Георгий Тараторкин: Если что-то и возникало в моей жизни, то только по причине веры в меня других |
Наталия Корнеева, sobesednik.r |
14 Января 2020 г. |
11 января исполнилось бы 75 лет замечательному артисту Георгию Тараторкину, ушедшему из жизни три года назад. Есть такие актеры, которые при всей своей величине не затмевают собой никого и при этом сами всегда на виду. Таким был Георгий Тараторкин. Известность его началась с роли Раскольникова в экранизации романа Достоевского «Преступление и наказание». Сериалы «Не родись красивой» и «Таинственная страсть» (по мотивам последнего романа Василия Аксенова) принесли народному артисту новую волну популярности. В последнем он сыграл физика Репина, умирающего от тяжелой болезни. А через два года после съемок Георгий Георгиевич ушел от нас... Мы встречались с Тараторкиным накануне его 70-летнего юбилея. – Я благодарен всему, что происходит, и у меня никогда не было ролевых мечтаний, – вспоминал Тараторкин. – Но когда вдруг приходил Раскольников или Гамлет, я поражался: ну надо же, прямо на пересечении того, что сейчас меня мучает. Если что-то и возникало в моей жизни, то только по причине веры в меня других. Фильм Льва Кулиджанова «Преступление и наказание» посмотрели 13 миллионов зрителей. Картина была удостоена Государственной премии имени братьев Васильевых. Вот как рассказывал сам актер о своем звездном часе: – Я лежал в больнице с неясным диагнозом, что-то вроде инфекционного неспецифического полиартрита. Во время спектакля (в Ленинградском ТЮЗе. – Авт.) вдруг резко заболело колено. В антракте оно распухло, температура поднялась до 39. Я не вставал уже пару месяцев, когда ко мне в больницу приехали с киностудии и говорят: «Если все будет хорошо, попробуетесь на Раскольникова». Не слабо! Я попросил принести книгу, стал читать, и уже тараканы в голове, воображение включилось. Потом стал подниматься, ходить по стеночке. К Кулиджанову на пробы поехал с палочкой, прихрамывая. На премьере в Ленинграде волновался, потому что фильм смотрела мама. Раньше она увидела меня на сцене ТЮЗа в главной роли и сказала: «Тебе бы теперь в кино сняться». И вот закончился фильм. Первая подбежала ко мне Люся Чурсина и обняла со словами: «Господи боже мой! Можно же работать по-настоящему!» А потом я подвел маму к Кулиджанову. Они посмотрели друг на друга продолжительно, без слов, и Лев Александрович взял мамину руку и поцеловал. После премьеры мы с Кулиджановым поехали на Венецианский кинофестиваль. Это была моя первая поездка за рубеж. Но даже и там я до конца не понимал, что происходит. Мы с мамой и долги-то не все смогли раздать. У меня была небольшая ставка. По ходатайству Кулиджанова мне ее повысили где-то с середины картины. А после Венеции мой съемочный день стал стоить 50 рублей. Это уже было хорошо. Женился и стал москвичомВ этот счастливый период Георгий Тараторкин женился на актрисе Екатерине Марковой, дочери советского классика Георгия Маркова, первого секретаря Союза писателей и члена ЦК КПСС, и стал москвичом. – Мы с Катей поженились в 1970-м. Через год не стало мамы. Мне было 25 лет, а в 7 лет я потерял отца, и поэтому у меня было ощущение, что в лице Марковых судьба дарит мне истинное родительское отношение... Марковы сначала жили в писательском доме напротив Третьяковки, потом переехали в Большой Палашевский. У них была приходящая помощница по хозяйству, служебный автомобиль с шофером, но никакого пафоса не было. За все время, пока Георгий Мокеевич был первым секретарем Союза писателей, он не выписал себе ни одной премии. И дачу не построил, жил на государственной. Они же с женой сибиряки, у них совсем другие были представления обо всем. А мы с Катей четыре года жили на два города, до рождения сына Филиппа. Я работал в Ленинградском ТЮЗе, а Катя играла в Московском ТЮЗе. Потом в «Современник» перешла (зрителям Екатерина Маркова знакома по роли Гали Четвертак в фильме «...