ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
90-
«Эта песня хороша – начинай сначала!» – пожалуй, это и о теме 1990-х годов: набившей оскомину, однако так и не раскрытой до конца.
2024-04-25-13-26-41
Президент Владимир Путин сказал, что «в СССР выпускали одни галоши». Такое высказывание задело многих: не одними галошами был богат Советский союз, чего стоила бытовая...
2024-04-25-11-55-09
1 мая исполнится 100 лет со дня рождения Виктора Астафьева
2024-05-02-02-55-14
Зоя Богуславская – знаменитая российская писательница, эссеист, искусствовед и литературный критик, автор многочисленных российских и зарубежных культурных проектов, заслуженный работник культуры...
2024-05-02-04-58-12
Эту историю поведал Эдуард Копица, мой знакомый, живший в северном Усть-Илимске. Водитель грузовиков и автобусов, простой и светлый человек, он очень любил природу и многое знал о ней. Увы, ушедший туда, откуда не...

«Завещанный город» Александра Князева

Изменить размер шрифта

alt

Недавно, разглядывая старые фотографии, я вдруг вспомнила это волшебное чувство, когда при свете красного фонаря опускаешь в ванночку с проявителем белый лист фотобумаги, и на нём начинает появляться изображение. Вспомнила этот трепет: что там получилось? А вдруг – чудо, маленький шедевр, настоящее фото, которое всех удивит? Увы – детское увлечение фотографией так и не переросло в настоящую страсть, не стало профессиональным умением. Тем интереснее узнать, как это случается у других.

 

Александр Князев – один из тех, чьё имя сразу возникает при мысли об иркутской фотографии. Более того, его можно назвать культовым явлением – человеком, корнями проросшим в культуру города и представляющим её в мире. Иркутский фотохудожник, участник многих зарубежных и международных выставок, последние из которых состоялись в Каннах, Вене, Братиславе, Пекине. Из последних значимых зарубежных публикаций – фоторепортаж о Байкале в журнале «Терра», Германия. Александр – автор и соавтор фотоальбомов об Иркутске и Байкале. Недавно у него вышла книга «Завещанный город» – плод любви и печали, посвящённая уходящей натуре – деревянному Иркутску. С этой темы мы и начали разговор.

– В недавнюю Масленицу я побывала в Иркутской слободе. Народу было много, иркутяне осваивают новую площадку, хотя заняться там особо нечем – это не Тальцы, где веселья вдоволь. Люди гуляют, дивятся на странное сочетание бревенчатых изб и стеклопакетов, тротуарной плитки и раскрашенной резьбы наличников. Как оно Вам?

alt– Мы получили чиновничью версию старого Иркутска, где всё гладенько и пристойненько. Как у Высоцкого: «И закусочка на бугорке» – скорее ведите сюда туристов! Мы получили подделку. В результате внимание горожан перенесено с истинного места нашей истории на другое место. А истинное место, оно рядом, например, улица Грязнова. Уникальная улица, готовый туристический объект, которым, конечно же, нужно заниматься. А наше внимание переключили на слободу: чего вам ещё нужно? Я – человек современный, много где бывал и много чего видел. Я знаю, что есть современные принципы градостроительства, есть законы городского обустройства, но ведь в цивилизованном сообществе всё это существует в согласии с историческим развитием, а у нас – ровно наоборот. Мы не просто дома теряем, мы теряем историческую память, без которой мы – никто и звать нас Иваны родства не помнящие. Пусть мы даже оставим не так много, но будем это хранить и уважать – уже не оборвётся связь времён. Сибирская культура складывалась веками как замкнутая культура севера Руси, её несли сюда крестьяне-переселенцы, несли своё умение строить, принципы декора. Вот кто были «люди дела»!

– Кстати, а себя Вы к ним относите? И вообще, не условно ли разделение – деловые люди и люди дела?

