НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Фронтовые дороги капитана Шарого

29 Сентября 2011 г.

alt

В октябре прошлого года Леониду Константиновичу Шарому исполнилось 87 лет. Юбиляра тепло поздравили бывшие коллеги, друзья и родственники. В одной из многочисленных открыток и телеграмм были перефразированные слова песни:

Ты часто время торопил,

Умел во все дела впрягаться;

Пускай ты денег не скопил,

 

Любовь к тебе – твоё богатство!

Леонид Константинович по-прежнему красив и лицом, и душой, держит осанку, жизнерадостен и бодр. Он коренной иркутянин. Его детство и юность прошли в родительском доме № 15 на улице Красных Мадьяр.

Перед войной, не окончив восьми классов, Шарый устроился на работу в гараж почтовой связи слесарем в цех по ремонту автомобильных моторов «ЗИС» и «ГАЗ».

В конце октября 1941 года восемнадцатилетний Леонид Шарый становится курсантом 2-го военно-пехотного училища в Омске.

Через шесть месяцев Шарый окончил училище и в звании младшего лейтенанта вместе с другими выпускниками был направлен на Брянский фронт в район боёв за города Елец и Ливны, где шли кровопролитные бои.

Шарого распределили в 1019 полк триста седьмой стрелковой дивизии на должность заместителя командира роты по строевой.

Вскоре потрепанный в боях полк отвели для пополнения во второй эшелон. Немцы, видимо, выдохлись в боях, прекратили атаки и накапливали силы. В своих окопах чувствовали себя вольно, нередко по брустверу разгуливали в полный рост, громко разговаривали и смеялись. Их беспечность нарушили наши снайперы.

Шарый тоже решил попытать счастье в снайперской стрельбе. Эта попытка чуть на обернулась трагедией. А было так: с ведома командира роты он на «охоту» на фрицев взял с собой трёх добровольцев – старшину Мишарина, сержанта Потелова и рядового украинца со странной фамилией Прыщ. Это был корявый человек с рябым, некрасивым лицом, с большим щучьим ртом и неприятными глазами. Под левым глазом у него сидела бородавка...

С наступлением сумерек четверо «охотников» подползли к немецким окопам до ста метров и разместились в полуразрушенной избёнке. Старшина и сержант заняли позиции по её углам, а Прыщ – возле двери. Сам же заместитель комроты устроился у окна. Как только на востоке забрезжила утренняя заря, Шарый проверил посты: старшина и сержант были на месте, а рядовой словно сквозь землю провалился. У дверей стояла его винтовка и валялся патронташ. Поиски солдата ни к чему не привели. Стало ясно, что Прыщ переметнулся к фрицам. Как доложить командованию? Старшина, по возрасту всех старше, прошедший огонь, воду и медные трубы, предложил сообщить, что якобы солдат погиб от шальной пули. Так и доложили командиру роты, тот – комбату, и рапорт достиг штаба полка. Оттуда последовал приказ – притащить убитого. Понятно, что этот приказ был невыполним. Всех троих вызвали в «СМЕРШ» («Смерть шпионам»). До военной контрразведки их везли в кузове старенькой полуторки, шофёр которой, скуластый, голубоглазый паренёк, вынул из кармана брюк тряпичный кисет с вышитой надписью «Бей фашистов и шпионов» и угостил провинившихся табаком. От страха перед неизвестностью они всю дорогу курили взахлёб, вдыхая дым, что есть мочи, чтобы продрало до самого нутра. В землянке контрразведчиков было двое – капитан, мужчина лет тридцати, среднего роста, располневший, с широким бабьим задом, распиравшим брюки, полулежал на нарах, пуская кольца дыма, задумчиво следя за его завитками; другой – молоденький лейтенант при свете фонаря «летучая мышь» перелистывал трофейный немецкий журнал с фотографиями манекенщиц. Капитан нахмурился, выплюнул изо рта изжёванный окурок, приложил карманные часы к уху, чтобы убедиться в их работе, и подчеркнуто строго приказал: «Остаться младшему лейтенанту, остальным же ждать вызова наверху. Допрашивать буду по одному». У Шарого во рту мгновенно пересохло…

После пристрастного допроса двое виновников были отправлены в свою часть, а младший лейтенант был определён в штрафбат, но долго там не задержался: в первом же бою был легко ранен и возвращён в родную часть на прежнюю должность. Ценою ранения он искупил свою вину...

