Поход за знаниями |
Г. П. ТАРАЕВ, кандидат геолого-минералогических наук, Иркутск |
09 Апреля 2022 г. |
С барабанным боем и под звуки горна вступали мы в село Елизаветинка. Шли по знакомой мне с детства улице к центру села, где находился клуб, контора колхоза, магазин и семилетняя школа. Так завершился наш недельный поход. Шли из Викторовки по левому, более пологому берегу реки Аят, притока реки Тобол. В доцелинные времена с полей, где формировался снежный покров, весной водный поток без помех скатывался в реку. Балки и лога, сухие летом, превращались в бурные речушки, стремительно наполнявшие Аят. Но сейчас было сухо и ничто не напоминало о прошедших событиях. Поход был организован школой как составная часть учебного процесса. По дороге мы собирали гербарии, измеряли глубину реки, скорость течения воды, температуру. Отбирали гальку, обращая внимание на расцветку камней. Часто попадались «чертовы пальцы». Как объяснили учителя, это были окаменевшие останки древних моллюсков. Когда ближе становишься к природе, начинаешь к ней присматриваться – в привычном замечаешь много нового. К примеру, оказалось, что кузнечики вовсе не на одно лицо и муравьи тоже. Нас учили различать лечебные и съедобные травы. Однажды на правом берегу мы обнаружили на каменистом склоне заросли черемухи. Но это открытие мы до поры до времени держали в тайне и долго потом ходили сюда собирать редкую в наших местах ягоду. Наиболее сложные участки маршрута измеряли и наносили на карту. Весь маршрут, около 30 км, прошли за неделю. Ночевали в палатках, еду готовили сами, под присмотром учителей, конечно. А чистить картофель мы с детства умели. Тяжелые вещи с утра увозили на автомобиле к следующей стоянке, а мы шли налегке, занимаясь «научными исследованиями». К обеду приходили к лагерю и уже здесь отдыхали: купались, загорали, ловили рыбу, обрабатывали материалы своих наблюдений. Вечерами долго сидели у костра, слушали интересные истории, пели песни, мечтали о хорошей жизни, новых местах, путешествиях. Верили в лучшее. За эти дни многое узнали об истории нашего края. О гражданской войне, партизанах, которые здесь воевали. До этого я думал, что партизаны могут воевать только в лесах или горах. Но скрываться, оказывается, можно было и в наших степях: по долинам рек, в балках, логах. Таких укромных мест, как мы сами увидели, достаточно много. Конечно, за новые знания, открытия и умение по-новому смотреть на окружающий мир надо благодарить наших скромных сельских учителей. И вот мы идем по улице села Елизаветинка: конечный пункт нашего похода. Для меня не только пункт окончания похода, это родина моих родителей. Я часто проводил здесь летние каникулы, приезжал и зимой. Сегодня, после концерта самодеятельности, который мы покажем местным жителям, я приду ночевать к своему деду. Мы проходим мимо его дома, он второй с краю и стоит как-то в отдалении от других, на крутом берегу реки. Внизу, я знаю, старица, где хорошо ловится щука, окунь. Вот и бабушка. Подбегаю к ней, наскоро обнимаю, отдаю свой рюкзак, сделанный из наволочки, обещаю скоро прийти. Село длинное, одна улица, и бабушка не сможет посмотреть наш концерт. Дед у меня 1885 года рождения, бабушка немного моложе, и им трудно ходить. Слишком далеко до клуба. Концерт традиционно прошел с успехом. У колхозников летом нет времени на праздники, но сегодня они засветло собрались в клубе, где мы показывали свои номера. Я, как всегда, участвовал в построении «пирамиды». Делай раз, делай два… Поскольку самый маленький и самый легкий, завершаю построение, взбираясь на самый верх «пирамиды». От страха (боюсь высоты!) сердце замирает, да и опора внизу неустойчивая – такие же, как я, мальчишки, только немного покрепче. Я поднимаю руку в пионерском салюте и звонко кричу: «Пионерский привет славным хлеборобам!» Показываем несколько фигур, завершает самая сложная – три яруса, я на четвертом. Устояли! Не рассыпались… Многие зрители меня узнают, и