Поединок. Вспоминаем иркутских спортсменов в годы войны |
Павел КУШКИН, заслуженный работник культуры РФ |
08 Мая 2020 г. |
Из цикла очерков нашего постоянного автора Павла Кушкина «Иркутские спортсмены в годы Великой Отечественной войны». Неизвестные страницы. Матч с австрийцамиВ начале мая 1945 года лейтенант Константинов выписался из госпиталя, где больше двух месяцев лечился после тяжелых ранений в голову и ногу. – Ты очень кстати, лейтенант, – обрадовался комбат, – без тебя не обойтись. Не сегодня-завтра Германия капитулирует, и наступит долгожданный мир. Командование решило День Победы отметить международной футбольной встречей. – Футбольной? – Не ослышался, лейтенант, действительно футбольной. Матч – символическое воплощение доброй воли. Сыграем с австрийцами в Тульне, уютном городке в 60 километрах от Вены. Организовать матч поручено нашему второму отдельному гвардейскому пулеметно-артиллерийскому батальону, а почетная миссия огромной ответственности возложена на лейтенанта Константинова. – На меня? – Зря удивляешься. Ты – главное лицо: и как начальник физподготовки батальона, и как играющий тренер. Так что тебе комплектовать команду и отвечать за ее боеспособность. Сам понимаешь, на кону международный авторитет. У тебя ответственная задача – морально настроить ребят. Время пошло. В гарнизоне только и разговоры о предстоящем матче. Еще совсем недавно здесь гремели взрывы, гибли люди, и оставалось загадкой, как от бомбежек уцелело футбольное поле. Ходили слухи, что гитлеровцы при отступлении заминировали газон. Захваченный в плен немецкий штабной офицер саркастически улыбнулся: – А вы сыграйте, увидите. – Сволочь! – не сдержался командир роты минеров. – А мы тебя, шутник, первым выпустим и посмотрим, что от тебя останется. Наглое выражение «шутника» сменилось бледной испариной, и он пробормотал на чистом русском: – Прошу извинить, вы меня неправильно поняли. Футбольное поле при отступлении в спешке могли не успеть заминировать. Но проверить надо. – Проверим, но первого выпустим на поле тебя. Моли бога, шутник, чтобы все было нормально. Вскоре минеры успокоили: – Все чисто. Удивительно, но зеленой лужайки не коснулся ни один снаряд. Днестровский плацдармГерольд Константинов был призван в армию Шилкинским РВК (Читинская область) в 1942 году. После окончания Забайкальского пехотного училища в 1943 году 18-летнего младшего лейтенанта направили командиром взвода отдельного гвардейского пулеметного батальона в составе 10-го укрепрайона 4-го Украинского фронта. Комбат, с лихвой понюхавший пороха с начала войны, невесело усмехнулся при виде безусого Константинова: – Вот уже и сынки в бой ведут своих отцов. Извините, младший лейтенант, не в качестве упрека. Горько, что совсем еще юношам приходится брать на себя огромную ответственность за судьбы тысяч людей. В вашем взводе есть бойцы, которые вам в отцы годятся. Но это к слову. Лицо войны не имеет возрастного отличия, мы все призваны бить ненавистного врага и будем это делать вместе с нашими бойцами. Молодой офицер довольно быстро адаптировался в новых фронтовых условиях. Боевое крещение пришлось на бои за овладение Днестровским лиманом. Приказ переправиться на правый берег реки, прорвать оборону противника и захватить плацдарм взводный Константинов получил в числе других командиров. Из наградного листа: «Гвардии младший лейтенант Г. А. Константинов при форсировании Днестровского лимана в ночь с 21 по 22 августа 1944 года под ураганным огнем высадился на берег с пулеметным взводом, стремительно ворвался в траншеи противника, огнем и гранатами уничтожил два пулеметных дзота с расчетом и до 50 немцев». За лаконичным описанием подвига – драма кровопролитного сражения, вошедшего в историю Великой Отечественной войны как крупной десантной операции. Водная гладь залива шириной в 11 километров буквально пузырилась и пенилась от снарядов, горевших барж и плотов. Били из дзотов и дотов. Не подступить. Поступила команда: «Дзоты любой ценой заставить «замолчать». Иначе не пройдем». – Приказ ясен? – спросил комбат Константинова. – Так точно! Прикажете выполнять? – Постой, не горячись. Позволь тебя обнять, лейтенант. Ты для меня не только подчиненный, ты для меня как погибший