- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Незабываемые встречи |
| Александр НИКУЛИН |
| 21 Июля 2023 г. |
|
Ольга Витальевна Одинцова (1913–1999) – жена известного геолога М. М. Одинцова (1911–1980), отца наших сибирских алмазов, организатора, создателя и первого директора Института земной коры. Преподавала химию в школе и Иркутском государственном университете. Работала некоторое время в лаборатории Амакинской геолого-разведочной экспедиции, научным сотрудником минералогического музея ИрНИТУ имени А. В. Сидорова. 15 июля 2023 года Ольге Витальевне исполнилось бы 110 лет.
Мне довелось быть знакомым с некоторыми людьми, которые занимались поисками алмазов в Якутии буквально с самого начала, с 1948 года, когда там был найден первый драгоценный минерал. И я очень благодарен судьбе, что она меня свела с ними. Среди таких людей была Ольга Витальевна Одинцова, жена Михаила Михайловича Одинцова, известного геолога. Наше общение протекло в последние два года ее жизни. Так уж случилось. И о более ярких наших встречах и беседах я поведу здесь свой рассказ. ЗнакомствоВпервые я узнал о ней летом 1996-го, когда в мои руки попала статья журналиста Павла Вечерина «Он шел к алмазам», в которой рассказывалось о жизни Николая Андреевича Бобкова. Среди тех, кто был упомянут в этой публикации, была и Ольга Витальевна. Кроме того, я в это время познакомился и подружился с другом Николая Бобкова Юрием Яковлевичем Касьяном. Телефон Ольги Витальевны нам дал геолог Сергей Федорович Павлов – один из учеников М. М. Одинцова. Созвонившись с Ольгой Витальевной, мы договорились с ней встретиться утром 3 января. Подойдя к двери, мы нажали на звонок и услышали голос: – Иду-иду, сейчас открою. Не прошло и минуты, как открылась дверь квартиры, и на пороге показалась женщина небольшого роста с живыми голубыми глазами и доброй улыбкой. – Здравствуйте, Ольга Витальевна, – почти хором гаркнули мы. – Добрый день, – поприветствовала она, – проходите, пожалуйста. – Ольга Витальевна, меня зовут Юрий Яковлевич Касьян, а это мой молодой друг Александр Андреевич Никулин. – Очень приятно, – сказала она, улыбаясь, и протянула мне и Касьяну свою руку для приветствия. – Чем могу быть вам полезна? – Ольга Витальевна, дело в том, что я пишу о Николае Бобкове книгу и собираю для нее материал. – Это хорошо. Чем могу, тем помогу. Проходите ко мне в комнату Мы зашли в комнату. Посередине комнаты стоял круглый стол, на котором лежал большой фотоальбом, а возле него – фотографии. – Это я делаю альбом памяти Михаила Михайловича, – пояснила она. – Можете посмотреть. Мы подошли к альбому. На фотографиях были запечатлены геологи в долгих маршрутах, их суровый таежный быт. Но главным героем был, конечно, Одинцов. Среднего роста, широкоплечий, увлеченный своей работой. Вот Михаил Михайлович сидит за микроскопом. Что он рассматривает так пристально? Вероятно, алмаз? Вот он сидит возле костра в компании, что-то рассказывает: делится своими наблюдениями или, может, байку рассказывает… Вот с ружьем, должно быть, на охоту собрался или, наоборот, с нее. – У меня здесь фотографии Щукина и Николая Андреевича, – тихо сказала Ольга Витальевна, заметив наш интерес к фотоальбому. И Ольга Витальевна показала нам их фотографии. Щукина я тоже тогда знал по статье Павла Вечерина о Николае Бобкове в газете «Мирнинский рабочий». Тогда я еще не знал, что через три месяца познакомлюсь с этим замечательным человеком и он приложит максимум усилий для сохранения памяти о Бобкове. Прощаясь, Ольга Витальевна попросила Юрия Яковлевича дать ей рукопись книги о Николае Андреевиче. Юрий Яковлевич очень обрадовался, предложив ей передать рукопись через меня. На том мы и порешили. Через несколько дней рукопись была передана Ольге Витальевне. Единственное, пожалуй, о чем я жалею, – это о том, что наши