я тоже вижу знакомые лица. Вот мой одногодок, двоюродный брат Вовка Литвиненко. Его мама – мать-героиня, родная сестра моего отца, для меня тетя Шура. Тетки, дяди, двоюродные сестры и братья… Наша фамилия – в числе немногих оставшихся основателей села, которое возникло в 1903 году. По ухоженным домам, усадьбам видно – новоселы были крепкими хозяевами. Колхоз тоже зажиточный. Плохо мои земляки работать не могут. Откуда в начале двадцатого века приехали переселенцы в эти места, я не знаю. Говорят, из центральной России, более точных сведений нет. Мой дядя, Борис Тараев, бывший секретарь парткома совхоза, занимался историей рода лет десять. Очень часто менялось территориальное устройство нашей страны. Резали по живому: из одной губернии передавали города и села в другую, затем из области в область, из республики в республику. Сколько переименовывать пришлось! У Кремлевской стены видел захоронение солдат, погибших в Москве в 1917 году, в октябрьских боях. Среди них – Тараев Иван. Может, родственник. Эту надпись удалось увидеть только в 1996 году, до этого доступ туда был ограничен. А сейчас спрашивать о героях гражданской войны уже некого было. Мы тогда еще не знали, что берег реки по маршруту похода, пыльная сельская улица, по которой мы шагаем сейчас, как и само село, вскоре окажутся на дне водохранилища. В связи со строительством города Рудный и ГОКа ниже по течению возведут плотину. Воды Каратомарского водохранилища затопят берега на семьдесят километров вверх от плотины. Село Елизаветинка также попадет в зону затопления. Жителей переселят на более высокое место. Из жителей никого не обидели: кто-то получил компенсацию и уехал, кто-то смог перенести свой дом. Дедушка с бабушкой получили благоустроенную однокомнатную квартиру. Дедушка ушел из жизни в 1965 году. Когда я родился, деду, Даниле Николаевичу, было 61 год. Помню его по своим приездам в Елизаветинку лет с семи, может, раньше. Когда ему было уже под семьдесят лет, он еще работал – во дворе усадьбы находился метеопункт, и он снимал показания приборов, записывал в журнал давление, влажность, температуру, скорость и направление ветра, затем ехал в контору колхоза и эти сведения передавал дальше по телефону. В детстве я любил ездить с ним на полевые работы. Объезжали в телеге ручьи, ключи, балки и лога. Измеряли глубину, температуру, скорость потока воды. Весь этот опыт мне пригодился в походе. А до этого всю жизнь дед проработал чабаном. Был передовиком, участвовал в первой Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в 1939 году. Деда тогда наградили малой серебряной медалью. Обо всем этом я рассказал в 1981 году, выступая с докладом на ВДНХ СССР. А в 1984 году (через 45 лет после деда) я был также награжден медалью ВДНХ СССР за достижения при разведке месторождений в Иркутской области. Дедушка и учителя, думаю, могут гордиться – не подвел! В годы моей работы министром геологии СССР был Е. А. Козловский. Мне доводилось с ним встречаться, слушать выступления, в тои числе и в Иркутске, читать его научные работы. Умный, грамотный и очень порядочный человек. Мне повезло, я был лично знаком с настоящими руководителями отрасли. С В. П. Орловым, министром геологии РФ, затем председателем Роскомнедра, с нашим земляком – заместителем министра геологии, затем Госкомнедра – В. Б. Мазуром. С ним, несмотря на разницу в возрасте, у нас сложились теплые отношения. Все эти люди, как и другие в нашей отрасли (на момент распада СССР в системе геологии работало более 600 тысяч человек), в большинстве своем трудились действительно на благо своей Родины. По окончании института у меня был выбор: полуостров Мангышлак, Казахстан, или аспирантура в своем институте. Я выбрал Иркутское геологическое управление, где прошла моя преддипломная практика. Вспомнил, как нас с моим другом Володей тогда приняли. Июнь, жара, тополиный пух, скопления которого поджигали мальчишки, здание управления на Ленина, 34. Гулкая