- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
В этой школе не было классов |
| Виталий КОМИН, литсотрудник газеты «Советская молодёжь», 1963–1965 гг. |
| 01 Июня 2024 г. |
|
С неснижаемым интересом слежу за всеми публикациями газеты «Мои года», посвященными 100-летнему юбилею газеты «Советская молодёжь». Благодарен всем, кто «по волнам памяти» вернулся в далекие теперь уже годы прошлого века и смог рассказать читателям «о времени и о себе», о товарищах, рядом с которыми проходили дни и годы работы в комсомольской газете, о редакторах – организаторах творческого процесса. Поскольку мои воспоминания относятся к более раннему времени существования газеты, чем у многих уважаемых воспоминателях, я тоже решил кое-что рассказать в этих заметках, назвать имена тех, кто не был назван прежде. Или только упомянут.
Итак, год 1958-й. Я – студент третьего курса историко-филологического факультета госуниверситета, еще носящего имя А. А. Жданова. Газету «Советская молодёжь» читаю постоянно. Она мне интересна. Подписываться на неё не надо, так как каждый номер газеты появляется в уличной витрине. И вот однажды нахожу там такое объявление: «При редакции газеты «Советская молодёжь» открывается школа юных корреспондентов. Ведут ее штатные сотрудники газеты. Прийти и записаться может любой». Скажу честно, когда я читал в газете материалы этих самых «штатных сотрудников», всегда поражался их всезнанию. Еще не видя никого из них, считал их просто небожителями, спустившимися на землю, чтобы рассказывать нам, читателям, свидетелями каких событий были они сами. Вот они, мои кумиры тех лет: Анатолий Шастин, Юрий Балакирев, Дмитрий Милюков, Леонид Красовский, Вика Галкина (Косова), Дмитрий Мушников, Галина Шмулевская (Клепцова), Иннокентий Сюрков, Елена Каблуковская, Павел Забелин, Грета Ладейщикова. А Лев Черепанов? Он оказался в тот день, когда забил мощный фонтан нефти и газа на севере области, в Марково, и сделал уникальный по композиции снимок: в ладонях – нефть, а в ее черноте отражается буровая вышка. На другом снимке – буровики от радости умываются нефтью из фонтана… Я тоже увлекался фотографией со школьных лет, писал заметки о школьной жизни в зиминскую газету «За сталинские темпы», позже сменившую название на «Знамя труда». И, может быть, поступил бы на журналистику, окончив школу в 1955 году, но ближайший факультет со специализацией на журналистику был в Свердловске, а не в Иркутске. Набор на отделение журналистики в Иркутском госуниверситеты был сделан только в 1961 году. …Первый приход в редакцию на улице Киевской, 1 запомнил хорошо. В конце длинного коридора встретила нас, будущих юнкоров, заведующая отделом писем Полина Манушина. Записала фамилии всех и кто откуда. Нас оказалось человек двадцать. Полина Ивановна была довольна нашим количеством: «Большого помещения в редакции нет… Но все равно кто-то отсеется. Так что будем работать. Если что, – займем самый большой кабинет – редактора…» Знакомство с редактором – Леонидом Константиновичем Чуркиным – состоялось в тот же день. Слегка рыжеватый блондин, он приветствовал нас улыбкой и сказал, что редакция существует для того, чтобы держать связь с читателями всех возрастов, и, значит, среди них должны быть и пишущие молодые люди со знанием законов жанра. Помнится, Тамара Кошелева, десятиклассница одной из школ, ничуть не смущаясь, даже спросила редактора: – А нам будут выданы удостоверения юнкоров? – Пока – временные. И только по окончании школы вам выдадут корочки «Советской молодёжи». Если, конечно, вы будете писать… Условия были понятны. Нас познакомили с расписанием занятий и сказали, что их будут вести те самые «небожители». Один из них – Евгений Корякин – оказался вполне земным человеком, к тому же большим эрудитом. Так, в рецензиях на фильмы он всегда подмечал в них несуразности, которые зрители (и я тоже!) даже не замечали. Евгений был принят в штат «Молодёжки» еще студентом, жил в общежитии по улице 25 Октября и в день получения зарплаты и гонорара всегда угощал своих однокурсников разными деликатесами, включая черную икру, свободно продававшуюся тогда во всех гастрономах Иркутска. Наши занятия в школе юнкоров шли меж тем своим чередом, и нам было на них интересно. Разрешалось задавать любые вопросы и даже посещать святая святых – редакционные «летучки», где «были схватки боевые, да, говорят, еще какие!». И это тоже была учеба. Ведь схлест разных мнений, умение отстаивать свою точку зрения – очень важные для журналиста качества. В те годы обстановка в редакции была довольно демократичной. Об этом можно было судить хотя бы по стенной