под Сталинградом сын. Ему было 20, и он тоже командовал взводом. У Константинова запершило в горле. Он что-то хотел сказать, но махнул рукой и, круто развернувшись, пошел к бойцам. Через несколько минут раздалась команда комбата открыть огонь… Стремительный прорыв смельчаков с криками «Ура!» был настолько дерзким и внезапным, что обороняющиеся не успели ничего понять. К исходу 22 августа советские войска овладели Западным побережьем Днестровского лимана и главным центром сопротивления городом Аккерман (ныне Белгород-Днестровский). Последний бойПо утверждению историков, освобождение столицы Австрии, казавшейся неприступной крепостью, – одна из блестящих операций Великой Отечественной войны. Три часа батальон сдерживал яростные контратаки немцев. – Фрицы совсем очумели, прут и прут, язви их, – выругался комбат. – Да сколько же их? И тут на горизонте появились немецкие танки. – «Тигры», – уточнил комбат, – и скоро они будут здесь. Слушайте мою команду! Батальон отходит к лесу. Задача взвода Константинова прикрыть наш отход. Выполняйте! И вдруг танки неожиданно повернули в сторону, оставив одного «тигра». Константинов глазам не поверил – чертовщина какая-то! И тут же скомандовал: – «Тигра» беру на себя. Остальные к лесу. Танк, не сбавляя скорости, приближался. Константинов протянул руку к противотанковой гранате, и в тот же миг острая боль пронзила ногу ниже бедра. Он опрокинулся на спину и, зажав в руке гранату, прошептал: «Так просто, «тигр», я тебе в лапы не дамся». Им овладевала холодная злость: «Еще посмотрим, кто кого. И неважно, что до танка четыре шага». Он с силой швырнул гранату и потому, как «тигр» стал оседать, Константинов понял: попал! Открылся люк, из него выпрыгнули двое. Константинов хлестнул пулеметной очередью, сразив одного, но другой, укрывшись, открыл ответный огонь. «Кажется, он меня достал», – вяло подумал Константинов. Сознание было как в тумане. Скорее по инерции, он бросил вторую гранату. Взрыв – и долгое затишье. К нему уже бежали свои… В госпитале потом насчитали три касательных ранения на голове около виска и лба, и две раны на ноге. Полы шинели напоминали сито – так были изречены. За себя и того парняЗрители шумно приветствовали появление участников матча. Война войной, а люди не разучились играть и выплескивать свои эмоции. Матч дружеский, но накал нешуточный, престижный, здоровые спортсмены бились за себя и за того парня. На одной стороне трибун – советские военные, на другой – австрийские. Когда началась игра, генералы и полковники мало чем отличались от рядовых – так же соскакивали с мест, кричали, свистели, хватались за голову, когда их игроки промахивались, и бурно выражали восторг после удачных действий. Герольд вначале нервничал, а затем, увлеченный игрой, забыл обо всем на свете. …Константин взглянул на часы – до конца игры минут пятнадцать. Австрийцы все настойчивее рвутся вперед. После очередного прорыва наш защитник жестко останавливает атакующего, тот падает в штрафной площади. Резкая трель судьи и красноречивый жест руки в направлении 11-метровой отметки: пенальти! Стадион бурлит, австрийцы торжествуют, русские негодуют: «Судью на мыло!» Пенальти бил белобрысый центрфорвард, с которым так невежливо обошлись. Стадион замер. Белобрысый уверенно пробил в левый угол и взметнул вверх руки, а через мгновенье схватился за голову. Наш голкипер, распластавшись по земле, невероятным образом выловил мяч в углу. Что творилось на стадионе! Разочарование одних и радость других. Константинов взглянул на комбата, тот, как школьник, прыгал от счастья и кричал на всю мощь голосовых связок: – Ребята, вперед! Вспоминая этот эпизод, Герольд Александрович рассказывал: «Призыв «Ребята, вперед!» прозвучал как боевой приказ. Откуда только силы взялись, наши яростно атакуют, австрийцы растерянно отбиваются, но мяч снова возвращается в их штрафную площадку, и на последней минуте наши вколачивают гол. Мы ликуем, соперник с понуренными головами покидает поле. Генералы дипломатично обмениваются рукопожатиями: сам факт дружеской встречи важнее результата на табло. Но в душе каждый понимает, что это далеко не так. Ни при каких обстоятельствах мы не забывали, что представляем честь Советской армии.
|
|
|