НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Защищаем семью или от семьи?

08 Декабря 2019 г.

Законопроект о профилактике семейно-бытового насилия, опубликованный Советом Федерации 29 ноября, буквально расколол российское общество. Консерваторы уверены, что государству не стоит лезть в семью, а сторонники закона утверждают, что от домашнего насилия ежедневно страдают множество российских женщин и детей.

Как ни странно, антагонистов объединила оценка представленной редакции документа: и первые, и вторые сочли ее совершенно никчемной. Дискуссия на эту тему прошла накануне на круглом столе в «Росбалте».

Закон-парадокс

Негосударственный Кризисный центр для женщин начал свою работу в 1992 году. Каждый день сотрудники центра помогают девушкам и женщинам, пострадавшим от сексуального и физического насилия: им оказывают не только психологическую, но и материальную поддержку, например, подбирая жертве убежище от преследователя.

«В прошлом году к нам обратились шесть тысяч человек, — рассказывает Елизавета Великодворская, координатор психологической службы Кризисного центра. — Чаще всего жертвой насилия становится женщина с маленькими детьми, живущая под одной крышей с мужчиной. Звонит в слезах: вечером вернется муж, и побои могут повториться. Мы оказываем поддержку вне зависимости от того, есть у нас закон о домашнем насилии или нет. Конечно, плохо, что нет алгоритмов межведомственного взаимодействия — на подбор убежища у нас порой уходят недели».

Появление долгожданного законопроекта не могло не обрадовать сотрудников центра. Правда на смену воодушевлению довольно быстро пришло разочарование: специалисты считают, что в нынешней редакции он не способен никого защитить.

«Семейно-бытовое насилие — умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления», — так выглядит первое определение в редакции закона. Это значит, что домашним насилием нельзя назвать ни изнасилование, ни побои, ни даже оскорбление матом.

«Все то, ради чего принимается закон, в закон не входит. Зачем тогда он? — задается вопросом Николай Стариков, лидер общественного движения „Патриоты Великого Отечества“. — „Имущественный вред“ — вот для чего лоббируется закон. Но что такое имущественный вред в рамках семьи? Это когда жена после скандала разбила машину мужа или когда муж попил из чашки жены? И из-за этого люди могут получить запрет на проживание в квартире?»

Его поддерживает представитель института Общественного уполномоченного по защите семьи и главный редактор православно-патриотического РИА «Катюша» Андрей Цыганов:

«У нас все есть в действующем законодательстве — разве что кроме психологических программ и защитных предписаний. Есть административный надзор, закон о защите свидетелей… Вводить новую, неопределенную институцию опасно. Это ящик Пандоры, а не способ защитить женщину, как говорят феминистки», — уверен Цыганов.

Покажите статистику

По данным ВОЗ о глобальной распространенности насилия, опубликованным в 2017 году, каждая третья женщина в мире на протяжении своей жизни подвергается физическому или сексуальному насилию со стороны интимного партнера. Что касается статистики по России, данные разнятся в зависимости от источника: у полиции цифры свои, у медиков и правозащитников — свои. Именно слабая изученность проблемы в российском поле позволяет многим пренебрежительно относиться к самому явлению домашнего насилия.

Андрей Цыганов заявляет, что «все это — продвижение мифа о том, что семья — самое опасное место на земле, надувание кролика через трубочку». Он называет закон порождением феминистской идеологии и результатом подрывной деятельности иноагентов. А по мнению Николая Старикова, в муссировании темы домашнего насилия вообще виновата журналистская братия, увлекающаяся «чернухой» и выстраивающая неправильную повестку дня:

«Нам нужно общее снижение заметок о насилии. О многодетных рассказывайте, а не о серийных убийцах!» — назидательно отмечает спикер.

Но правильно ли замалчивать проблему, которая существует в семьях испокон веков?

«В племенных общинах дрались за возможность разделить ложе с женщинами, и семья была создана как институт урегулирования напряжения в обществе. Но вместе с семьей появились и проблемы: долгое время были согласованные замалчиваемые элементы насилия, измены на стороне. И тот факт, что сейчас российское общество заговорило о централизованном решении проблемы, говорит о том, что нужно с этим что-то делать», — уверен психолог, начальник службы медиации городского центра социальных программ и профилактики асоциальных явлений среди молодежи «Контакт» Михаил Бриль.

Тем не менее тема самодурства в четырех стенах до сих пор остается неисследованной в российских академических кругах. Например, о создании центра изучения проблем домашнего насилия СПбГУ было объявлено только после того, как гром грянул — доцент Олег Соколов убил и расчленил свою возлюбленную.

Все исследования проблемы домашнего насилия, которые на данный момент есть в распоряжении вуза — это телефонный опрос. По словам профессора кафедры уголовного права СПбГУ Владислава Щепелькова, который возглавит центр изучения проблем домашнего насилия, 2% взрослых ответили, что за последний год стали жертвами насилия. Многие отвечать отказались.

Психологические насильники

Еще одно слабое место редакции законопроекта — психологическое насилие. Об этом виде абьюза в один голос говорят правозащитники, однако юридически грамотно обозначить его признаки пока не получается.

«Что такое „угроза причинения психологического страдания“? Формулировки очень расплывчатые. В проекте закона написано „есть основания полагать, что может быть причинен вред“. Теща запрещает мужу смотреть телевизор — это можно считать психологическим насилием?» — приводит пример, пусть даже слегка утрированный, Николай Стариков.