пустота фойе, приятная прохлада, геофизический отдел на третьем этаже. Полноватый, но очень подвижный мужчина с ухоженными усами и золотым перстнем на руке – Юрий Васильевич Вашестов знакомит нас с расположением геологических подразделений на территории области. Указкой показывает места, называет объекты: – Это – Капаево, а это – Нерюнда… – Хотим туда! – одновременно выразили свое желание мы с Володей. Так определилась моя судьба. Конечно, переезд в Иркутскую область в бытовом, житейском смысле был тяжелым: я оказался далеко от родителей, друзей. Рассчитывать можно было только на себя. Моей семье и мне повезло на знакомство со многими очень хорошими людьми. Они были везде: в Черемхово, где через две недели после приезда у нас родился первенец Валентин, на Нерюнде, где в феврале следующего года меня назначили начальником отряда. И потом, по мере роста в должности, таких людей становилось только больше. Круг общения расширился, появилась ответственность, необходимость в новых знаниях. Систематизации и получению новых знаний способствовало знакомство с геофизиком, доктором наук, профессором Гелием Сергеевичем Вахромеевым. Он стал впоследствии моим научным руководителем. Очень много мне дало знакомство с доктором наук Александром Николаевичем Авдониным, с доктором наук, профессором Борисом Петровичем Рыжим и многими другими… Самые тесные отношения, конечно, были с коллегами по работе. Благодаря им я прошел свой путь в геологии от студента-практиканта до геофизика, начальника отряда, старшего геофизика, главного геофизика партии, начальника партии, главного инженера и начальника экспедиции, до первого заместителя генерального директора «Иркутскгеологии». Вот один из рабочих эпизодов. Однажды получил телеграмму с приказом срочно вылететь в Илимскую экспедицию для решения вопроса по скважине № 24. Скважина № 24 должна была проверить перспективы месторождения «Нерюнда». Но на глубине пятьсот метров случилась авария, которую долго не могли устранить. План по бурению, приросту запасов никто не отменял, сроки утверждения запасов в Государственной комиссии по запасам при Совете СССР поджимали. Предстояло на основе геолого-геофизической информации сделать заключение: ликвидировать аварию или законсервировать скважину, а буровую бригаду перевести на другую точку. Прилетел в воскресенье утром, собрались у главного геолога экспедиции В. Д. Парового. В понедельник утром необходимо было иметь готовое заключение по скважине. Решили за сутки пересмотреть карты месторождения, все геологические разрезы и имеющиеся геофизические материалы. Собрались в камералке большой группой: В. С. Чемоданов, Р. Ш. Валеев, Г. А. Марчук, В. Г. Поляков и другие. Выкурили все сигареты и папиросы, выпили весь запас ячменного кофе, думали, спорили почти целые сутки и пришли к выводу – надо продолжать работы на скважине, поскольку прогнозируется вторая горизонтальная залежь, в которой запасы руды, составляют около 100 миллион тонн. Решение далось не просто, но чувство исполненного долга – лучшее чувство! Вот такой поход за знаниями длиною в жизнь. Надо учиться у других, учить самому. И начинается этот поход с детства, школы, института, в режиме постоянной учебы… Заметил, что в организациях, где приветствуется научная деятельность (как на Урале, например), всегда более высокие производственные результаты. И тогда люди сами тянутся к знаниям, расширяют кругозор, следят за новинками и внедряют свои разработки. Мои разработки, сделанные вместе с коллегами, тогда оценивались в пять миллионов рублей. Мы сэкономили 15 тысяч метров бурения, а прирост запасов составил 70 миллионов тонн руды. Это только по двум месторождениям. Все это стало возможным благодаря тем обширным знаниям, которые мы получили в советской школе и институтах. Сейчас с грустью слежу за попытками сделать наше образование платным, а значит, малодоступным простому народу. Будет ли оно таким же эффективным? Сомневаюсь…
|
|
|