ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ

Дмитрий Хворостовский: Дается только одна жизнь, которую нужно прожить без черновиков

Мария Бабалова, rg.ru   
22 Октября 2022 г.
Изменить размер шрифта

Имя русского баритона Дмитрия Хворостовского несколько десятилетий украшало афиши лучших оперных театров и концертных залов планеты — его знали и любили по обе стороны Атлантики. Его жизнь и судьба казались олицетворением счастья, а он сам — повелителем удачи и успеха. И когда стало известно о том, что он борется со смертельным недугом, большинство не могли и не хотели в это верить.

Дмитрий Хворостовский: Дается только одна жизнь, которую нужно прожить без черновиков

Дмитрий Хворостовский ушел через месяц после своего 55-летния. Минуло уже пять лет. Но говорить о нем в прошлом времени и его дне рождения в сослагательном наклонении невероятно трудно...

Есть поверие, что настоящие красивые голоса рождаются на берегах больших и малых рек. Дмитрий Хворостовский родился в Красноярске, и его детство прошло на берегу Енисея. Единственный сын инженера и врача с самого детства проявлял незаурядные способности к искусству — прекрасно лепил и был невероятно музыкален. И музыка очень быстро и навсегда стала смыслом его короткой, но яркой жизни.

Когда речь заходит о современниках, обычно крайне сложно в полной мере осознать масштаб их фигур. Но в случае с Дмитрием Хворостовским уже очевидно, что он — один из самых значимых и знаменитых певцов своего поколения. Из избранного числа тех, кто не только обладали уникальными голосами и фантастически пели, но буквально стали мифом своего времени. Высокий, широкоплечий, со всеми узнаваемой копной седых волос и лучезарной улыбкой — образ, который мгновенно проникал в сердца и оставался в памяти. Он был тем уникальным исполнителем, кто был способен собирать площади и стадионы.

Произошло исключительное для певцов совпадение, когда восхитительный инструмент — феноменальный голос достается изумительному музыканту, труженику, а иногда и экспериментатору, бесстрашно балансирующему на грани возможного.

Дмитрия Хворостовского узнали и полюбили не только меломаны, но и люди очень далекие от оперы. Это произошло в тот момент, когда весной 2003 года он впервые, без всякого плакатного напора, политического подтекста и юбилейных условностей, а с обнаженной душой, исполнил наши главные песни о самой страшной войне ХХ века.

От природы его баритон был абсолютно лирическим, а по складу характера и темпераменту он всегда был устремлен совсем не к лирическим, а исключительно драматическим, сильным и трагическим личностям... В его репертуаре было более двадцати партий. Последним образом в его портретной галерее стал Демон...

Но его певческой стихией была музыка Верди. Симон Бокканегра, Родриго в «Дон Карлосе», Жермон в «Травиате», Ренато в «Бале-Маскараде», Яго в «Отелло», граф Ди Луна в «Трубадуре» и, конечно, Риголетто — любимые образы Хворостовского. Серьезно задумывался над тем, чтобы, когда станет старше, попробовать свои силы в образе Воццека в опере Берга и даже Бориса Годунова в первой редакции оперы Мусоргского...

В России певца практически не видели на оперной сцене. Лишь несколько эпизодических появлений, в основном в самом начале карьеры. Родными для него театрами стали лучшие оперные дома мира — «Метрополитен Опера», Венская Государственная Опера и, конечно, лондонский «Ковент-Гарден» (в Лондоне певец прожил более двадцати лет).

Певец очень переживал это обстоятельство. И придумал концертный проект «Хворостовский и друзья», в котором вместе с ним в Москве и Петербурге выступали звезды мировой оперы, с кем он много пел в спектаклях. Так в Россию приезжали, и, как правило, впервые Суми Джо, Рене Флеминг, Сондра Радвановски, Барбара Фриттоли, Йонес Кауфман, Марчелло Джордани, Рамон Варгас, Марсело Альварес...

В декабре 2016-го все ждали, что все же состоится запоздалый дебют Дмитрия Хворостовского в спектакле Большого театра. Выбор пал, конечно, на оперу Верди «Дон Карлос». Но болезнь уже помешала этому событию состояться. И теперь в день юбилейной даты, уже в память о певце дают именно этот спектакль в звездном, гостевом составе: Ильдар Абдразаков, Василий Ладюк, Нажмиддин Мавлянов, Станислав Трофимов, Вероника Джиоева, Екатерина Семенчук. А 16 октября в Мариинском театре должен был прозвучать Реквием Верди, за дирижерским пультом  — Валерий Гергиев; солисты — Ирина Чурилова, Екатерина Семенчук, Сергей Скороходов и Ильдар Абдразаков. Кстати, если можно (и нужно) говорить о том, если сегодня в России и в мире наследник славы Хворостовского, то, безусловно, это Ильдар Абдразаков...

