Однолопастной (Рассказ)

Уважаемая редакция! Огромное спасибо, что помните о таких важных событиях как Сталинградская битва. Другие СМИ словно забыли об этом переломном для нашей истории моменте. Мне 81 год, и прочтение статьи о Сталинградской битве воскресило в моей памяти много рассказов, которые я слышал от старших товарищей – участников той далёкой войны. Одним таким рассказом я хочу поделиться.

Когда автор этого рисунка (Лиза Недзвецкая, 12 лет) прочитала рассказ, у нее родился такой вот сюжет

Немного о совхозе «Иркутский»

С 1967 по 1972 год я работал главным инженером совхоза «Иркутский». Так был назван совхоз ровно 90 лет назад, хотя находится он за 300 км от Иркутска на станции Харик Куйтунского района. Но так было удобнее ориентироваться московским проектировщикам этого первого в Сибири советского хозяйства. О становлении хозяйства рассказывали мне старожилы, в том числе моя мама, учительница Мария Ильинична Сазонова.

Строился совхоз мощно и красиво. Все производственные и общественные строения возводились только в кирпиче. Была построена механическая мастерская и электростанция, школа, больница, банно-прачечный комбинат, красивый клуб с балконом, два двухэтажных общежития. Кирпич производили на месте собственными силами. Основу строителей составляли московские комсомольцы, местная молодёжь и люди из окрестных сёл, их оформляли как рабочих совхоза. Большую помощь оказывала местная молодёжь. Как рассказывала мама, каждые выходные были субботники и воскресники, а вечером танцы до зари. Для иностранных специалистов (они прибыли, чтобы обучить местных механизаторов пользоваться новой техникой) были построены бараки с тёплыми туалетами. Одновременно со строительством посёлка шла раскорчёвка леса под поля. В основном силами людей и лошадей. Совхоз «Иркутский» состоял из шести отделений.

Осенью прибыла техника из-за границы. За американские тракторы «Катерпиллер» и комбайн «Оливер» было заплачено золотом.

Герой войны

Главный герой моего рассказа – Василий Лаврентьевич Кошкарев, фронтовик, механизатор. В деревне называли его Однолопастным. В 1942 году 19-летний сибиряк вместе с такими же мальчишками был направлен на защиту Сталинграда. В вагоне им зачитали приказ Сталина № 227 «Ни шагу назад!». Командир внушительно произнёс: «Для нас за Волгой земли нет!» Ночью началась погрузка на баржи. Когда отплыли от берега, пролетел немецкий самолёт и на парашютах сбросил осветительные ракеты – стало светло, как днём. Когда баржи достигла середины Волги, налетели бомбардировщики. Баржи горели, а самолёты проходили вдоль Волги и возвращались, чтобы вновь бомбить, бомбить, бомбить... Из пулемётов расстреливали тех, кто остался в воде возле тонущих барж. Слышались крики «Спасите!», «Помогите!», «Мама!» Горело всё, даже сама вода, покрытая нефтью. Василий Кошкарев плавать не умел и когда оказался в воде, понял: это смерть. Но ему повезло: он ухватился за доску от обшивки баржи. Потерял сознание. Когда пришёл в себя, грести не мог, вновь потерял сознание. Утром его прибило к левому берегу Волги. Там его и нашли. Вырвать доску из рук красноармейца не смогли, так и погрузили его на подводу и привезли в полевой лазарет. Врач осмотрел и сказал, что правая рука мертва, и отпилил выше локтя.

Пошли госпитальные дни и месяцы, молодой организм справился. Главное – жив, а это уже радость, надежда.

Домой вернулся в 43-м. Мать, увидев его, упала в обморок. Ей пришла похоронка: сын погиб при защите Сталинграда, тело не найдено. Но мать отказалась поминать сына, сказала: «Пока я жива, сын жив». На следующий день после возращения Василия соседки, увидев Тихоновну, охнули: за ночь та стала совершенно белой. Вскоре она умерла. Как сказали в деревне, сгорела от радости и горя.

Орден Ленина

В совхозе в годы войны в основном трудились женщины да подростки. Демобилизованный Василий Кошкарев попросился в совхоз прицепщиком, не отказали. Смотрел он, как девчата мучаются с тракторами, и однажды сам сел за рычаги. С тех пор почти тридцать лет отработал трактористом.

