ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ

Экс-директор Третьяковки приглашает на экскурсию в знаменитый музей через книгу

Жанна Васильева, rg.ru   
07 Июня 2023 г.
Изменить размер шрифта

Увлекательную экскурсию по знаменитой Третьяковской галерее можно соврешить при помощи книги Зельфиры Трегуловой «Шедевры Третьяковки. Личный взгляд». На картины разных мастеров холста и кисти можно будет полюбоваться глазами автора книги и также узнать о том, что делает выбранные произведения для нее особенными. Как же так получилось, что прогулки по музею смогли превратиться в книгу?

Экс-директор Третьяковки приглашает на экскурсию в знаменитый музей через книгу

Зельфира Трегулова: Замысел книги принадлежит не мне, а редакторам издательства «АСТ». Их заинтересовали фильмы «Третьяковка с Сергеем Шнуровым» и «Третьяковка с Константином Хабенским», показанные Okko, и подкаст в «Гостиной Арзамаса» с Филиппом Дзядко. Идея была в том, чтобы сохранить непосредственность устного рассказа, уточнив мысли и формулировки. То есть это не академический труд, а продолжение «прогулок» по музею.

Похоже на травелог, но не на аудиогид...

Зельфира Трегулова: Так как книга выросла из диалогов, многим поворотам «внутри маршрута» я обязана собеседникам. Когда мы с Константином Хабенским стояли перед картиной Родченко «Черное на черном», он предложил неожиданную метафору — очень эмоциональный образ, который для меня был совсем не очевиден. Но дал шанс взглянуть на это полотно, которое писалось в полемике с «Белым на белом» Малевича, вне контекста этих споров.

Вы сказали о поворотах «внутри маршрута». А маршрут чем определялся?

Зельфира Трегулова: Художники и картины — мой выбор. Иногда он был очевиден, как, например, разговор о «Черном квадрате» Малевича. В других случаях он более субъективен. Я люблю, например, картину Саврасова «Проселок» — не только образец лирического пейзажа, но живопись, которая во многом предвосхищает художественные открытия конца XIX века. Поэтому с Сергеем Шнуровым мы вели беседу у этого полотна.

Что еще влияло, кроме личного выбора?

Зельфира Трегулова: Метраж фильма. Для 70-минутного фильма со Шнуровым, с которым мы шли по залам искусства XIX века, мне предложили выбрать 11 картин. Фильм с Константином Хабенским в Новой Третьяковке на 20 минут короче — нужно было выбрать 9 картин. Что касается «Гостиной Арзамаса», то мы договорились, что подкастов будет 6, каждый посвящен одному художнику, длительность — по 40 минут.

В подкасте — мастера, которые включены в раздел «Мои художники»?

Зельфира Трегулова: Да. Но в книге рассказ объемнее. Скажем, текст о Казимире Малевиче соединил разговор с Хабенским о «Черном квадрате» и размышления о «Девушке с граблями» в диалоге с Филиппом Дзядко. А в главу о Марке Шагале кроме рассказа о панно, написанного для Еврейского театра в 1920-е годы, вошел и рассказ о его картине «Венчание».

Получилось, что об искусстве ХХ века в книге два раздела...

Зельфира Трегулова: Это напоминает, что книга вышла из шинели «новых медиа». С другой стороны, мы распрощались с ХХ веком, но это не значит, что мы его поняли, осмыслили. История отечественного искусства ХХ века — увлекательнейший сюжет. И трагический, и обнадеживающий. Для меня чрезвычайно важен и диалог современных художников с искусством XIX века. Поэтому книга открывается главой о картине Александра Иванова «Явление Христа народу», а завершается разговором о полотне Эрика Булатова «Картина и зрители». Любимый вопрос Булатова об отношении плоскости картины и перспективы здесь получает неожиданное решение. Это диалог с ренессансным представлением о картине как окном в мир, с традицией русской иконописи с ее обратной перспективой... Потрясающая работа, написанная нашим современником. Я рада, что книга дала возможность еще раз обратиться к этому полотну, пообщаться еще раз с художником.

