Белка-утопленница |
18 Декабря 2014 г. |
К домашним животным, летом проживающим на дачах, относятся собаки и кошки. А вот у нашей дачной группировки, включающей хозяев трёх соседних участков, у которых отсутствуют явные внутренние ограждения, этим летом появились общие белки. Одна – первая, уже слегка одомашненная (точнее, одаченная) прописалась в непролазных дебрях чердака нашего банного домика, а две – приходящие, бегающие по нашим и окрестным соснам и наружным ограждениям. Наблюдать за их беготней, за игрой в догонялки – вверх, вниз и по спирали на деревьях, по стенам дач и между грядок – удовольствие огромное: они много интереснее собак и кошек. Мы диву даёмся, как искусно и бесстрашно бегают белки по веткам, как они лежат на самых тонких кончиках сухих сучков – в этом им помогают большие пушистые хвосты-балансиры. Мы, трое, выкладываем белкам на чердаке, крыше и крыльце бани разнообразнейший корм: кедровые орехи, шелушённые семечки, все виды садовых ягод, печенье, хлеб, яблоки, огурцы, стручки гороха. Всё это постепенно исчезает. Белкам помогают птицы, в том числе синички – белки их гоняют, а иногда и сами сдают свою «столовую» птичкам. Наша белка то позволяет товаркам трапезничать вместе с ней, то «кричит» на них, отталкивает от мисок. Но это все – присказка, а теперь – главное. В воскресенье одна из членов нашего дачного сообщества, Татьяна, проходя мимо своей полупустой бочки для согрева и аккумуляции поливной воды, услышала царапание и что-то типа писка. Подошла: в воде барахталась наша белка, отчаянно и безуспешно пытавшаяся выбраться по стенкам. Это были явно последние усилия пленницы – похоже, опоздай помощь меньше чем на минуту, спасать было бы уже некого. Белки, как, наверное, и все вольные звери, умеют плавать (я, помню, читал, как в Канаде видели тысячное стадо белок, переплывающих широкую реку Маккензи), но в бочке долго не наплаваешься. Когда Таня достала белку, та уже не двигалась, лишь дрожала тельцем, которое в мокром виде оказалось тонким, щуплым, а уж о роскошном хвосте что и говорить... Глаза утопленницы были закрыты. Явно требовалось что-то делать. Таня позвала на помощь остальных соседок – одна по прошлой, допенсионной жизни работала кардиологом в заводской поликлинике, другая заведовала медздравпунктом крупной автобазы. Когда я прибыл на место происшествия, увидел такую картину. На нашем банном крыльце в коробке среди тряпок недвижимо лежала утопленница, над ней склонились врачи опытнее некуда: как известно – бывших врачей не бывает... Когда я попытался подать совет, как надо выливать воду из выловленных кандидатов в утопленники, как надо делать искусственное дыхание, чтобы запустить сердце и дыхательную систему, доктора от меня отмахнулись – они уже по всем правилам вылили воду из белки, и она у них уже задышала, при этом очень сильно дрожала и глаза не открывала. Я всё-таки нашёл, чем помочь спасателям – вспомнил, как когда-то наша маленькая внучка и её ещё более маленький приятель искупали в кастрюле морскую свинку и та потом умерла у них на руках – явно от скоротечного воспаления легких после переохлаждения. (Я потом объяснил незадачливым экспериментаторам, что свинка морская – это не потому, что она живет в море, это сокращение от слова «заморская» – эти милые комнатные животные происходят с далекого, жаркого, заморского острова Новая Гвинея). Так вот, я предложил реаниматорам обложить белку пластиковыми бутылками с тёплой водой, которая стояла на плите. Хорошо, что утром, когда я жёг в печке накопившуюся бумагу и мусор, то попутно нагрел большую кастрюлю воды. Предложение было принято и тут же реализовано: бутылки положили вдоль завёрнутой в красивые тряпки белки. Она была тонкая, но неожиданно длинная даже без учёта хвоста. Накрыли коробку газетой сверху и отошли, полагаясь дальше на Бога – у всех были дела, как всегда на даче неотложные. Ну, а я нашёл себе дело на крыльце дома по соседству с баней, так, чтобы наблюдать за белкиной колыбелькой. Минут через двадцать белка поднялась, села в коробке. Сначала она сидела абсолютно неподвижно – как памятник сама себе. Ещё минут через десять стала поворачивать голову с оттопырившимися усиками, потом вылезла из коробки и – о счастье! – хотя и не так шустро, как всегда, но всё же взобралась по лестнице на свой чердак. Я оповестил об этом всех трёх соседок. Их лица посветлели: они явно спасли жизнь маленькому и милому существу – сделали Божеское дело, применив свой накопленный врачебный опыт. А потом мы долго думали, как обустроить белку на зиму, чтобы её бродячие кошки не съели. Как справедливо заметил Маленький принц у Сент Экзюпери, мы всегда в ответе за тех, кого приручили – и тем более – кого спасли.
|
|