– Не знаю, могу ли я так сказать о себе: я – человек дела. Но уж точно я не отношусь к категории деловых людей. А вот мои друзья – это настоящие люди дела. Они – вне бизнеса, живут своей профессией, служат обществу. Среди них – Владимир Новожилов, уникальный детский хирург, главный врач Ивано-Матрёнинской больницы. Он, продолжая дело своего учителя Всеволода Андреевича Урусова, создал школу хирургии новорождённых. Его знают за рубежом, приглашают проводить сложные операции в Москве и Петербурге. А ведь какой воз везёт человек! Он строит новый операционный блок, уже есть проект хирургического корпуса больницы – это тоже куча проблем для главного врача. Он – депутат городской думы, к нему люди идут с разными вопросами, на это тоже нужно время и силы. А сейчас Владимир ещё и оперирует почти ежедневно! На его юбилее пела талантливая девочка, которую он прооперировал в младенческом возрасте, подарил ей жизнь! Я Владимиром Александровичем восхищаюсь, испытываю к нему бесконечное уважение.

Есть у меня в друзьях человек иного плана – Михаил Соловьёв. Он служил в МВД, в убойном отделе. Это были 90-е годы, некоторые его коллеги «крышевали» бизнес, он кому-то помешал. Его стали подводить под сфабрикованную статью. Тогда он ушёл. И стал разруливать конфликтные ситуации у крутых парней. И будучи человеком справедливым и компанейским, делал это успешно. А потом всё бросил и занялся музыкой. И сразу выскочил на высокий уровень. Он пишет очаровательную музыку для гитары и исполняет её виртуозно. У него уже есть награды серьёзных фестивалей. А в прошлом году он написал две повести и кучу рассказов, и это, скажу вам, крепкая профессиональная проза, которой заинтересовалось издательство «ЭКСМО». Такие вот разные люди – мои друзья.

– А из чего же состоит Ваше дело? Чем Вы сейчас занимаетесь?

alt– Когда-то я увлекался репортажной съёмкой и преуспевал в этом деле. Но мне всегда не хватало инструмента. Я плотно двигался за развитием техники, прекрасно понимая, что это даст мне новые возможности. В своё время я закончил факультет журналистики нашего университета. Учили нас хорошо. Я занимался общей теорией фотоискусства, историей развития фотографии и благодаря этому чувствовал себя после окончания вуза достаточно уверенно. И я всегда стремился работать под потолок возможного и невозможного. И вдруг ларчик для меня резко распахнулся. Произошла революция: появилась цифровая техника, «Фотошоп». Я почувствовал, что дожил до момента, с которого мне нужно было начинать заниматься фотографией. Ещё в юности я много снимал «в стол», понимая, что мои работы вызывают протест, идеологический – уж точно. Но в 90-е годы и эта дверца отворилась: появилась возможность издаваться. Увидела свет моя первая книга «Память Иркутска», в которую вошли также стихи Толи Кобенкова, прекрасного иркутского поэта. Там были представлены фотографии деревянного Иркутска. Сегодня многих домов, которые я тогда снимал, уже нет. На их месте – безликие современные здания. Кстати, возвращаясь к нашему разговору об Иркутской слободе. В Берлине я видел кирху из стекла и бетона. А сквозь неё просвечивал силуэт разбомбленной во время войны кирхи, остов которой остался на прежнем месте. Особенно впечатляюще, благодаря подсветке, это выглядело ночью. Вот пример умного и красивого подхода к своему прошлому. Наша культура держится на двух архетипах: это исторический Иркутск и Байкал. Без этого мы – никто.

– И здесь-то мы и оказываемся несостоятельными людьми, потому что уничтожаем лучшее, что у нас есть. Горько это сознавать. Что можете сделать Вы, человек с фотокамерой в руках, чтобы как-то изменить мир к лучшему?

– Только говорить правду. У меня есть несколько свежих работ о том, что происходит с историческим центром города. Вот они, на стене моей мастерской. Сейчас я уже мало снимаю. В моём компьютере сотни фотографий. Их хватит на несколько издательских проектов. Сейчас мой лучший помощник – «Фотошоп». Некоторые воспринимают его как игрушку. Для меня это – серьёзный инструмент. С его помощью я могу сделать абсолютно всё, что способен породить мой мозг, моя фантазия, воспитанная трудом и долгим ожиданием. Я уверен, что самые плодотворные поиски нового происходят не во внешнем мире, а внутри себя. Сейчас у меня почти нет работ, которые представляли бы отдельно снятый кадр.

