Прогулки по оттаявшему городу |
05 Апреля 2012 г. |
Непригляден Иркутск весною. Особенно в конце марта-начале апреля. В первые тёплые дни, когда солнце съедает последний снег, из-под которого, как скрытые язвы на теле больного и вдруг оголившегося человека, выступают все непристойности доселе скрытые пушистыми снегами. И взору нашему предстаёт свалка. И не только где-то там, на окраинах, а в самом что ни на есть центре, в двух шагах от областной администрации… Обычно по утрам я делаю пробежку или просто прогуливаюсь по вновь отстроенной в прошлом году, к 350-летию Иркутска, набережной, начинающейся от памятника неведомым первопроходцам (Неужели нельзя было указать имя основателя нашего города, «боярского сына Якова Похабова»?) – до устья реки Ушаковки. И ежедневно, порою неделю, а то и более, наблюдаю горы мусора: пустые пивные и пластиковые бутылки, полиэтиленовые пакеты, клочья газет, вмёрзших в остатки льда на этой самой набережной, осколки стекла. При этом человек пять-шесть уборщиков в оранжевых жилетах, в большинстве своём выходцев из бывших среднеазиатских республик, с мётлами и озабоченным видом, бродят по верху набережной, прибираясь в основном на площади у Вечного огня, с изнанки областной администрации, и у памятника Первопроходцам. И глядя на эти завалы мусора, я с грустью думаю о том, что, по-видимому, очень малая часть человечества была Создателем сотворена. Большая же часть произошла, согласно теории, а вернее, гипотезе Чарльза Дарвина, от обезьяны, и ещё больше нынешних людей произошло от свиней. Ибо они создают свалки не только вокруг себя. Основная свалка находится в их головах. Они просто не представляют себе иной жизни, иного времяпровождения, как за бутылкой пива, с сигареткой и семечками. Не раз я наблюдал такую картину. Стоят или сидят на парапете набережной в тёплый солнечный весенний день, особенно если это суббота или воскресенье, стайки молодых людей – юношей, девушек. Пьют пиво, курят, лузгают семечки, сплёвывая шелуху прямо себе под ноги, матерятся, не стесняясь никого и засоряя всё, что можно засорить вокруг себя, даже воздух. А ведь ещё Вернадский говорил, что ни один биологический вид не может жить в создаваемых им отходах… Ошибался значит учёный. Живут и даже чувствуют себя комфортно среди мусора, как будто бы и сами родились на свалке и их тянет в родные пенаты. Ну, это ладно, рано или поздно добредут дворники и до нижней набережной, уберут эти завалы. Хотя, конечно, лучше было бы всё же их не создавать. А вот как без помощи тяжёлой техники убрать какие-то сброшенные в Ангару, по-видимому, в прошлом году строителями новой набережной огромные железобетонные конструкции, которые торчат теперь из воды прямо у полукружия «замочной» (там, где новобрачные навешивают свои замки) набережной? Не говоря уже о том, что по всей нижней набережной, видимо, в спешке от, как и всегда, внезапно наступаюшей зимы, разбросана арматура, строительный мусор, а положенная осенью (при первых морозах и снегах) плитка уже во многих местах то просела, то вспучилась, то растрескалась от колёс тяжёлых машин, убирающих порою здесь снег зимой. И выглядят все эти огрехи торопливого ремонта, как здоровенная бородавка на лице красавицы, которую никакой пудрой не прикроешь. Изгажено различными отходами и устье реки Ушаковки, при её впадении в Ангару. Те же самые бутылки, строительный мусор и прочие непотребности валяются на льду реки, ожидая, когда он растает и всё это осядет на дно. Ну, неужели не можем мы строить аккуратно? Только и остаётся, перекрестившись на кресты Знаменского собора, молвить: «Святитель Иннокентий, моли Бога о нас, неразумных детях твоих», да и повернуть назад. На обратном пути поднимаюсь к Московским воротам, чтобы взглянуть на светящееся табло, отмечающее время, температуру, день, расположенное на новом, красивом здании Сбербанка. Заодно подхожу и к самим воротам – хорошо, добротно сработанным. Где даже окна сделаны на старинный манер, со множеством перегородок в оконных рамах, ибо стекло в те времена было дорого, да и не делали больших стёкол. А вот двери, увы, металлические, современные, да к тому же, китайские. Московские ворота с китайскими дверьми, как вам такое сочетание? Уже почти подойдя к своему дому, на углу улиц: Сурикова и Гершевича всегда любуюсь, вернее, любовался зимой небольшим сквериком с тремя необычными лавками. Ножки одной из которых сделаны в виде ног. И даже шнурки на ботинках есть, правда, проволочные. Это лавочка для усталых путников. Рядом – для музыкантов, с металлическими нотами на её спинке. А чуть поодаль – лавочка для влюблённых, покатое с двух сторон сиденье которой сделано так, что