А зори здесь тихие». – Авт.). Конечно, ее взяли бы и в Ленинградский ТЮЗ, и мне уже будущую квартиру показывали. Но меня пригласил Юрий Александрович Завадский в Театр имени Моссовета, и я переехал в Москву. «Марецкая звала меня Тараторочка»В Театр имени Моссовета Георгий Тараторкин пришел уже известным актером, но в труппе были более маститые артисты: Фаина Раневская, Вера Марецкая, Геннадий Бортников. – Приняли меня в театре замечательно. Я репетировал Раскольникова, и актеры, которые уже три года с фантастическим успехом играли этот спектакль, тоже со мной репетировали. Перед первым своим выходом на сцену сижу гримируюсь, вдруг открывается дверь и с охапкой роз входит Геннадий Бортников... Марецкая звала меня Тараторочка. Я очень боялся попасть на острый язычок Фаины Георгиевны Раневской. Она была еще и соседкой Марковых, ниже этажом. Когда я сыграл Александра Блока в спектакле «Версия», она позвонила: «Я так рада, мне говорят, вы замечательно играете. Вряд ли я посмотрю, три часа – это так непросто, но я хочу сделать вам подарок. Зайдите». И подарила мне подлинную фотографию Блока, которая досталась ей когда-то от Анны Андреевны Ахматовой. «Я совсем не знаю свою жену»Георгий Тараторкин почти полвека прожил в браке с Екатериной Марковой. Родились сын Филипп и дочь Аня. Екатерина говорила, что с мужем невозможно было устраивать какие-то разборки. У него сразу за спиной расправлялись ангельские крылышки. Но все же они оба творческие личности. Екатерина – актриса и писатель. (По ее повестям «Чужой звонок», «Чехарда», «Непохожая» были сняты фильмы.) И Тараторкин – народный артист. Каждому необходимо личное пространство, а как поделить территорию в малогабаритной квартире, где еще и дети бегают?.. – Когда Катя написала свою первую повесть «Чужой звонок», которая была опубликована в журнале «Юность», я офонарел, – говорил мне с восхищением Георгий Георгиевич. – Оказалось, я совсем не знаю свою жену. Личное пространство – оно не в квадратных метрах, оно в другом измерении... Помню, снимали натуру в «Преступлении и наказании». Меня загримировали, и у меня топор уже за пазухой. Было воскресное утро, умытый Ленинград. Солнышко. Молодые папы с колясками, кто-то у ларька с пивом. Сижу рядом с водителем и через ветровое стекло смотрю, все впитываю, и вдруг меня пронзает: «А ведь Раскольников не может так, как я, наслаждаться этим утром, потому что уже совершил...» Я себя не вижу и не мыслю за рулем. Меня Катя возит. А если ей в другую сторону – нет проблем. Она поехала, а я спустился в метро. Она опоздала, а я приехал вовремя. Аня тоже села и поехала, а Филипп еще собирается. В детстве он обожал метро. Мы спускались туда и шли к первому вагону. Сынишке хотелось посмотреть кабину машиниста. Однажды машинист узнал меня, видимо, и говорит Филиппу: «Прокатиться хочешь? Давай быстрей». Мы зашли в кабину, поезд пошел, машинист поставил Филиппа рядом с собой, а мне говорит: «Вас я попрошу пригнуться. Это все-таки не театр».
«Ну Тараторкина я!»– Сын окончил историко-архивный, стал кандидатом наук. У него двое сыновей. У Ани тоже сын Никита. У нас одни пацаны! Филипп иногда служит в храме. У него абсолютно свой от рождения определенный путь. Так же и у Ани. Мы с женой думали, она не пойдет в артистки (какой нормальный родитель, что-то знающий про это, пожелает своему ребенку), но у нее такой кураж возник. Если я, как ёжик в тумане, совершал этот шаг, сам удивляясь тому, что со мной происходит, то она поступила в театральный с ходу. Аня рассказывала, что, когда на вступительных экзаменах приемная комиссия спросила, как ее фамилия и она сказала: «Тараторкина», – возникло замешательство: «Как-как?» Она повторила: «Анна Тараторкина». Видит, не понимают. «Ну Тараторкина я!» Мы играли с ней в спектакле «Американские горки», где по действию она ведущая, а я ведомый, и она так профессионально меня крутила! Это такое счастье – с дитем своим быть на одной сцене. На сайте «Мои года» есть немало публикаций о творческих людях. Ниже тоже найдется что почитать:
|
|