беседы с Ольгой Витальевной мы не записывали. Помню, как заведующая Минералогическим музеем иркутского политеха Любовь Даниловна Вахромеева, узнав, что мы пришли от Ольги Витальевны, сказала: «Вы бы свои беседы с ней по возможности записывали. Это и для вас интересно, и для истории». Но, увы… Тогда портативные диктофоны были не у всех, в основном у журналистов, а людей, имеющих записывающую аппаратуру, я не знал. Но память жива. Она все равно сохранила, пожалуй, самые интересные моменты... – Саша, как хорошо, что вы мне позвонили, – сказала она мне, когда я в очередной раз связался с ней. – Дело в том, что мои ребята решили меня забрать к себе. Я их квартиру, знаете, иногда называю «замком»: живут высоко, да и квартира побольше, чем моя. Я вам сейчас продиктую адрес и телефон, по которому меня можно будет найти. Я вам заодно и рукопись верну. Я приехал по указанному адресу. На диване сидела Ольга Витальевна, а рядом с ней были разложены номера литературного журнала «Новый мир». Увидев меня, она протянула руку для рукопожатия: – Здравствуйте, Саша, проходите, пожалуйста. Познакомьтесь с моей невесткой Мариной… – Дмитриевной, – добавила ее невестка. – Замечательная у меня невестка, – похвалила ее Одинцова, – такая отзывчивая, добрая, и дети ее любят. Работает в школе учителем. Вы знаете, я прочитала рукопись Юрия Яковлевича. И с большим удовольствием. Как он детально ко всему подходит! Надо ему не бросать это дело, а продолжать и по возможности даже опубликовать. Молодой, конечно, был Николай Андреевич. Многое мог бы успеть сделать. Вот такой я была, когда работала с ним. И Ольга Витальевна показала фотографию, где ей было около сорока лет. – Замечательная фотография! – сказал я, рассматривая ее. На ней Ольга Витальевна была веселая, смотрела чуть в сторону. – Да, – подтвердила моя собеседница, – мне она тоже нравится. – А вот еще одна, историческая: мы с Михаилом Михайловичем на Цейлоне в 1964 году. Нам выпала редкая возможность поехать с круизом на теплоходе. Там были разные знаменитости, и мы случайно оказались с ними спутниками. Вообще мы редко с ним куда-либо вместе выбирались: Михаил Михайлович часто уезжал в экспедиции, потом, когда он стал директором созданного им института (Института земной коры. – Прим. автора), было просто не до совместного отдыха. Но зато для нас всех была большая радость, когда он возвращался с полевых. У нас часто в доме собиралась его коллеги, друзья, было очень весело, конечно: пели песни, рассказывали истории, читали стихи… Я в свою очередь тоже рассказал своей собеседнице, что мой дед по материнской линии хорошо знал и Михаила Михайловича, и его родителей, поскольку дачи были по соседству. – А как звали вашего деда? – спросила Ольга Витальевна. – Каттерфельд Георгий Карлович, он был из прибалтийских немцев. – Очень интересно рассказываете, Саша. Выходит, что Николай Андреевич вам не родня? – Да. Но его сын был маминым сводным братом. Его внучка – моя двоюродная сестра. – Саша, вы молодец, что интересуетесь историей вашей семьи. Хочу вам подарить какую-нибудь фотографию на память обо мне. Могу одну из этих. Я выбрал «цейлонскую». – Спасибо большое, Ольга Витальевна, – поблагодарил я ее. – Вы знаете, Саша, Михаил Михайлович был сильным и отважным не только в физическом плане, но и в нравственном тоже. В 30-е годы кого только не тронули репрессии! Коснулись они и моей семьи: моего отца арестовали, я стала дочкой «врага народа». А мы тогда с Михаилом Михайловичем уже стали общаться. Тесно. Но он не побоялся и взял меня в жены. Хотя его отца тоже арестовали, но, в отличие от моего, выпустили. И за этот смелый поступок я была ему безмерно благодарна всю свою жизнь. По лицу Ольги Витальевны было видно, что воспоминание об этом поступке мужа она пронесла через всю их жизнь. Воспоминания Ольги