В видеоэкскурсиях было ощущение живого присутствия в музее, столь ценное во время пандемии... Не страшно, что книга может проигрывать в сравнении с живым диалогом?

Зельфира Трегулова: Насколько я понимаю, это не первый опыт «переложения» фильма в книгу. Была выпущена книга Ирины Александровны Антоновой, основанная на цикле телепередач. Когда «АСТ» предложило сделать книгу, там понимали, что свободного времени у меня тогда было немного. Вариант «перевода» фильмов в книжный формат выглядел более реалистичным. Чем меня это привлекло? Возможностью вернуться к любимым произведениям и художникам, додумать какие-то мысли, уточнить формулировки.

Герои книги большей частью те же художники, ретроспективы которых Третьяковская галерея сделала в последние годы. Айвазовский, Верещагин, Ге, Серов, Врубель, Ларионов...

Не хотелось расширить список?

Зельфира Трегулова: Тогда нужно делать другую книгу — это уже иной сюжет. Близость выбора художников в книге к выставкам Третьяковской галереи — скорее близость интонационная. Отказ от предвзятых точек зрения, от снобизма, от занудства. Хотелось, чтобы было не скучно. К выставкам музей выпускал каталоги, где были статьи, расширявшие наши представления о живописи XIX и XX веков. Моя книга — другое: это личный опыт переживания встречи с искусством.

Экс-директор Третьяковки приглашает на экскурсию в знаменитый музей через книгу

Иначе говоря, речь о том, чтобы пробудить желание иметь свой взгляд на известные работы. Но для этого надо увидеть их своими глазами...

Зельфира Трегулова: И прийти в Третьяковскую галерею. Тот случай, когда место встречи изменить нельзя. И Врубель, и Серов, и Ларионов, и Эрик Булатов уже создали свои работы, музей их показывает. Остальное зависит от зрителя, от его способности воспринимать искусство, думать.

Вы могли бы рассказать о людях, которые формировали ваш взгляд?

Зельфира Трегулова: Моя alma mater — МГУ, где я училась на отделении истории искусства и заканчивала аспирантуру. У нас были блистательные педагоги. Виктор Никитич Лазарев читал спецкурс по атрибуции и лекции по раннему итальянскому Возрождению. Я писала у него курсовую про творчество Карло Кривелли. Ольга Сигизмундовна Попова учила понимать искусство Византии. Виктор Николаевич Гращенков вел незабываемые семинары по искусству Возрождения. И конечно, Михаил Михайлович Алленов. Его я считаю своим учителем. Старшекурсники советовали послушать его спецкурс по Врубелю. Я не представляла, что об искусстве можно говорить так — будто с глаз сняли катаракту. Потом я записалась к нему на спецкурс по Александру Иванову. Позже он читал у нас лекции об искусстве XIX и ХХ веков. Не забуду, как он поддерживал меня психологически, когда у меня мама умирала в Риге, и диплом я писала «дистанционно», как сказали бы сейчас. Он научил меня видеть искусство и слушать музыку — одно и то же произведение в интерпретации разных исполнителей, разных оркестров и дирижеров. Ставил пластинку, и мы должны были угадывать: это Бруно Вальтер или, допустим, Герберт фон Караян. Он научил прислушиваться к тому, что говорит тебе произведение, прислушиваться к себе, к тому, что происходит в твоей душе.

Когда контракт директора Третьяковской галереи закончился, ритм жизни и степень ответственности изменились. Вы чувствуете преимущества нового положения свободного человека?

Зельфира Трегулова: Просто начинается другая жизнь, и у тебя есть возможность выстраивать ее, как хочешь. Например, увидеть Кижи, проплыть по реке Свирь. Есть замыслы, о которых пока не хочу говорить. Спасибо коллегам из издательства «АСТ»: благодаря им увлеклась написанием текстов. Выставки, работа куратора зависят от многих факторов. А появятся ли строки в wordе или в блокноте, зависит только от тебя.

На нашем сайте читайте также:

По инф. rg.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!