НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-26-18-01-15
Народная артистка СССР София Ротару на своей странице в соцсети опубликовала фото с кладбища. 23 октября певица посетила могилу мужа Анатолия Евдокименко, похороненного в...
2024-10-25-18-36-10
Известная певица Таисия Повалий уже несколько лет проживает в Москве, много гастролирует по России и участвует в различных проектах.
2024-11-08-04-50-04---
Глава поселка Чернышевский в Мирнинском районе Якутии, Артем Ширшов, объяснил людям задержку в выплате зарплаты "запоем" бухгалтера.
2024-11-06-18-32-25
Юлия Барановская и Александр Гордон уже много лет работают вместе. Их по праву считают одними из лучших телеведущих на российском телевидении.
2024-10-28-04-10-18
Бывает, к сожалению, в жизни так, что дети решаются на самоубийство. И нередко потом к религиозным деятелям люди обращаются с вопросом о возможности отпевания таких...

Что за шум?

Владислав Огарков   
16 Марта 2024 г.

Январским морозным днем сижу в хорошо нагретом печью доме и что-то мастерю. Кроме меня тут еще двое, чья одушевленность под сомнением – спящий кот и нечто вещающий радиоприемник. Это, впрочем, не самое главное.

sinica 01

Сколотил поделку, гляжу – еще бы одну дощечку добавить. Не велика проблема. У меня их под навесом вагон и маленькая тележка. Обрезки строганых досок не выбрасываю, храню, исходя из того, что выкинуть легче, чем найти. Сую ноги в валенки, шапку на макушку и – во двор. Доски в самом конце дровяника. Стоймя, «лежмя», навалом – сразу не найдешь, надо разбирать.

Шумок какой-то странный…

Разбирая завал из коротких обрезков, прислушиваюсь к непонятным шелестящим звукам справа. Что это может быть? Там, в углу дровяника, пирамидой высятся большие обрезки разной длины и ширины, полосы пластика, железа и всякой всячины, какая может пригодиться в хозяйстве. Скорее всего, соображаю, там мыши возятся. Любят они свои гнезда устраивать в укромном местечке, куда хозяин не скоро заглянет да руку туда не запустит. Совсем обнаглели, твари бесстыжие, среди белого дня шебутятся и даже ухом не ведут от того, что человек рядом ходит. А в дровяник и кот частенько наведывается, они и его, выходит, не боятся?

Ну, на кота, пожалуй, напраслину возводить не стоит. По части здоровья он у нас особый, и отношение к нему должно быть особым. Человечным, наверное.

Года три назад, январской ночью он ушел в загул. А явился с капканом на задней лапе. Что ж, разжал железку, сдавившую стопу. Она еще теплой была.

– Отдохни денек, – говорю, – посиди в тепле, а я твою лапу смочу кое-чем, забинтую, кровоток восстановится.

– Не-еет! – слышится, – я востребован, меня дамы ждут, сейчас же отпусти на гулянку.

Что с него возьмешь? Слушать ничего не хочет, орет и ругается последними словами. Пришлось отпустить. Еще пару дней где-то шлялся.

Холодной была стопа… Омертвела, а потом и совсем отвалилась. С тех пор он инвалид, скачет на трех лапах, четвертая, укороченная, болтается без дела. Но характером тот же – со стола может вкусненькое стащить, непослушный, ленивый, и еще целый ряд недостатков (а у кого их нет? Покажите!). А служить старается честно – мышей в усадьбе редко увидишь, кот регулирует их численность.

Дощечка нужная нашлась, наконец, а мне, раздетому, совсем не жарко. Где-то под тридцать сегодня поджимает. В одной шапке выскочил, скорей обернуться хотел.

Шум почему-то стал стихать, стоило немного отойти. Странно… Обычно всякие зверушки затихают, настораживаются, когда близко к ним подходишь, а тут наоборот… Но не мерзнуть же мне по таким пустякам! Скорее в дом, где тепло и музыка играет. А еще спящий кот, глядя на которого, сразу исчезает всякое желание суетиться. Услышав шаги, он умиротворенно зевает и делает «потягусеньки».

Вот и все. Дощечку приладил, смотрю на свою работу – вроде ничего, сойдет. Но что-то мешает появиться финальной улыбке.

Какой-то червячок, чувствую, душу точит за то, что убежал из дровяника, не разобравшись в источниках шума. Нет, конечно, это не мыши. Услышав меня, они бы повели себя иначе. Тогда кто? Горностай? Тоже не может быть. Этот красивый северный зверек не часто встречается в здешней тайге, он осторожен и не осмелится зайти в деревню, где много собак и других врагов. Вопрос ребром – какой из меня следопыт, если в своей усадьбе не разберусь?

Снова сую ноги в валенки, одеваюсь серьезно. Уж кого-кого, а себя-то, старого, знаю – не угомонюсь, пока не докопаюсь.