газете «Тяп-Ляп», которая высмеивала поспешность или явные ляпы сотрудников. Хотя замечала и интересные материалы. Вот по такому принципу – что такое хорошо и что такое плохо – мы и постигали азы профессии. Помню, как «Тяп-Ляп» посвятила строки своему сотруднику под его фото со вспышкой: Красовскому привет «Тяп-Ляпа», Ему идут костюм и шляпа, Встречал индийцев и Сукарно – Блистала «Молния» шикарно!» «Эхо» стенной печати иногда было или поощрением, или серьезной критикой. Сегодня эти традиции забыты в творческих коллективах, как и сами стенные газеты. Помню еще одного сотрудника редакции, самого возрастного – художника-ретушера Леонида Ивановича Лобановича. Я любил стоять за его спиной и смотреть, как он из фотографии делал «картинку», устраняя мелкие дефекты…. Однажды для зачета и получения заветных «корочек» я сочинил «Дневник студента Боба Болваненко», в котором он описывает свое свободное время языком молодежного сленга: чувиха, старик, дай пять и другие. На «летучке» Леонид Лобанович был возмущен моим сочинением, говорил, что я подаю дурной пример студентам. Я не ожидал такой реакции и сидел на «летучке», опустив голову «ниже травы». Но потом Павел Забелин защитил меня: – А ведь вы, Леонид Иванович, не заметили главного! Автор же издевается над своим Бобом, смеется над его бедным словарным запасом, как смеялся Гоголь над Собакевичем и Плюшкиным, как смеялись Ильф и Петров над людоедкой Эллочкой… «Летучка» поддержала Павла Забелина. А вскоре в редакцию пришло пополнение штатных сотрудников из числа студентов нашего факультета. Вначале – Валентин Распутин. (Я часто видел его в общежитии в компании однокурсников – Василия Куратченко, Анатолия Субботина, Рафа Графа, Анатолия Зубарева и других, помнил их споры о творчестве Ремарка, Роберта Сильвестра и его нашумевшем тогда романе о практике работы зарубежных журналистов «Вторая древнейшая профессия».) А потом – и Саня Вампилов. На заеданиях литературного объединения при газете «Иркутский университет» руководитель семинара Василий Прокопьевич Трушкин при обсуждении юмористических рассказов Вампилова часто делал такие замечания: «Это надо рекомендовать к печати». И я понимал, что с приходом Вампилова юмора в «Молодёжке» будет больше. Так и стало.
Я же продолжал «нештатничать». Помню, позвонил Валя и просит: – Виталик, выручай! Сегодня в Пивоварихе начинается слет юннатов. Надо быть там и сделать репортаж. Сделай и фотографии. Володя Калаянов в командировке. Я тоже срочно улетаю… Так я выручил отдел комсомольской жизни и своего старшего (на один год) товарища. А еще мы работали с ним над одним фельетоном. Тема его была такой. Некоторые выпускники вузов, получив дипломы и направления на работу, разными путями старались остаться в городе. Я, как мог, изложил конкретные факты. А Валя «расцветил» мои факты французскими словами, типа «Адью!» и т. д. Получилось куда смешнее, чем у меня. Фельетон назвали «Беглецы и «добрые дяди». Так что «корочки» редакции я все же получил – не зря окончил школу юнкоров! И не думал тогда, что через пять лет сам стану штатным сотрудником «Молодёжки». И об этом – ниже. И писал, и снималГод 1960-й не только в моей судьбе стал рубежным. «Прощание в июне» – пьеса Александра Вампилова всегда напоминает мне этот год – мы стали дипломированными специалистами. В дипломе Валентина Распутина, выданного годом раньше, и в наших с Сашей была одна и та же запись о специальности: «Учитель русского языка и литературы средней школы, филолог». Последнего слова не было у выпускников этого же факультета пединститута, оно как бы свидетельствовало о нашей подготовке к исследовательской, литературоведческой стезе. Ходила такая нелепая шутка, ныне забытая: «Вместо галстука – чулок, сразу видно – фи-ло-лог…» Учителя Вампилова не дождалась средняя школа в селе Ук Нижнеудинского района. Редакция «Молодёжки» сообщила, что он работает в штате областной комсомольской газеты. Подобное письмо ушло в университет и из Зимы – я тоже уже работал в районной газете «Знамя труда». Двумя годами раньше, летом, я навестил эту газету и узнал, что более половины сотрудников ушли в отпуск. «Можем оформить тебя на ставку на два месяца с окладом 60 рублей – у нас нет фотокора», – сказал редактор. Я согласился. Время студенческих строительных отрядов еще не пришло. Эта же редакция сделала мне через два года вызов на работу. Вот так мы становились журналистами-газетчиками, которых остро не хватало во многих редакциях городских и районных газет, а вот учителей, кстати, было даже перепроизводство, ибо готовили их пединститут и госуниверситет. …Шел уж третий