Вскоре в бою был убит комроты, и его заменил Шарый. Девятнадцатилетнему Леониду присвоили очередное звание – он стал лейтенантом. Хлопот прибавилось: надо было решать проблемы питания подчинённых, снабжения их боеприпасами, одеждой, обувью и многие другие вопросы. Совместно со своим заместителем по политчасти приходилось постоянно в поле зрения держать моральное состояние солдат. Стрелковые части систематически обновлялись – на место убитых и раненых прибывало пополнение из разных районов страны, нередко – из населённых пунктов, подвергавшихся оккупации.

Разные это были люди: иные готовы были, чтобы спасти свою жизнь, стрелять в себя или перебежать к фрицам.

У меня невольно вырвался вопрос:

– Леонид Константинович, встречались ли такие подонки среди сибиряков?

– Нет, не встречались!Даже среди парней, родители которых были раскулачены или репрессированы в 1937 году. Сибиряки были моей надеждой и опорой.

А как обстояло дело с питанием?

Еда была однообразной и не сытной – чаще всего жиденький гороховый суп из концентратов, который неплохо прополаскивал желудок, но мало питал организм. К супу давали сухари и кусочек колбасы. В первые годы войны у командиров рот и взводов не было связных. Младшие офицеры сами с котелками ходили к походной кухне. Правда, сердобольный ротный повар, видя мою занятость, либо сам приносил обед, либо поручал одному из солдат и старался в котелок подчерпнуть побольше гущи...

Рассказал Константин Леонидович и о том, что в первоначальный военный период в Красной Армии ещё действовал воинский устав 1937 года, по которому командиры взводов и рот во время атаки должны были находиться впереди своих подразделений – по-чапаевски, как в гражданскую войну. Зная это, немцы старались в первую очередь сразить их, а потом уж остальных воинов. Кто-то правильно сказал, что младших офицеров хватало только на полторы-две атаки...

Наступил 1943 год, перелом в войне, суровую школу которой на передовой достойно проходил иркутянин Леонид Шарый. Передовую он покидал ненадолго только по ранению, и снова возвращался часть...

В сентябре ему было присвоено звание старшего лейтенанта. Из всех событий этого года особенно памятным для него было участие в конце декабря в Городокской наступательной операции 1-го Прибалтийского фронта. Роте Шарого было приказано прорваться в тыл противника на десять километров и оседлать шоссе, по которому немцы доставляли боеприпасы к местам боёв.

Пробиться через фашистскую оборону Шарый решил на рассвете без артподготовки, только с помощью ручных гранат.

Немцы, как обычно, нейтральную полосу через каждые десять-двадцать минут освещали ракетами то в одном месте, то в другом и пускали из пулемётов длинные светящиеся нитки трассирующих пуль – синие, красные, зелёные. Более часа бойцы роты бесшумно приближались к вражеской позиции то по-пластунски, то короткими перебежками. Их поблекшие шинели, брюки, обмотки сливались с посеревшей травой. Падающие на землю в то утро редкие снежные хлопья были как нельзя кстати.

Всё шло без сучка, без задоринки. Но когда до окопов расстояние сократилось до броска ручной гранаты, фашисты всполошились – заметили ползущих советских солдат. Открыли лихорадочную стрельбу. От неё бойцы в ужасе оцепенели, прижались к земле. Смерть нависла над ними. В разных местах застонали раненые. Малейшее промедление атаки было смерти подобно – это Шарый остро ощутил, вскочил на ноги и крикнул изо всей мочи: «Гранаты! Вперед!» И он первым бросился на окопы, размахивая пистолетом. Этот приказ повторили командиры взводов и отделений. И бойцы, с пронзительным криком «ура», сорвались с места. Криком «ура» они не только нагнали страх на фрицев, но и себя подстегнули.

