О времени и о себе |
15 Сентября 2011 г. |
Говорят, что старые люди начинают вспоминать многое, чему в молодые годы не придавали значения. Свои воспоминания я посвящаю молодым, пусть им в старости будет о чём вспомнить. Доброе слово учителям В 1930 году я пошла в школу, которая стояла напротив церкви на улице Баррикад - деревянная, на высоком фундаменте. Моя учительница – добрая, ласковая Лидия Филипповна Урбанович. Мы её любили и по утрам всем классом встречали у дома. Помню, как она водила нас в гончарную мастерскую, где каждый мог поработать с глиной за гончарным кругом. После третьего класса нас перевели в новую школу №8, выстроенную рядом с церковью Казанской Божьей Матери. Не могу не сказать добрых слов об учителях этой школы. Помню завуча Александру Степановну Житову, её мужа, преподавателя географии. Я благодарна Александре Степановне за её душевность, любовь к нам, очень разным: оболтусам и послушным, умникам и двоечникам. Я знаю, она отдавала нам все добрые чувства и ласку не меньше, чем родные матери, учила быть людьми. Её давно нет в живых, но она никогда не исчезала из моей памяти и сердца. По её напутствию и благословению я исполнила свою мечту, стала врачом. Был случай, когда она не позволила унизить меня, защитила. Я не была принята в комсомол, так как мой отец в 1937 году был репрессирован. Однажды я шла из библиотеки и завернула в школу, где проходило комсомольское собрание. В дверях меня остановил десятиклассник Абрамов. Он не разрешил мне войти и грубо толкнул. В то время нас часто обижали, и я научилась себя защищать. Так получилось, что я здорово ударила обидчика в самое больное место и вошла в школу. Но мне пришлось убегать от его товарищей. Комсомольцы написали директору заявление – требовали исключить меня из школы. Потом было собрание. Александра Степановна стала на мою защиту, не побоялась возможных последствий, хотя я была дочерью репрессированного. Многие выпускники нашей школы получили высшее образование, благодаря труду учителей стали профессионалами. Вот лишь некоторые имена, всплывшие в моей памяти, но их гораздо больше: Д.Сергеев-писатель, Г.П. Провоторова - доктор химических наук, Н. Н Низовцева - педагог, Т. Прилуцкая, А. Полякова - юристы, Г. Галанин, В. Губанова - врачи, В. Смирнова - мастер спорта. Были и другие прекрасные люди. Прошли годы, я стала врачом, поэтому прежде всего мне хотелось бы вспомнить моих коллег. Гордостью Иркутского медицинского института и нашей области были многие учёные, ассистенты, доценты, профессора-хирурги: П.Сапожков (факультетские клиники) В. Г. Щипачёв, А. И. Соркина – (клиники госпитальной хирургии), Е. И. Беляев (отделение гинекологии областной клинической больницы). И.М. Круковер (клиника отоларингологии), Франк-Каменецкий (клиника глазных болезней) и многие другие. Моими учителями в профессии были отличные специалисты и замечательные люди: Н. Ф. Юдин, Г. В. Клейменов. П. Маценко. Моими наставниками стали хирурги, специалисты высокого класса, прошедшие войну: Николай Иванович Герасименко, потом он стал директором Московского института туберкулеза, Владимир Ильич Кабецкий, отдавший много сил становлению хирургической помощи в Ангарске. С большим уважением вспоминаю коллег-хирургов Галину Матвеевну Матвееву, Гиту Наумовну Майзель, Льва Иосифовича Лейдермана, Александру Михайловну Кузнецову и других. Большинство моих товарищей окончили Иркутский медицинский институт, были на войне. К сожалению, многих уже нет в живых, но память о них сохранил и труд заслуженного деятеля науки России А. Г. Шантурова – труд летописца, рассказавшего о врачах, которые окончили Иркутский государственный медицинский институт в годы ВОВ и послевоенные годы. Мой Иркутск Замечательные люди жили Иркутске и я хочу признаться в любви в этому городу в годовщину его 350-летия. Наш город всегда украшали храмы. Мой дом стоял неподалёку от церкви Казанской Божьей Матери. Помню её внутреннее убранство того времени. Я часто туда заходила, меня удивляли старинные, в серебряных окладах, иконы. Казалось, что лики святых - живые. Их глаза наблюдали за мной, куда бы я ни отходила. В 30-е годы служба в церкви прекратилась. Я была свидетельницей того, как сбрасывали колокола. Когда упал большой колокол, было страшно, многие плакали. Прошли годы, а воспоминание об этом дне не исчезло. Как и тогда, мне слышится звук, казалось, это живое тело колокола при падении стонало от боли. Для всех он был своим, его чистый голос приглашал на службу и провожал после неё, радовал в праздники. Стало неуютно и страшно. Я помню как строили стадион «Динамо». Там был выстроен велотрек, возможно, самый лучший в стране. Ухоженной травкой радовало болельщиков футбольное поле. На территории стадиона была открыта танцплощадка. Каждый вечер играл духовой оркестр, приглашая на танцы молодёжь. Танцплощадка по выходным не могла вместить всех желающих. На территории возле стадиона находились озеро, лодочная станция, ресторан. Аллеи сада были посыпаны жёлтым песком, росли черёмуха, сирень, яблони. Каждый вечер играла музыка. У ворот стадиона в дни футбольных матчей за билетами собирались большие очереди. На трибунах негде было яблоку упасть, гул стадиона разносился по всему предместью, как