год мой работы в газете. Однажды звонит Саша и сообщает, что получил задание «Молодёжки» поехать в Зиминский район и написать о доярке-комсомолке, выдвинутой в состав Иркутского областного Совета депутатов трудящихся. Просит заказать гостиницу. Я отвечаю, что живу с родителями, дом большой, место и тебе будет – ни в какую гостиницу тебя не отпущу. А в село Масляногорск поедем вместе. Не буду пересказывать, как мы встретились с ним в Зиме, о чем говорили почти до утра, а первым автобусом выехали в село. Быстро попали на ферму, встретились с героиней наших будущих очерков, основательно расспросив ее о жизни и о работе. В марте быстро темнеет. Мы вернулись в село. Надо было ждать утренний автобус и где-то переночевать. Выбрали бухгалтерию совхозной конторы. Отправили женщину-истопницу домой, сели у печи, подбрасывая в нее дрова, и проговорили всю ночь. (Потом, уже в 2020 году, я напишу об этом рассказ «Ночь с Вампиловым у печки».) Во время того ночного разговора Саша рассказал о своих поездках в Усть-Илимск, Братск, Тайшет, посвятил меня в перспективы развития области за счет ударных комсомольских строек… А я ему пожаловался, что редакционный состав районки беден, нет, кроме меня, ни одного человека с высшим образованием – все практики. Тогда и услышал его совет: «Напиши для «Молодёжки» несколько крепких, интересных материалов. Наш редактор любит принимать на работу только тех, чьи фамилии видит в газете и – если материал стоящий». Я внял его совету. Уж очень хотелось бывать там, где много молодежи и где вершила она большие дела на ударных стройках области. Написал в «Молодёжку» о монтажниках-электрификаторах Восточно-Сибирской железной дороги, на фотографиях показал их работу на высоте, как подвешивают они контактные провода, ходят по ним, как цирковые канатоходцы… А еще написал очерк о хирурге участковой больницы Леониде Соболеве, как он спас молодую женщину при родах и ее ребенка. Я сделал фото хирурга под бестеневой лампой в этот трудный час. Пожалуй, в серии материалов вишенкой на торте стал фоторепортаж «Кинокамера в «живой» аудитории», его я сделал в Москве, в Политехническом музее, в августе 1962 года, где выступали все (все!!!) поэты-шестидесятники: Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Окуджава и другие. А режиссер Марлен Хуциев снимал их для своего фильма «Застава Ильича». Пожалуй, тогда и появились впервые на страницах «Молодёжки» мои фотографии этих поэтов… Саша сдержал слово: взял газеты с моими публикациями и вошел в кабинет редактора Виктора Комарова. Представил так: – Это мой однокурсник Виталий Комин. Почти три года работает в Зиме. Теперь хочет работать у нас. – Это он и пишет, и снимает. Прямо как Василий Песков. Такие нам нужны! И «сватовство» состоялось. В том 1963 году в штате появилось много других новых сотрудников: Олег Волович, Володя Жемчужников, Петр Добробаба, Юлий Файбышенко, Борис Ившин, художник-ретушер Олег Солдатенко, с приходом последнего оформление газеты стало заметно привлекательным. Читатели отмечали это в своих письмах. Фотокорреспондент Володя Калаянов «мотался» по области, делал много разных снимков, но всегда рад был, если корреспонденты привозили из командировок свои фоторепортажи – это Леонид Ермолинский, Альберт Гурулев, Юрий Валакиров. Старался не отстать от них и я. К этому времени из редакции уже ушли Сергей Иоффе, Валентин Распутин, Леонид Красовский и другие. Вампилов тоже ушел заканчивать пьесу «Старший сын». Редактор Виктор Комаров был назначен директором создаваемой в Братске студии телевидения. А редактором «Молодёжки» стал мой бывший однокурсник Леонид Ханбеков. Способный журналист. Он учился в Горно-металлургическом институте, но, изрядно начитанный, пишущий стихи, интересные очерки, решил уйти в университет. Пять лет мы были с ним «за одной партой», но большой дружбы между нами не случилось. Наверное, потому, что наши девчата дали ему такое, довольно точное, определение: «Ханбеков? Он за рубль зайца догонит!» Если Виктор Комаров мог крепко покритиковать на «летучках» кого-то из сотрудников, но и всегда мог отстоять своего журналиста от критики разгневанного читателя и даже возразить в споре члену бюро обкома комсомола, то Леонид Ханбеков… о нем бы Евтушенко сказал – кабычегоневышлист. То есть он был слишком осторожен и думал больше о своей карьере. И это молодежный коллектив заметил быстро. Один эпизод привел к серьезному конфликту. Ханбеков уволил Бориса Черных за то, что тот нагрубил ему во время спора из-за авторской позиции в подготовленной к печати статье. В приказе было написано так: «Уволен за хамство».
