НА КАЛЕНДАРЕ

Иркутский робинзон

Павел КУШКИН, заслуженный работник культуры РФ   
23 Июля 2022 г.

18 1a 

На меня двенадцать раз нападали агрессивные медведи. Выжить позволяла специальная стратегия поведения. А. А. Кочнев

Иркутский робинзон

Наш гость – известный в ученом мире полярник Анатолий Кочнев, проживший свыше трех десятилетий на Крайнем Севере у Чукотского моря на необитаемых островах. Исследователь моржей, тюленей и белых медведей. Результаты его исследований заставили научный мир по-новому взглянуть на жизнь арктических зверей.

Там, где море до горизонта

Анатолий Кочнев родился в Иркутске в 1963 году. Окончил биологический факультет Иркутского госуниверситета. Но еще студентом практиковался на Чукотке, где наблюдал за моржами. И с той поры его жизнь связана с отдаленными районами Чукотского моря. Десять лет он жил и работал на острове Врангеля. С японскими коллегами снял фильм о природе этого замечательного острова, выпустил книгу «Царство белого медведя» (The kingdom of polar bеar), по результатам исследования подготовил кандидатскую диссертацию, издал монографию «Рожденные под северным сиянием», опубликовал свыше 40 научных и популярных статей, печатался в журналах «Вокруг света» и «Северные просторы». Он член Союза фотохудожников России, его работы представлены на выставках в Москве, Санкт-Петербурге, Анадыре. Женат, подрастает дочь-школьница. Любимый писатель Жюль Верн.

Недавно пролетом в Магадан, где дистанционно работает старшим научным сотрудником Института биологических проблем Севера, остановился в родном городе.

– В отчем доме я редкий гость, конечно, тоскую по малой родине, где живут мама, папа, сестра, родные и близкие, – рассказывает Анатолий Анатольевич. – Приезжая, стараюсь улучить времечко хотя бы добраться до Листвянки. Мне было 13 лет, когда отец, известный полевой геолог, взял меня в экспедицию на север Иркутской области в Витимскую тайгу. Остался неизгладимый след в душе, определивший дальнейший путь. Потом были экспедиции в Северную Монголию и Туркмению. А студентом третьего курса я в одиночестве свыше двух месяцев прожил на Чукотке на острове Аракамчечен в Беринговом проливе. В прошлом по ранней весне сюда регулярно сгоняли оленей, а в остальном остров необитаем. В одну сторону – море до горизонта, фонтаны китов, моржи, в другую – бескрайняя тундра с брачными танцами песцов и лис. Красотища! Я влюбился в эти места. К концу практики за мной прилетел вертолет с инспектором. На прощание тот помахал мне кепкой и крикнул: «Приезжай, робинзон, на следующее лето. Буду ждать».

По возвращении студенческие друзья спрашивали: «Только честно, не страшно было одному среди диких животных? У тебя хоть ружье имелось?». И удивлялись, что единственным моим оружием был топор.

– Вы могли бы пойти по стопам отца и стать геологом, но избрали другую стезю…

– Мог бы. Папа видел во мне свое продолжение, но меня больше привлекала живая природа. В 1985 году окончательно переехал на Чукотку, где изучал морских млекопитающих. Трудился в морской зверобойной инспекции на мысе Шмидта, в заповеднике на острове Врангель. Исследуя моржей, изучал их повадки и взаимоотношения с окружающими животными. Полученные знания стали маленькими личными открытиями, которые затем легли в основу крупных научных работ. Раньше считалось, что у моржей нет врагов, кроме касаток. Мне удалось установить, что на них активно охотятся белые медведи. Любопытная получилась встреча с британскими репортерами в одной из международных экспедиций. Им был непонятен перевод с латыни, означающий, что морж тот, кто ходит на зубах.

– Как на зубах? – спросили меня англичане.

– Объяснение простое: они своими клыками помогают себе передвигаться по мерзлой земле и льду за счет мощной шеи и ласт.

А молоденькая, симпатичная журналистка, волнуясь и краснея, поинтересовалась:

– У русских в ходу выражение «х… моржовый». Что это означает?

– А то и означает, что этот орган действительно примечательное отличие в виде самой большой кости у моржа, которая даже больше аналогичной у кита. Моржовый пенис, прошу прощения, настоящая дубина.

В окружении хищников

– Вы стали первым ученым, кто в одиночку вел наблюдения за поведением белых медведей. Но это и риск постоянный…

– Как-то в голову не приходило, что это риск, я занимался любимой работой и думал только о том, как ее лучше сделать. Вел наблюдения с китобойца «Звездный», пешим исходил десятки километров, слушал рассказы коренных жителей – чукчей, эскимосов.

– Интересно, на каком языке вы общались?

– Раньше большинство чукчей вообще не говорили по-русски, я худо-бедно научился на бытовом уровне понимать, когда речь шла о медведях и моржах. В основном же каждую осень по два месяца я жил в домике в окружении свыше ста хищников. Оружие одно – сигнальная ракетница. 12 раз на меня нападали агрессивные медведи. И ничего – жив, как видите.

– Нашли общий язык с медведями?

– Выжить позволяла специальная стратегия поведения. Медведи жили без оглядки на человека. Они быстро привыкли к моему ненавязчивому наблюдению, позволяли подходить совсем близко. Я не расставался с фотоаппаратом, сначала был старенький «Зенит», потом современный Nikon F90 со сменными объективами. Японский репортер удивлялся: «Как ты умудряешься снимать на такой отсталой технике?» Я посмеивался: вот заработаю, куплю как у тебя. Стыдно было признаться, что огромное количество интереснейших кадров так и не сделал из-за хронического дефицита пленки, поломки фотокамеры или объектива. Хотелось плакать, когда я не мог снять целую медвежью семью, обитавшую рядом с моим жильем в долине Гномов. Медведи словно специально позировали в разных видах, а у меня в очередной раз не было даже самой захудалой фотопленки. С бурным освоением Крайнего Севера, когда возникли поселки и города, комбинаты и военные базы, когда Ледовитый океан стали бороздить караваны судов, а льды ощетинились нефтяными вышками, человек принялся с воодушевлением и романтической приподнятостью вытеснять белого медведя с границ ареала, став главным врагом полярного хищника. Каких-то двух – трех десятилетий интенсивной пальбы хватило, чтобы белый медведь превратился в большую редкость. К счастью, его не постигла трагедия североамериканского бизона и морской коровы, в 1963 году внесли в Красную книгу… Изо дня день, час за часом я видел только ледяные холмы и обширные заторы на тысячи километров. Вот в такой суровой стране живет и процветает крупнейший четвероногий хищник планеты – белый медведь. Мне пришлось расстаться с иллюзиями, что дикого зверя можно приручить. Заигрывать с ним опасно прежде всего для него самого. Он может без злого умысла зайти в поселок к чукчам, где его запросто застрелят. Я не лезу с объективом к каждому медведю, удается запечатлеть только старых знакомых. Таких у меня десятка полтора. А незнакомых я просто прогоняю. Иначе в любой момент рискуешь быть съеденным.

У меня дачка есть на маленьком островке, где живут медведи и моржи. Хотел бы на старости лет осесть там, но пока это несбыточная мечта…

  • Расскажите об этом своим друзьям!