и усиленный динамиками голос комментатора Льва Перминова. На всю жизнь остался в моей памяти образ этого журналиста. Я отчетливо помню его голос, часто звучавший по радио. Он был не только отличным спортивным комментатором, но и замечательным человеком, гражданином и честным журналистом. Память сердца Помню, как появилась в «Восточке» его статья «Загадка 10 км», она побудила меня написать воспоминания. В районе Пивоварихи было обнаружено место захоронения. На этом поле «горечи» нет останков моего отца. В городе появилось общество «Память», по инициативе этого общества и решению администрации города было организовано перезахоронение останков. Я участвовала в траурной процессии, шла за машинами с гробами. Сжималось сердце. Отец был всегда примером для меня, у него я училась терпению и мужеству. Он был примером чести и духовной силы, и потому все горести и трудности в жизни, коснувшиеся меня, я вспоминаю без злобы и обид. Я видела на лицах людей боль утраты, которая не стерлась с годами. По дороге у многих были обмороки, лились слезы. В районе Пивоварихи был создан «Мемориал» – в память о жертвах репрессий 1937–1939 гг. Во время Великой отечественной войны Иркутск вместе со всей страной переживал трудности и помогал фронту. День и ночь на заводах выпускали продукция для фронта. За станками работали женщины и подростки. Город принял сотни семей эвакуированных из районов военных действий, детей из блокадного Ленинграда. Многие мои сверстники ушли добровольцами на фронт. Я училась на курсах радистов, осталось сдать экзамены, но на фронт меня не взяли - в военкомате отказали, потому что у меня была бронь, я работала киномехаником. Вернуться в детство Память всё время возвращает меня в детство. Помню, на городской площади ежегодно раскидывал шатер цирк Шапито, много раз горевший. На базаре помню рыбные ряды с бочонками байкальской рыбы. Мой дед покупал всегда омуль с душком, этот засол был самым жирным и вкусным. Но у меня с дедом возникали ссоры из-за запаха рыбы, я говорила: «Съедай быстрее, я ухожу из дома!». На берегу рыбаки коптили хариусов, там же продавали. Цена была невысока, но вкус необыкновенный! В моей семье всегда отмечали святые праздники. Я помню, как бабушка приглашала нас на Пасху. Мы рано выходили из дома, шли на берег Ангары, к причалу, где стоял небольшой катер. Он перевозил нас на левый берег. Переплыв, мы долго шли на Кайскую гору. Бабушка поджидала нас у своего дома. Это было время полного дефицита, но на Пасху в доме бабушки Нади стоял незабываемый запах праздника. Теперь гора за Рабочим предместьем не кажется высокой. После войны она вся обросла домами, а в те далекие годы там были зелёные поляны, и росло много кустарника. В военное время вся гора была вспахана под картошку. Там и мне удалось захватить участок. Осенью, выкопав картошку и погрузив мешки на телегу, я начала спускаться с горы. Колесо телеги угодило в яму, мешки скатилась под гору, картошка рассыпалась по склону. Я только успела подумать: «Что же мне делать дальше?», а лошадь уже неслась вниз, там и остановилась. Хотелось плакать, но не было слез. Мне некому было помочь: брат на фронте, мама на лесоповале. Я и поехала домой. Была рада: не всё потеряно – на телеге осталось три мешка с картошкой. Короткие встречи После войны в нашем городе жили военнопленные японцы, их привлекали для разных работ. Они строили ограждение стадиона «Динамо». Я жила неподалеку, часто ходила в парк, там было у меня любимое место. В 1945 г. я стала студенткой мединститута. В парке стадиона под кустами сирени я занималась – учила анатомию человека. Вдали работали пленные, я отвлекалась от книги, мысли уносили меня в их загадочную страну. То, что эти люди воевали против моей родины, во мне не вызывало чувства злобы, скорее сочувствие. Они, солдаты, не хотели войны. Дома, наверное, их ждут семьи, дети. Однажды, я увидела: в мою сторону идёт японец. Он подошёл, поклонился и по русски сказал: «Здравствуйте!» Потом что-то стал возбужденно говорить, я крутила головой, показывая, что ничего не поняла. Японец поклонился и ушел. Когда я снова пришла на любимое место, он будто ждал меня – подошел, вручил мне блокнот и карандаш. С этого момента началась наша взаимная учеба. Он, например, подходил к дереву, называл его по-японски, я говорила ему русское название, мы делали записи. В конечном итоге я поняла: он врач из Токио, скучает по дому. Когда назвала свое имя, он быстро отошел, а через несколько минут вернулся с цветком в руке. Я подумала, что имя мое на японском языке означает цветок. Так это или нет, не знаю и сейчас. Я привыкла к своему знакомому. Его внешность была приятной, он был среднего роста, в чистой опрятной одежде, Однажды я пришла чуть позже обычного. Японец меня ожидал, он нервно ходил, а когда увидел меня, быстро пошел навстречу. Он поклонился, а потом стал говорить: «Токио, Токио». Было ясно: он прощается со мной. Я была рада за этого человека – он едет домой. Блокнот с японскими словами я, к сожалению, потеряла – там же было записано его имя. Заканчивая эти немного обрывочные воспоминания – так уж устроена наша память - я хочу пожелать любимому городу в год его юбилея быть краше, а иркутянам желаю благополучия.
Тэги: |
|