Я был председателем первичной профсоюзной организации и сразу же отправился в обком профсоюза работников культуры. – Какие административные наказания были у Черных до увольнения? Замечания? Выговоры? Строгие выговоры? – спросили там меня. – Да, собственно, никаких. И работает он сравнительно недавно, – ответил я. – Тогда собирайте профсобрание. Разберемся. Собрание было бурным. Редактору тогда крепко досталось. Итогом стало решение: «Восстановить на работе Б. Черных. Вынужденный прогул – два месяца – оплатить из заработной платы редактора Л. В. Ханбекова». Надо ли говорить, что мои отношения с редактором после этого стали лучше прежних? Тем не менее я охотно ездил в командировки, особенно на север области. На моих глазах строился Коршуновский горно-обогатительный комбинат, и я видел, как, заложив 500–600 шпуров, работали взрывники, закладывали цех дробления руды в виде «стакана», заглянуть в который было страшно. Но молодых строителей ничто не страшило. Помнится, в Железногорске познакомился я экскаваторщиком Борисом Тамм, единственным сыном легендарной женщины Лидии Ивановны Тамм, написавшей интересные книги о своей жизни и судьбе в Сибири «Записки иркутянки». Наверное, я полюбил Железногорск еще и потому, что директором Коршуновского ГОКа работал мой полный тезка Виталий Васильевич Беломоин. Мы подружились быстро. Он так шутил, когда я звонил ему по телефону из Иркутска: – Опять ко мне за интервью?.. Так я тебе уже заказал самолет – обратный рейс. Долго не могу говорить – дел много. Он действительно много работал. Когда он умер, прощался с ним весь город. Я тоже был в печали. Сегодня на площади города стоит памятник В. В. Беломоину. Когда приходится бывать рядом с ним, я вспоминаю его слова. Но самолеты в Железногорск сегодня уже не летают… Однажды в редакции появился поэт Марк Сергеев и сообщил, что в Братск приехал Евгений Евтушенко и будет читать там еще не опубликованную поэму «Братская ГЭС». Кому-то надо было лететь в Братск. Выбор редактора пал на меня: он знал, что я подружился с поэтом в Москве, да и жил, учился, работал на малой родине Евтушенко – в Зиме. Встреча была радостной. Поэт сразу дал мне машинопись страниц всех глав поэмы. – Завтра я буду читать ее на «Глобусе» для строителей. Скажи о ней свое мнение. Экземпляр был не первый, читал я поэму долго, с трудом, вчитываясь и вдумываясь в строки. В голове была какая-то мешанина: египетская пирамида, народовольцы, большевик-инженер Карцев и Ленин на ярмарке в Симбирске… Я честно признался ему утром, что не все понял в поэме.
Когда Евтушенко вышел на сцену в ДК «Энергетик», то прежде чем начать чтение, сказал, как будто отвечая мне и упреждая мнение зала: – Вы не ищите в поэме очерковой достоверности. Моя поэма – это как бы взгляд с плотины на историю России, которая выстрадала свет Братской ГЭС. Эти слова я записал и запомнил. В конце встречи на «Глобусе» какая-то женщина преподнесла поэту букетик первых подснежников на коротких мохнатых стебельках – «сорвала по дороге на ваше выступление». И я заснял этот момент. В тот же вечер я передал стенографистке «Советской молодёжи» информацию о первом выступлении Евтушенко с чтением поэмы. Так и назвал – «Подснежники – поэту». А вот с фотографиями произошла история. Я напечатал их. По приглашению директора книжного магазина «Прометей» в Братске Зои Ян-фа я прилетел в город выступить на заседании клуба книголюбов. Тогда же подарил эти фотографии ей и подписал. А вот пленка где-то затерялась. А на днях открываю сайт Братского фотожурналиста Владимира Монахова и вижу… фотографии, сделанные мною на «Глобусе» 3 мая 1964 года! Оказалось, Зоя Ян-фа передала эти фото в библиотеку имени В. Сербского и В. Монахов разместил их на сайте ровно через 60 лет. Спасибо ему! Читатели газеты «Мои года» тоже, думается, с интересом увидят их сегодня.
Тэги: |