Управлять гусеничным трактором одной левой рукой было сложно. Порой фракцион зажимал подбородком, стиснув зубы, и таким способом разворачивал трактор. Тяжело было. Но дело не бросил.

Пахать приходилось и в воскресные дни, и в праздники. И он пахал. Поле стало его жизнью. Каждый год перевыполнял план. Его поощряли, но вот на выставку ВДНХ в Москву он ни разу так и не съездил. Вскоре стал Василий Кошкарев лучшим не только в совхозе, но и в Куйтунском районе. Из области запросили его выработку на гусеничном тракторе. И по итогам пятилетки представили к высочайшей награде – ордену Ленина. Позвонили в совхоз и сказали, что осенью в драматическом театре Иркутске будет вручение награды. А в конце добавили: «Проследите, чтобы не приехал в фуфайке или в комбинезоне».

«Помоги!»

После награждения Василий Кошкарев продолжил работать на гусеничном тракторе, но чувствовалось, что он устал, работает на износ.

Однажды в поле он подошёл ко мне, молодому главному инженеру, и, волнуясь, сказал: «Помоги!»

По всему моему телу как будто ток прошёл. Передо мной стоял герой, который видел Сталинград в огне, горящую Волгу, страшную гибель товарищей. Герой, который вернулся из ада, чтобы пахать и сеять. Передо мной стоял Человек, который своим трудом заслужил орден Ленина, работая от зари до зари. И тут – «Помоги!»

Василий Лаврентьевич был старше меня всего на пятнадцать лет. А мне казалось и сейчас кажется, что на целую жизнь. Помоги! Это когда я бегал пацаном – он воевал, когда я учился в институте – он работал, чтобы такие, как я, сельские парни, могли получить высшее образование.

Ответить ему тогда я не мог. Подошёл к нему, протянул руку, он крепко пожал её.

«Жди, Василий Лаврентьевич!» – сказал я.

Так мы расстались.

О просьбе Василия Лаврентьевича я знал. Он хотел пересесть на колёсный трактор. С этой просьбой обращался к директору совхоза, к управляющему отделением. Ответ был у всех один: трактор тебе готовы дать, а вот с правами вопрос решай сам. Все понимали ответственность: как доверить человеку с одной рукой колёсный трактор!? Ведь это уже не только по полям ездить. Село стояло вдоль Московского тракта, и выезд на трассу с интенсивным движением был неизбежен.

Но слово «помоги» не выходило у меня из головы и из души.

Экзамен

Решил я пойти сложным путём – подготовить Василия Лаврентьевича к сдаче государственного экзамена на право управлять колёсным трактором. Три месяца механизаторы отделения занимались с ним вождением «Беларуса», придумывали различные приспособления. Но от них пришлось отказаться, потому что изменения конструкции трактора требовалось согласовать с технической инспекцией вплоть до завода-изготовителя. На себя я взял подготовку по изучению правил дорожного движения. Договорился с районной комиссией о принятии экзамена с выездом на место, то есть в отделение совхоза.

О том, что Однолопастной готовится сдавать на права, знали в отделении все от мала до велика.

И вот этот день настал. На поляне выстроились машины техинспекции, ГАИ, моя «Техпомощь» и трактор «Беларусь». Возле трактора стоял Василий Лаврентьевич в чёрном костюме с подвязанным верёвочкой пустым рукавом.

Я подошёл к нему, спросил: «Зачем?»

«Он фартовый. В нём я орден Ленина получал», – ответил Кошкарев.

Вокруг поляны стал собираться народ, мальчишки бросили ловить рыбу в пруду рядом с поляной, и были тут как тут.

Начался экзамен с объезда поляны по контуру, потом «восьмёрка», подъезд к объекту. Когда закончилась выездка, инспектор ГАИ сказал, что надо проехать задним ходом двадцать метров. Тренировался Василий Лукич на этой поляне и хорошо мог подъехать к одной из берёз. Я попросил Василия Лаврентьевича сделать это. «Нет, – сказал вдруг инспектор. – Берёза не является сельскохозяйственным объектом». И, увидев бочку, в которой возили воду, чтобы поить телят, попросил Кошкарева подъехать к ней задним ходом, прицепить её и подвести к комиссии.