Психолог Елизавета Пархоменко согласна, что психологическое насилие — слишком тонкая категория, и существующая редакция закона позволяет полицейскому или сотруднику опеки решать, было насилие или нет, «на глазок».

«Мы исследовали только физическое и сексуальное насилие или его угрозу, — говорит Владислав Щепельков. — По остальным видам не изучали. Я считаю, что в законе надо ограничиться только им, и оставить в покое психологическое воздействие».

На деле же упоминание психологического насилия в тексте проекта говорит о том, что супругам пытаются дать возможность обратиться за помощью на том этапе, когда они видят угрозу. Для кого-то и простое «схватил за руку» — уже предвестник бури. И пока неясно, может ли на данной стадии кто-то помочь, или потенциальные жертвы по-прежнему будут слышать равнодушное «звоните, когда убьют».

А как же дети?

Противники закона о домашнем насилии в первую очередь опасаются, что он создает идеальные условия для злоупотреблений.

Так, в РПЦ считают, что новые нормы «нарушают право на свободное воспитание детей родителями в соответствии со своими убеждениями и национальными традициями». В официальном заявлении РПЦ опубликованном на сайте Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, говорится, что закон приведет к тому, что «практически любое нормальное человеческое действие может быть признано „семейно-бытовым насилием“, а сам проект закона „активно поддерживают организации, связанные с радикальными антисемейными идеологиями (это ЛГБТ-активисты и феминистки) и организации, получающие иностранное финансирование“.

„Я считаю, что закон направлен на разрушение многодетной семьи“, — заявил на круглом столе в „Росбалте“ протоиерей Константин Пархоменко. — Это вторжение в семью и преступление против брака. Мы вот все говорим о проблемах двух взрослых людей, которые ссорятся, мирятся, разводятся. Но ведь есть и дети! Воспитание детей в семье всегда сопряжено с проблемами, которые слишком легко подвести под этот закон. Мой знакомый священник живет в Гатчине, у него пять детей, которые, естественно, часто бегают и кричат. В итоге сосед заявил на них в органы опеки. Священнику пришлось искать другую квартиру».

Андрей Цыганов также полагает, что закон — это инструмент внешнего контроля за семьей:

«Чужая сторона может оказать помощь ребенку принудительно. Некоторые родители уже боятся скорую вызывать после травмы, чтобы не попасть „на карандаш“. Этот же закон превращает медицинские и образовательные организации в сборщиков информации за семьями».

Такие прецеденты в нашей стране действительно были. Не так давно прогремела история петербурженки Олеси Уткиной. На инвалида по слуху, в одиночку воспитывающей двоих малышей, в опеку нажаловались корыстные соседи по коммунальной квартире — якобы мать не выполняла свои родительские обязанности. Опека даже умудрилась отправить детей в разные детские дома. В этой истории, правда, конец был счастливым — Выборгский районный суд постановил не лишать Олесю Уткину родительских прав и вернул ей детей.

С той же бедой столкнулась семья Киселевых из карельской Костомукши, у которой приставы в январе этого года отобрали шестерых детей. Причина — перевод Киселевыми своих детей на домашнюю форму обучения по советской программе.

«В нынешнем виде закон открывает ворота для злоупотреблений, — уверена психолог Елизавета Пархоменко. — Заявлять может кто угодно. А если соседи просто хотят таким образом расшириться? Закон нужен, но и невиновных людей нужно защитить».

Рожки да ножки

Многочисленные «черные дыры» в представленном на суд публики и законодателей тексте его авторы объясняют тем, что итоговая редакция кардинально отличается от первоначальной.

«Под давлением консерваторов от нашего проекта остались ножки да рожки. Это абрикос, скрещенный с ежом, — негодует ответственный секретарь правозащитного совета Санкт-Петербурга, член СПЧ при президенте России Наталия Евдокимова. — То, что пришло из СовФеда — ампутант. Мы попробуем вернуть наши нормы и дефиниции».

К согласию противоборствующие стороны так и не пришли. Если правозащитники надеются внести адекватные поправки, то консервативное крыло напирает на то, что можно и без закона «улучшить координацию с полицией, чтобы она реагировала на все вызовы».

Итог дискуссии подвел Михаил Бриль, заявивший, что новый закон — одновременно и возможность, и риск: ведь внедряться придется в механизмы, которые работали сотни лет и решались как-то сами собой — в том числе с человеческими потерями.

«Да, принятие закона породит множество спекуляций. Но „пусть будет, как будет“ — так уже нельзя. Обращаются действительно часто, и врубить „заднюю“ уже не получится. Замолчать то, о чем раз заговорили, достаточно сложно. И почему бы закону о защите семьи не стать законом о защите семьи в том числе от насилия?»

Тем временем...

Надо полагать, что у читателя нашего сайта есть свое мнение по этой сложнейшей проблеме: можно ли и насколько глубоко можно допускать вмешательство государства (и, увы, всяческих "доброжелателей") в семейные конфликты? И мы не беремся предсказывать ваше мнение... Но только заметим, что чудовищные истории со страдающими от домашних тиранов женщинами и детьми практически ежедневно, и лишь малая часть их становится достоянием гласности. Как правило, это истории, произошедшие не "внезапно" и не "как снег на голову":

По инф. rosbalt.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!