, это мало отразилось. Зарабатывавшие попрошайничеством калеки жили своими сообществами. К примеру, в Сибири, под Иркутском, после Русско-японской войны 1904-1905 годов образовался целый городок увечных и больных солдат. Помощи от общественных организаций явно не хватало, и калекам оставалось только христарадничать и воровать. Местные жители прозвали их поселение Порт-Артуром: убогие землянки тянулись вдоль железной дороги до церкви Михаила Архангела у станции Иннокентьевской (ныне Иркутск Сортировочный), где, вероятно, и промышляли бывшие солдаты – на паперти и на железной дороге. Власти регулярно сносили эти трущобы, из которых преступность расползалась по всему городу, но обитатели «нахальной слободки» быстро восстанавливали свои жилища. Деревенька мояВремя шло, стремительно менялись власть и порядки. Первыми пенсионерами после революции стали снова военные – инвалиды Красной Армии. Государственное содержание для них было введено в 1918 году. В 1923 пенсии стали получать старые большевики, в 1928 – работники горнорудной промышленности. Социальная поддержка всех городских рабочих и служащих была введена только в 1937-м. За несколько дней до Великой Отечественной войны, 5 июня 1941 года, ЦИК СССР издал указ, который регулировал размер пенсий военнослужащих и членов их семей. Вместе с тем труженики села не получали никакого государственного содержания. Считалось, что стариков-колхозников должны кормить родные, как исстари было заведено на Руси. Картошечка, лучок, молочко – всё же своё, рассуждали партийные деятели.
Колхозники получили социальную поддержку лишь в 1964 году. Пенсии по инвалидности и потере кормильца были введены ещё позже, в 1973-1974 годах. В целом советская пенсионная система была, мягко говоря, несовершенна. Размер пенсий зависел от того, как наполнялась государственная казна, а она, как и сейчас, во многом зависела от цен на нефть и газ. Не был прописан регламент изменения ставок в зависимости от уровня зарплат, индексации не поспевали за изменениями в реальной экономической обстановке. Размеры пенсионных выплат в СССР по своему уровню не дотягивали даже до «братьев по соцлагерю». Ситуация постепенно ухудшалась. Особенно это проявилось в конце 1980-х на фоне нефтяного кризиса. Социальные программы сворачивались одна за другой. Население старело: с начала 1960-х по начало 1990-х количество пенсионеров увеличилось с 14 миллионов до 34 миллионов человек. Бюджет трещал под тяжестью социальных расходов. Общий уровень жизни снижался. Дальше проблемы только усугублялись. В рейтинге стран для жизни людей пенсионного возраста, составленном инвестиционной компанией Natixis Global Asset Management в 2017 году, Россия заняла 40-е место из 43-х возможных. Ниже только Бразилия, Греция и Индия. Составители рейтинга учитывали такие индексы как пенсионное финансирование, качество жизни, здоровье, материальное благосостояние – то есть не только размер выплат, но вообще всё имеющее отношение к людям пожилого возраста. В самом деле, средняя продолжительность жизни в России официально составляет 71,6 лет. Даже если верить этой цифре, нетрудно посчитать, сколько проживёт человек на пенсии, если выйдет на неё в 65 лет. Единственное, что не учли западные аналитики – это откровенное, порой показное пренебрежение современной молодёжи к старикам. Такого ещё не было в нашей истории, и это совсем не то, что внушает гордость за страну.
Чтобы увеличить срок, необходимо улучшить качество и продолжительность жизни, как в Японии, как в Германии, как во Франции. Причём нужно сделать это заранее, а не во время реформы. Однако вместо обнадёживающих поступков в этом направлении мы получаем от властей только новые песни о главном.
|
|