Поляна замерла. Женщины опустили глаза, мужчины стали резко серьёзными, и даже мальчишки перестали галдеть. И в такой тишине он поехал. Один на один. И всё же победил. Ржавый прицеп поддался, он сумел зацепить его за крюк трактора и подвезти к комиссии. У всех отлегло на сердце, а мальчишки закричали: «Ура!». У всех на глазах Однолопастной совершил свой подвиг. Я подошёл к нему, пожал руку. Верёвочки уже не было, пустой рукав болтался.

Протокол был подписан. А вот удостоверение на право вождения трактора приезжие подписать отказались. Техинспектор сказал, что надо позвонить в Иркутск, потому что такого случая ещё не было. Инспектор ГАИ вспомнил, что нет стандартной районной медицинской справки. Дело срывалось. Тогда я предложил избрать меня председателем выездной комиссии с правом подписи. Все согласились. И я подписал Кошкареву удостоверение.

• Хотите читать нас в социальных сетях? Пожалуйста: Одноклассники, ВКонтакте. А еще есть Яндекс-Дзен.

Водовоз

Для Василия Лаврентьевича начались трудовые будни на новом рабочем месте. Его определили возить питьевую воду жителям деревни. Набирали её за 17 км на станции Кимельтей или в селе Харчев.

Люди сразу отметили добросовестность и честность Кошкарева. Он доставлял воду регулярно, и в выходные, и праздники. Бывало, кто из женщин забывал выставлять фляги за ворота, Василий Лаврентьевич заходил во двор, заполнял ёмкости. Воды стало хватать всем.

А давалось это Однолопастному очень трудно, особенно на первых порах. В дождливую погоду трактор не мог вытянуть двухтонную бочку, и она сползала в кювет, тянув за собой трактор. Приходилось сливать воду, вытаскивать бочку, а потом опять возвращаться за водой. Зимой на горе Суходолка трактор буксовал, бочка тянула назад, в бок, куда угодно. Василий Лаврентьевич приспособил для борьбы с гололёдом корыто: привязал к нему ремень, наполнил шлаком, и перед крутым подъёмом вылезал из кабины, надевал ремень на шею и шёл, разбрасывая шлак. И ещё приспособил жаровню, и кран в бочке зимой никогда не прихватывало морозом.

За воду жители отдавали талоны, которые покупали в конторе отделения. На каждый двор отпускалась норма воды. Но водовоз принципиально не брал талоны, а также спиртное, угощение, деньги. И в первый же месяц получил из бухгалтерии предупреждение: не будет талонов, зарплаты не получишь. Слух о том, что Однолопастного «снимут с бочки», разнёсся по деревне молниеносно. И люди сами стали приходили в контору и отдавали талоны. Бухгалтеру сказали: «Заплатите. Не обижайте. Грех это».

Однажды в сенокосную горячую пору трактор забрали грести сено, а для подвоза воды поставили машину. Через несколько дней деревня взбунтовалась. Новый водитель был к людям невнимательный, грубый. Воду порой продавал «налево», ездил нерегулярно. Разбил несколько фляг. И даже задавил поросёнка. Недовольные женщины пришли в контору отделения и заявили, что, если не вернут Однолопастного, ни доярки, ни телятницы на ферму не выйдут. Вернули. Деревня успокоилась.

Эпилог

В 1992 году Куйтунский район отмечал 75-летие образования. На торжественные мероприятия был приглашён и я. Празднество проходило в знаменитой берёзовой роще. Рассматривая почётных гостей, я заметил в президиуме знакомую фигуру. Так и есть – Василий Лаврентьевич Кошкарев. Мы встретились, горячо обнялись. Мне показалось, что в его глазах что-то блеснуло. Слёзы? Отблеск пылающего Сталинграда, горящей воды Волги? А ещё в этих глазах был отблеск ордена Отечественной войны II степени и ордена Ленина. По моему телу вновь прошёл электрический разряд. Передо мной стоял настоящий герой – воин и труженик. Мой земляк. Гордость земли Сибирской.

• Расскажите об этом своим друзьям!