...Несправедливо короткая жизнь и долгая память: теперь имя Дмитрия Хворостовского присвоено Красноярскому оперному театру, где делал первые профессиональные шаги; сотни людей каждый день поднимаются на борт самолета «Дмитрий Хворостовский», а если отправляются в Красноярск, то прибывают в аэропорт, носящий имя всемирно знаменитого и всенародно любимого певца. Голос одного человека силой таланта и красоты, искренности и благородства властвовал и продолжает над миллионами...

Прямая речь

Несколько фрагментов из интервью Дмитрия Хворостовского разных лет.

Музыка вытесняет из вашей жизни иные способы мироощущения?

Дмитрий Хворостовский: По своему призванию, физике ума — я гуманитарий, поэтому всем, что связано с математикой, химией, физикой, даже автовождением я могу восторгаться только со стороны. Даже география меня интересует только в той степени, в какой она связана с моей профессией. А литература, живопись, в некотором роде, и архитектура, хотя и более мертвое искусство — меня захватывают. Но прежде всего литература. Чем дальше, тем больше.

С ней связано очень много, причем абсолютно не опосредованно, не культивировано. Достаточно хаотичным интересом, перепрыгивающим с одного на другое. Не предсказуемо совершенно. И в значительной мере, видимо, до сих пор какие-то мои точки зрения — есть позиция полного профана. Но именно тут преобладает и развивается эмоциональная сторона, которая дает мне «пищу» для ума, заряжает на очень многое в моей, не только творческой жизни.

А каково оно — самое сильное музыкальное впечатление от самого себя?

Дмитрий Хворостовский: Давайте не будем говорить «про самого себя». Ибо, как правило, удачи в искусстве случаются вдруг, когда ты перерождаешься в некоторую субстанцию, которая начинает действовать помимо тебя, но на основе проведенной тобой работе. И это вторично по отношение к самому себе. Ты уже являешься лишь проводником и чувствуешь, что должен не дрогнуть, дойти до конца. Тогда все будет хорошо. С другой стороны, все это может сорваться — ты можешь уронить абсолютно тонкую, невесомую нить «проводника».

Какой оттенок вашей профессии для вас сильнее: трагический или оптимистический?

Дмитрий Хворостовский: Наверное, трагический. Наиболее ярко выражены для меня волны, импульсы, как правило, связанные с трагизмом. А может быть потому, что для человека русского языка, русской литературы, трагическое целиком и полностью не связано с другими эмоциональными компонентами, а является шоком, наиболее сильным побуждением к стрессу. Искусство рождается на выходе из реальности, на преодолении предсказуемого. И, как правило, для меня это происходит в трагической плоскости...

Удалось ли взять болезнь под контроль?

Дмитрий Хворостовский: Нет. Ни фига. Мы все понимаем, как эти дела, продолжаясь, заканчиваются и, заканчиваясь, продолжаются. Никто ничего не знает и не гарантирует. Мне кажется, что все идет на улучшение. Но осознаю, что нужно довольствоваться тем, что есть в настоящем времени, по возможности наслаждаясь этим.

Получается?

Дмитрий Хворостовский: Чуть-чуть. Думаю, я тут троечник. Как, в принципе, всегда было по жизни.

Может, по школьному табелю, но только не во взрослой, профессиональной жизни.

Дмитрий Хворостовский: Да, в жизни, конечно, я счастливчик, несмотря на все испытания минувшего года. Это точно. Я осознал, что до болезни практически никогда не страдал, по большому счету. Надеюсь, это испытание сделает и меня и мой окружающий мир лучше, яснее, понятнее; жизненные ценности кристаллизуются. Я хотел бы сказать, что Господь Бог ведет нас по жизненным виражам, но я в него не верю. Господь Бог не может знать и думать о каждом из нас. Мы сами себе предоставлены. Я уверен, загробной жизни нет и не может быть. Нам дается только одна жизнь, которую мы должны прожить без черновиков, с первой попытки, пытаясь оставить след и быть счастливыми. Потому что потом у тебя не будет никакого шанса.

Обрушившаяся на вас лавина всемирной любви и поддержки обогатила вас настоящими друзьями?

Дмитрий Хворостовский: Мой круг общения, по большому счету, каким был, таким он и остался. Те люди, которым я симпатизировал, с которыми приятельствовал или дружил, они все со мной. Никто от меня не отвернулся. Хотя многие люди боятся этой ситуации, как чумы, и я их понимаю и не осуждаю.

В счастье, в успехе тебя окружает множество людей, с ними очень привольно и приятно делиться этим счастьем. Когда же человек оказывается болен, он остается один на один с болезнью. И я в этом не исключение. При этом самые ужасные три первых месяца моего лечения стали едва ли не временем невероятно сильного единения нашей семьи. И в самые худшие моменты я смотрел на детей, жену и чувствовал, что я просто не могу упустить себя. Я обязан выкарабкаться!

Хотя порой болезнь так наступает, что мне ничего не можется, не любится и кажется, что ничего не хочется. Поэтому теперь для меня каждый концерт — это подведение итогов.

На нашем сайте читайте также:

По инф. rg.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!