Рёв сотен глоток, треск автоматов, взрывы гранат ошеломили фашистов. Потрясённые, они, спотыкаясь, толкая друг друга, перескакивая через убитых и раненых, бросились наутёк улепётывали без оглядки!

Атака удалась на славу. Бойцы роты Шарого стремительным броском одолели одну за другой две полосы фашистской обороны, оседлали шоссе, как и было предусмотрено, уничтожили конный обоз с боеприпасами и заняли круговую оборону.

Немцы, взбешённые дерзостью русских солдат, решили во что бы то ни стало раздавить роту Шарого, стереть её в порошок. Трое суток рота отбивала одну вражескую атаку за другой. Кончались боеприпасы, сухари, вышла из строя рация, росло число раненых и убитых. Был ранен в грудь Шарый. Командовать ротой, вернее, её остатками стал командир первого взвода Рогов. Он по совету Шарого стал выводить оставшихся в живых бойцов из окружения. И вывел. Был вынесен на плащ-палатке старший лейтенант и ещё несколько бойцов. Понятно, всех раненых не вынесли – физических сил недоставало. Многих погибших по-человечески не смогли предать земле... Рота, несмотря на потери, помешала врагу подвозить боеприпасы и продовольствие к своим подразделениям, и это было немаловажным делом. Подобных боевых эпизодов у Леонида Шарого было немало...

Летом 1944 года, после очередного ранения, он оказался в госпитале небольшого города Кинешма Ивановской области, где встретился с медицинской сестрой Раисой Шафеевой. Раису любили все: начальство госпиталя – за исполнительность и обязательность, раненые – за доброту, сострадательность, за умение своими волшебными пальчиками безболезненно ставить уколы. Стройная, красивая, всегда в проглаженом белоснежном халатике, она в палату приносила с собой благоухание женственности, по которой тосковали одинокие сердца фронтовиков.

В этом госпитале лечились французские лётчики истребительного полка «Нормандия-Неман». К их палате была прикреплена медсестра Шафеева. Французские лётчики, отличавшиеся особой вежливостью, усиленно ухаживали за Раисой, всегда встречали её цветами, дарили духи, делали комплименты.

Раиса обслуживала и палату, в которой лежал капитан Шарый (накануне последнего ранения ему было присвоено звание капитана). Шарый влюбился в медсестру-красавицу с первого взгляда и в несколько дней успел покорить её сердце. Вскоре капитан предложил Раисе стать его женой и получил её согласие. Прожили они душа в душу без малого шестьдесят лет. Осенью 2003 года Раиса Фёдоровна ушла из жизни. Их брак ни разу не давал трещины…

В 1947 году Шарый демобилизовался и вместе с женой приехал в родной Иркутск. Организовал добровольное спортивное общество «Рекорд», стал его председателем. Продолжительное время работал в партийных и профсоюзных органах. Окончил заочно Московский институт советской торговли имени Плеханова, 23 года трудился в системе общественного питания, в том числе семнадцать лет начальником управления общественного питания Иркутского облисполкома. При его непосредственном участии было построено около двух тысяч столовых, кафе, закусочных. За огромную работу в организации общественного питания области Шарый был награждён орденом Трудового Красного Знамени, а за героизм в боях удостоился боевых наград – орденов Отечественной войны 1-й и 2-й степени и медали «За победу над Германией в Отечественной войне 1941–1945 гг.», За самоотверженный труд в мирные дни награжден медалями «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения

В. И. Ленина», «За освоение целинных и залежных земель», «За строительство Байкало-Амурской магистрали», «Ветеран труда» и многими юбилейными. Л. К. Шарый – персональный пенсионер республиканского значения, инвалид Великой Отечественной войны 2-й группы.

Леонид Константинович никогда никого не боялся, не кланялся ни пулям, ни чиновникам. В своем роде – фаталист, верит, что умрёт тогда, когда придёт его время, ни раньше, ни позже. В жизни Леонид Константинович всегда был серьёзным, нежным, очень заботливым мужем и отцом. В свои 87 лет он сохранил ясность ума, жизнелюбие и активность.

  • Расскажите об этом своим друзьям!