– А как же непосредственные впечатления жизни?

– Я сочиняю свои работы. Когда я сажусь за компьютер, то чувствую некоторое покалывание. Такое вот творческое предощущение, болезненное влечение к работе, что ли. Наверное, это свойственно творческим людям. А фотоискусство – это, безусловно, творчество. Некоторые люди, взяв в руки камеру, а сейчас с этим нет никаких проблем – снимать могут все, начинают думать, что они уже овладели искусством фотографии. Они даже участвуют в выставках. Я бывал на таких выставках. Там можно увидеть две-три неплохие работы, остальное, увы! – мусор, отходы. Но люди этого не понимают. Приехали на Байкал, остановились в красивом месте и сняли то, что увидели. И получилась просто копия. А ведь байкальские пейзажи, они магические, они должны быть переработаны сознанием художника, показаны с личной заинтересованностью, с пристрастием. Выделяя фрагмент, кадр, нужно заново выстроить цветовую гармонию, сложить цвета так, чтобы они существовали во внутреннем согласии.

– Возможно, из этой массовой культуры и прорастёт что-то прекрасное, гармоничное? Количество перейдёт в качество. Конечно, должны быть ориентиры, критерии оценки. Должны быть люди, которые высоко держат планку.

– У нас, к сожалению, слишком легко слыть, но не быть. И это пагубно действует на культуру, которая требует неповторимости. В последнее время в стране появилось много фотошкол. Часто это просто средство заработать деньги. Но там, где к делу относятся серьёзно, может зарождаться будущее фотографии. Ведь дар видеть, чувствовать светопись – он обычно проявляется уже в детстве. Современная техника позволяет достаточно быстро его распознать.

– А у нас засилье массовой культуры, и она отравляет умы.

– Проблема ещё в том, что у нас нет критики. А ведь она призвана формировать вкус. У нас нет арт-рынка. Недавно проходил в городе аукцион, цели которого были благородны. Но лоты, которые на нём были выставлены, явно не соответствовали ни заявленной цене, ни требованиям хорошего вкуса. Меж тем у художников мастерские забиты прекрасными работами, которые они не могут продать. О чём это говорит? Рынок произведений искусства у нас не сформирован.

– Как вам живётся с Вашим строгим подходом к делу?

– С властью у меня отношения вполне гармоничные: мы друг другу не интересны. Зато я чувствую заинтересованность в моей работе культурного сообщества. Когда вышла книга «Завещанный город», половина тиража разошлась прямо из моих рук. Люди звонили и приезжали. Я видел их глаза. Художник очень заинтересован в том, чтобы его детище ушло в хорошие руки. Меж тем, работая со сложной фотографической формой, я не вдруг приобрёл зрителей. А сейчас это признание украшает мою жизнь.

– А что ещё украшает её?

– Моя семья. У меня трое сыновей, им 19, 17 и 16 лет. У нас большой дом, есть сад, в котором уже кое-что плодоносит. Пробуйте варенье – это груши из нашего сада. Я вспомнил про свои крестьянские корни, полюбил возиться с землёй. Всё это хозяйство требует внимания и заботы, требует вложений.

– Я как-то постеснялась спросить Вас про финансовую сторону. Есть возможность заработать на жизнь?

– На жизнь со скромными потребностями – да. Но если хочешь заниматься тем, что тебе дорого, приходится выбирать. Сейчас выгодно снимать для гламурных изданий, но это совсем не моё. Я знаю, что хорошо покупается, спохватываюсь иногда, но, поукоряв себя, палец о палец не ударю, чтобы что-то предпринять. Времени в этой жизни осталось не так уж много, а работы ещё непаханое поле!

  • Расскажите об этом своим друзьям!