Витальевны о совместной работе с Бобковым. – Николай Андреевич был и останется для меня человеком необыкновенным, – вспоминала она о своем начальнике. – Очень был влюблен в свою работу. Приходил всегда раньше всех. А уходил позже. Однажды, помню, потерялся у нас пакетик с алмазными пробами. Думаю: как рассказать-то? Ведь за пропажу могли посадить в те времена. Подхожу к нему, говорю: «Николай Андреевич, алмазы пропали…. Что делать-то будем?» А он мне спокойным голосом говорит: «Найдутся, Ольга Витальевна». И действительно, нашлись же. Но мы тогда здорово, конечно, все перепугались. Он, должно быть, тоже, но виду не показал. Или однажды подходит ко мне, говорит: «Ольга Витальевна, ко мне мой друг Юра Казинцев приехал, я уйду сегодня чуть пораньше». (Юрий Казинцев позже откроет новый минерал и назовет его в честь друга «бобковит». – Прим. автора.) Ну, я ему говорю: «Конечно, Николай Андреевич, мы тут поработаем, не переживайте». А сама думаю: «Знаю, как друзья-геологи встречаются». Каково было мое удивление, когда на следующее утро он был первым, кто пришел на рабочее место. Очень жаль, что так рано погиб…
В начале января 1999 года мне позвонил Владимир Николаевич Щукин и сообщил радостную новость: нашлись деньги на памятник Николаю Бобкову. Чтобы получить их, нужно было написать доверенность на имя геолога Саврасова Джемса Ильича. Щукин сказал, что он готов заверить мою подпись под доверенностью, но нужен был еще один человек. Я предложил Ольгу Витальевну. Она с большой радостью помогла нам в этом деле. К большому сожалению, у нас не получилось установить памятник в 1999 году. В силу разных обстоятельств он был поставлен уже спустя полгода после смерти Ольги Витальевны. Но буквально за три месяца до своей смерти она попросила меня свозить ее на могилу Николая Андреевича, что мы и сделали. Наши последние встречиВ начале октября 1999 года приехал Юрий Яковлевич. Сделав намеченные дела, он решил навестить Одинцову. Понятное дело, что мне тоже захотелось присоединиться. – Хочу вам, Саша, сделать небольшой подарок, – сказала она и подарила книгу М. М. Одинцова «По Восточной Сибири в геологических партиях» с дарственной надписью. Я в то время стал студентом первого курса, но, несмотря на занятость, находил время, чтобы позвонить Ольге Витальевне. В декабре, как обычно, позвонил ей, но Ольга Витальевна вдруг меня не узнала. И Марина Дмитриевна предложила мне приехать к ним в гости. Как исстари было у нас, мы поговорили за чаем, приготовленным Мариной Дмитриевной. Ольга Витальевна говорила тихо, временами переспрашивала меня, уточняя какие-то моменты. Мы вышли в коридор, стали прощаться. Ольга Витальевна протянула, как всегда, свою руку на прощание. Я посмотрел в ее глаза и сказал: – Ольга Витальевна, до встречи, я вам позвоню. Она приветливо улыбнулась мне. Это была наша последняя встреча… Следующую неделю я все время думал об Ольге Витальевне. Решил, что, когда настанет суббота, позвоню ей после занятий. Однако 16 декабря, когда я пришел домой, моя мать сообщила мне печальную весть: – Саша, сегодня звонила нам Марина Дмитриевна Одинцова, просила тебе передать, что Ольга Витальевна скончалась 13 декабря, а завтра, 17-го, будут похороны из ее дома. Однокомнатная квартира Ольги Витальевны в этот день была открытой: родня, соседи, друзья, ученики, коллеги ее и ее мужа пришли проститься с ней, сказать слова памяти о добром, умном, честном человеке. Ее похоронили возле сестры на Березовском кладбище. И теперь, когда я приезжаю туда, я словно возвращаюсь мысленно к тем необыкновенным годам, когда мне довелось общаться, делиться сокровенными мыслями с ней. Когда находишь человека с общими интересами, взглядами, он становится тебе близким по духу, и отсутствие общения с ним ощущается как какой-то невосполнимый провал в твоей жизни.
|