Уже на подходе появляется мысль, которую надо проверить. Останавливаюсь и замираю, прислушиваясь. В дровянике тихо. Подхожу к пирамиде из составленных досок и – шум возобновляется! Догадка подтвердилась: за досками кто-то есть, и этот «кто-то» не прячется от человека, но хочет привлечь к себе внимание.

Что ж, внимание есть. Убираю несколько досок, и появляется щель, однако никто из нее не выскакивает и не выглядывает. Как же так?

Тем временем звуки усилились. То шелестит, то трепыхается и, похоже, не здесь, а в самом углу, где труба подпирает потолок. Черную пластиковую трубу, обычную «десятку», когда-то хотел приспособить под вентиляцию и насквозь прошил железным штырем, но потом чего-то передумал. Она уже не один год тут стоит, со всех сторон обросла обрезками досок и другим хламом, придется все разбирать, чтобы добраться до нее.

Ну вот, добрался все-таки. Шум, правда, прекратился.

Штырь забит в верхней половине трубы. Она, между прочим, довольно длинная, больше двух с половиной метров, не сразу ее отсюда вытащишь. А все же изловчился, приподнял и… И выпадает из нее настоящая живая синичка! Желтое брюшко, черная спинка и черная головка с белыми щечками. Кто бы мог подумать?

Бедняжка, видно, долго билась в трубе, потратила все свои невеликие силенки, чтобы покинуть пластиковый плен. Жалко и больно ее видеть – не в силах взлететь, она едва держится на лапках. Расставив крылышки, чтобы не упасть, опирается на мерзлую землю, со страхом смотрит на меня – такая махонькая рядом с большим валенком… Интересно, долго ли она там была? Час-другой или со вчерашнего дня? В такой мороз, чтобы не погибнуть, надо чаще есть, летать, а сейчас даже с места не сдвинется…

Горсть любимых синичками семечек всегда есть в кармане. Плавно, чтобы не пугать, опускаюсь на корточки и кладу зернышки возле птахи. Ей, видно, пока не до того – продолжает стоять, опираясь на маховые перья, неотрывно глядя на меня.

Ясно, что спасенная боится своего спасителя.

Это нормально и сегодня никого не удивит. Человек стал гораздо опаснее за те тысячи лет, что прошли с момента сотворения живого мира. Немного найдется тех, кто хотел бы возразить, поэтому аргументы можно опустить. Сам охотник в прошлом, кое-что знаю о предмете разговора. Десятки метров приходилось, помню, ползти, прелые листья носом бороздить, чтобы на выстрел подобраться к дикой птице. И попутно учиться всяким звериным повадкам.

А как угодила синичка в трубу?

Или на ночлег хотела устроиться, или место для гнезда подыскивала – иди, спроси ее… На штыре можно сидеть, как на насесте, вылететь вверх тоже можно, размах крыльев позволял. Но, как-то оказавшись под штырем, в нижней части трубы, синичка попала в ловушку – вылететь мешает железка, а выйти вверх, цепляясь коготками, тоже никак – поверхность трубы твердая и гладкая, как лед.

Каким-то чутьем птаха поняла, что помочь может только человек, надо дождаться, услышать его из этой темницы и трепетать, трепетать, пока не поймет.

«Хэппи энд» не придуманный. Понимая, что мне лучше исчезнуть, ухожу. Осторожно ступая и пятясь, покидаю дровяник, но за большой кучей снега сразу останавливаюсь, чтобы, выглянув, видеть угол дровяника. Кроме того, отсюда просматриваются все кошачьи тропинки по снегу. Соседские кошки и коты заборов не признают (и вообще придуманных людьми границ не признают), мне придется здесь побыть в качестве караульного.

Через какое-то время любопытство подталкивает выглянуть из укрытия – как оно там? А там хорошие новости – синичка стоит, не опираясь на крылышки, подошла ближе к семечкам. Похоже, что жизнь к ней возвращается. По капельке, по чуть-чуть вливается в ее ослабевшее тельце. А еще через несколько минут ее уже не было там. С богом!

История давняя. В жизни многое поменялось – дровяник перестроен, труба нашла свое место в системе вентиляции… Изменился и бывший охотник, давно сдавший куда следует свое безотказное ружье. Каждую зиму синички сами слетаются, только увидев его в дверях дома. Ходят по валенкам, по плечам, садятся на ладонь с угощением. В сильные морозы могут и в окна клювиками постукивать, напоминая, – давай-ка, дружок, подсыпай в опустевшую кормушку. Издалека узнают и подлетают даже на соседних улицах. Не потому, что он какой-то там писатель, знаменитость местного масштаба, – нет, братцы, действительность проста, как пареная репа – семечки в его кармане!

  • Расскажите об этом своим друзьям!

Тэги: