Мистер Эндорфин

Однажды во время дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном кафе. Приятель заказал хот-дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что хот-доги тут понимают буквально и подают разогретых собак.

– Как ты можешь это есть, – пошутил я. – Зоозащитников не боишься?

– Мистера Эндорфина на тебя нет! – ответил приятель.

– Кого-кого? – переспросил я.

Так я узнал про Мистера Эндорфина.

Приятелю готовили его хот-дог, а он рассказывал. Хот-дог готовили довольно долго, видимо, сначала им всё-таки пришлось ловить собаку.

«У меня на первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь, – без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел, подумал: фу, какой плоский, неинтересный дядька! Пока однажды не услышал его тихий комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой-то бухгалтерский отчёт в «Экселе». И он над ним ржёт. А ты не прост, чувак! – сказал я себе тогда. И ещё прикинул – а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами?

Короче, персонаж оказался что надо. У него всегда всё было превосходно. Это его фишка. Понимаешь? Всегда. И всё. Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву. «Превосходно!» Не «нормально». Не «хорошо». И даже не «отлично». Именно – «превосходно!».

Погода у него – только прекрасная. Иду как-то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу, перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги. Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. «Гляди, – кричит он мне, – как будто горная река!» И улыбается.

Машина у него – самая лучшая. Однажды он меня подвозил. Едем на его «перпетуум-мобиле». С виду вроде «копейка», но зад подозрительно напоминает Москвич-412. Франкенштейн какой-то.

– Послушай, как двигатель работает, – говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости – кашель и спорадические попукивания. А он не унимается: и ведь не скажешь, что «девочке» тридцать лет. Узнав про возраст «девочки», я попросил остановиться, так как мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на каком-то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро.

Курорты у него – все как на подбор невероятные. Я как-то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из самолёта нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой-то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа – три колючки и один отель (так что про космический – не обманул). До моря можно добраться только в мечтах, отель в Кукуево. Шведский стол – для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов. Там после десятка надписей на русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам» выделялась одна, размашистая, на полстраницы: «ВОСТОРГ!!!». Не с одним или с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками и всеми большими буквами. И знакомое имя в подписи.

У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед.

«Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа!» – причитал он в гастрономическом полуобмороке над тарелкой с пойлом из половой тряпки.

«Ну что же это за беляш, это же чудо, а не беляш, нежнейшая телятина (каждый раз в ответ на это нежнейшая телятина внутри удивлённо мяукала)! Тесто воздушное! Сок, сок ручьями!» – и так далее. Послушаешь его, послушаешь и глядь – и суп вроде уже мылом не отдаёт, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А главное – после обедов с ним я ни разу не отравился, видимо, организм в его присутствии выделял какие-то защитные вещества.

И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов – не маска. Всё естественно и органично. Его восторгало от жизни, как годовалого ребёнка. Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Астерикс – в котёл с волшебным зельем.

Мы в конторе прозвали его – Мистер Эндорфин. В курилке часто можно было услышать: чего-то сегодня хреново, пойду с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк.

– Знаешь, что самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как-то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой-то неприлично дешёвый торт, вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят. Мы сели за стол – с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам и понеслась: «Какое потрясающее чудо!» – застонал ребёнок. «Какое чудесное потрясение!» – подхватила жена.

«Вот паршивцы, – издеваются!» – подумал я. А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали все трое».

В этом месте приятелю принесли хот-дог, и он закончил рассказ.

– Вот ты спросил, как я это буду есть, – сказал он, – очень просто: включу Мистера Эндорфина.

Приятель взял хот-дог, поднёс его ко рту и зашептал:

– Какая румяная сосиска! С пылу с жару, с пряностями! О, да тут не только кетчуп из отборнейших томатов, да ещё и горчица, пикантная, сладковатая! Пышная, свежайшая булочка!..»

– Девушка! – крикнул я через всё кафе хозяйке заведения, – можно мне тоже хот-дог!

• Расскажите об этом своим друзьям!