сидящие непременно по инерции придвинутся друг к другу. И ажурная надпись над лавочкой из вычурно сделанных металлических букв: «Почувствуйте нашу любовь». К сожалению, тоже уже увешенная множеством замков, уродующих и эту надпись, и металлические розы, обрамляющие её. И тоже повсюду мусор. Тем более что ни оного приспособления для мусора в этом скверике нет. Да и сам скверик, когда приглядишься к нему внимательно, оставляет в целом впечатление как будто бы он вышел не из Переделкино, где всё уже переделано и обустроено, а из Недоделкино, где чего-то, как всегда, не успели. Например, ни на одном металлическом столбе ограды, окружающей этот небольшой участок земли, нет оголовков. И из отверстий труб, не говоря уже о том, что они изнутри ржавеют от попадающей в них влаги, торчат всё те же пластиковые и стеклянные бутылки, пакеты, бумага. Стена пятиэтажного панельного дома, к которому примыкает сквер, выглядит совершенно инородной, в сравнении с общей архитектурной концепцией сквера. А ажурная деревянная резьба под крышей второго, двухэтажного дома, к которому примыкает сквер, так и осталась недокрашенной со времени, когда этот дом приводили в порядок в связи с открытием скверика. Видимо, у благоустроителей не хватило на это дело краски. Как, впрочем, и на дом соседний, тоже двухэтажный, но не деревянный, а каменный. Это дом бывшей «Русско-Американской компании». Дом исторический во всех отношениях, но тоже неухоженный. А ведь какой мог бы получиться архитектурный ансамбль! В самом же скверике, где задумывалось, что деревья будут сажать молодожёны, многие деревца, посаженные вокруг лавочек, засохли и выглядят от этого некрасиво. Но всё-таки этот скверик, на углу улиц Сурикова и Гершевича (по-видимому, тоже художника?), выглядит прямо-таки Эрмитажем по сравнению со сквериком, расположенным на углу улиц Сурикова и Бограда (по-видимому, ещё одного художника или писателя?), у нашего дома. Некогда добротная ограда из кирпичных столбов и металла, которую я много раз пытался чинить, пришла в совершеннейшую негодность. А раз нет ограды, как крысы из подвала, в сквер для удобной стоянки устремились автомобили сотрудников ближайших контор. Только в нашем подъезде их две. Я пытался хоть как-то этому противостоять и каждый год сажал деревья в надежде на то, что их-то автомобилисты ломать не станут и сохранится хоть маленький уголок зелени у дома, где ребятишки могут поиграть в тени деревьев на зелёной траве. Не тут-то было. Ломали и деревья, и загородки, которые я делал. Да и в самом деле, что же такое творится – машину некуда поставить, а тут какой-то сумасшедший снова деревья понасажал! Одним словом, победили автомобили, ибо любой современный город – это, прежде всего, город автомобилей, а не людей. И никакая власть ничего с этим поделать не может. Вспомните хотя бы противостояние городских властей и автомобилистов на улице Урицкого, которую столько раз городские власти обещали сделать пешеходной. И что, сделали? Не тут-то было! Как ездили по ней машины, так и продолжают ездить, а пешеходы шарахаются от них, словно пуганые зайцы. И даже там, где есть светофоры, пешеход чувствует себя ущемлённым. Например, светофор на улице Тимирязева, по-видимому, рассчитан на спринтеров. Переход от тротуара улицы до Крестовоздвиженской церкви довольно большой, а светофор, позволяющий двигаться пешеходам, светит много меньше минуты. Да ещё частенько прямо на пешеходном переходе останавливаются машины и автобусы, поскольку движение здесь очень интенсивное. Вот и приходиться лавировать между автомобилями почти бегом. Одним словом, негде почти, кроме старой набережной, прогуляться человеку по городу весенним, солнечным и тёплым днём. Там, на бульваре Гагарина, относительно, конечно, но и зелень кой-какая всё же есть. А ведь человеку это так необходимо. Немного кислорода, а не выхлопных газов, немного зелёной травы, немного солнца, а не смога от промышленных предприятий. Но и здесь, на бульваре Гагарина, посещают меня невесёлые мысли. Например, много лет мы с моими приятелями играли в футбол под мостом. Там стояла коробка хоккейного корта, зимою даже освещаемая. Теперь на её месте красуется, сверкая стеклом, какое-то сооружение. Говорят, спортивное. А значит платное. Причём плата за занятия спортом повсюду весьма немалая. И многим она просто не по карману. А если бы в городе было достаточно спортивных сооружений, простейших, для той же игры в футбол, глядишь, и молодые люди, может быть, не дули бы пиво, а занимались спортом, ведь это, по себе знаю, так здорово! Вот такие у меня невесёлые, увы, дорогой читатель, размышления сложились от прогулок по оттаявшему городу.
|
|